— Полный вперед, — приказал Крюдер.

Корпус «Пингвина» завибрировал — корабль резко устремился вперед. На борту все напряженно ждали. Прошло две минуты, три… Кто откроет огонь первым?

— Поднять военный флаг! Приготовиться к бою! Дать предупредительный выстрел!

Крюдер отдавал приказы, соблюдая полное спокойствие. Поскольку на «Бенавоне» явно готовились к бою, Крюдер не был обязан давать предупредительный выстрел, но он всегда старался придерживаться правил игры. Только после войны было достигнуто соглашение, регулирующее точное поведение сторон в аналогичных ситуациях.

Еще не стих звук предупредительного выстрела, а на «Бенавоне» уже открыли огонь из длинноствольного орудия, причем стрельбу британцев при всем желании нельзя было назвать плохой. Снаряды падали в воду совсем рядом с «Пингвином», но, и это было очень странно, не взрывались. Один из них, рикошетом отлетев от поверхности воды, пробил борт «Пингвина» в районе трюма номер 5 — чуть выше минного отсека. Снаряд угодил в вентилятор, срикошетил и закончил свой полет в рундуке кочегара. В помещении в этот момент находились люди. Одни попадали на пол, других бросило на переборку, и только старшина Стрейль остался на ногах. Он почесал затылок, подошел к разбитому рундуку, снял шапку, вытащил из рундука все еще дымящийся снаряд, проявив при этом хладнокровие киногероя, уверенного, что снаряд не взорвется. Он внимательно осмотрел незваного гостя и выбросил его в дыру, пробитую им в корпусе.

Снаряд не имел взрывателя. Ни один из снарядов с «Бенавона» не взорвался. Слишком переволновавшиеся британские артиллеристы позабыли ввернуть взрыватели.

Когда с «Бенавона» открыли огонь, Крюдер приказал открыть огонь главным калибром «Пингвина». Мачта вражеского судна взлетела в воздух, словно ствол дерева, с треском свалилась труба. Два человека из артиллерийского расчета оказались сброшенными за борт. Их места заняли другие. Орудия «Пингвина» произвели еще один залп. На «Бенавоне» взорвались боеприпасы.

У Крюдера даже не было необходимости пользоваться биноклем. Все было отлично видно невооруженным глазом.

— Бессмысленный героизм, — пробормотал Крюдер. — У этих парней не было ни одного шанса.

Когда дым, окутавший «Бенавон», рассеялся, орудийного расчета на палубе уже не было.

— Прекратить огонь, — приказал Крюдер.

Оставшиеся в живых члены команды британского судна теперь поспешно занимали места в спасательных шлюпках. Некоторые матросы прыгали в воду и плыли к сброшенным с борта судна спасательным плотикам, которые всегда готовы к использованию на британских судах.

Крюдер выслал абордажную партию, в которую включил доктора Венцеля и санитаров. На «Бенавоне» к тому времени начался пожар, который быстро распространялся. На палубе немецкие моряки обнаружили трех англичан, пытавшихся оказать помощь своим раненым товарищам. Доктор Венцель перевязал раненых и сделал каждому инъекцию морфия.

Старший помощник «Бенавона», как сообщили англичане, судя по всему, пропал без вести. Когда начался обстрел, он находился на мостике. Доктор Венцель и офицер, возглавивший абордажную партию, задыхаясь от едкого дыма, пошли в сторону горящего мостика. Там они обнаружили старшего помощника, лежавшего в луже крови. Доктор Венцель расстегнул его куртку и произвел беглый осмотр.

— Он еще жив, — сказал доктор. — Давайте вытащим его отсюда.

С превеликим трудом и подвергая опасности собственную жизнь они выволокли англичанина на палубу. Их одежда дымилась, волосы были опалены, а на лицах и руках появились весьма болезненные ожоги. Тем не менее они сумели погрузить раненого в шлюпку, которая сразу же взяла курс на «Пингвин». По пути доктор перевязал раненого.

— Все бы это стоило сфотографировать, — сказал немецкий офицер, глядя на стонущего англичанина, — и показать людям, развязывающим войны.

— Вы имеете в виду кого-то конкретно? — сухо поинтересовался доктор.

Смущенный офицер не ответил и только опустил окровавленные руки в воду.

— С какой целью вы затеяли бесполезную стрельбу? — спросил Крюдер на следующий день у британского капитана. — Что вам это дало? Вы же видели, что наше судно вооружено намного лучше.

— Кстати, это не моя инициатива, — вздохнул англичанин. — Это все мой старший помощник. Дело в том, что несколько дней назад судно «Бенарти» — такой же серии, как наше, — подверглось нападению другого немецкого рейдера. Мой старпом клялся, что, если только вы приблизитесь к нам, он со всем справится. Неизвестно, если бы ему повезло, может быть, все сложилось бы по-другому. Как бы то ни было, я восхищаюсь этим человеком.

— Я тоже, во всяком случае, его несомненным мужеством. Но если он хотел добиться успеха, ему следовало лучше учить своих артиллеристов. Снаряды, которыми вы нас обстреливали, были без взрывателей.

Британский капитан был потрясен.

— Боже мой! — воскликнул он и подавленно замолчал.

Теперь весь «Бенавон» был охвачен пламенем, и гигантское дымовое облако медленно плыло над Индийским океаном. На календаре было 12 сентября 1940 года.

От британского капитана Крюдер узнал, что «Бенавон» шел из Сингапура в Лондон и что за последние несколько дней он получал неоднократные предупреждения о присутствии в этих водах немецкого рейдера. Однако англичане решили положиться на удачу и, кроме того, были уверены, что после первых успехов немецкий рейдер из зоны действия уйдет.

— Позвольте заметить, господин капитан, — добавил англичанин, — что вы здорово рискуете. Надо иметь крепкие нервы, чтобы оставаться в этом районе после всего, что вы натворили. Впрочем, вам полагается быть безрассудным.

— Если ты всегда поступаешь вопреки тому, чего ждет от тебя противник, — возразил Крюдер, — это вовсе не так безрассудно, как может показаться на первый взгляд. Отдыхайте, капитан. С нами вы в безопасности.

Несмотря на усилия немецких врачей, трое тяжело раненных англичан умерли. «Пингвин» лег в дрейф, и их тела были преданы морю с соблюдением всех воинских почестей и под британским флагом.

Команда «Пингвина» и пленные собрались на палубе и в полном молчании выслушали короткую речь лейтенанта Михаэльсена, обращение от моряка к морякам, павшим жертвами исторического кризиса. После этого под заунывный корабельный гудок тела погибших погрузились в воду. Этот печальный звук далеко разнесся над пустынной поверхностью воды.

Погода была великолепной. Если бы не война, моряки «Пингвина» могли бы считать свой поход праздничным круизом. Ярко светило солнце, тропический воздух был теплым и приятным. По ночам чистое небо было усыпано яркими звездами Южного полушария. Воскресенье, насколько это было возможно, оставалось днем отдыха, и жизнь на борту текла совсем как в небольшом провинциальном городишке, где все друг друга знают. Моряки вышли на верхнюю палубу позже, чем в будние дни, и, как и на земле, где люди по воскресеньям стараются одеться понаряднее, надели свою лучшую одежду. Одни вели долгие разговоры, другие молча отдыхали. Кто-то из матросов вынес на палубу аккордеон, и, как только он начал играть, вокруг него сразу собрались любители, подпевавшие или просто слушавшие музыку.