Спустя несколько минут вошел мужчина в черном хитоне до пят, украшенном стилизованными изображениями богини правосудия. Я решил, было, что это судья, но ошибся. Человек в хитоне повесил на стену позади письменного стола портрет Адольфа Гитлера, а на стол поставил статуэтку, изображавшую сутулого мужика, бородатого и нагого. При всей моей эрудиции я так и не смог понять, что же означают эти приготовления. Мужчина в хитоне между тем вышел, но тут же вернулся с пластиковым тазиком, наполненным водою. Тазик он поставил подле статуэтки.

Признаюсь, тут я начал думать всякое. Полицейский спецназ во время судебного заседания начнет макать меня головою в тазик? Или судья станет смотреть на воду, чтобы убедиться в правдивости моих заявлений?

Мужик в хитоне приставил к торцу стола один из стульев, сел на него и куда-то позвонил. Во всяком случае, я видел, как он негромко говорил, склонившись к воротнику. Покончив с переговорами, он поднялся и что-то негромко возвестил. Я даже не разобрал, что именно.

Присутствовавшие вскочили на ноги. Я тоже поднялся.

Дверь в помещение отворилась, и в проеме возник невысокий пожилой мужчина в хитоне, похожем на тот, что у человека, принесшего тазик с водою. Только хитон расшит блестящими стеклярусными нитками и имел переливавшуюся серебром подкладку.

Все выбросили правую руку вверх в классическом нацистском приветствии, пролаяв: «Драй литер!» Вошедший вяло махнул рукой в ответном приветствии. Подойдя к столу, закатил зрачки под веки и быстро прочитал молитву по-латыни. Выглядел он в эту минуту прямо-таки умирающим клоуном. Насколько я понял, он обращался к богу Одину, представленному статуэткой сутулого бородатого мужика на столе, о даровании зрелых мыслей и наставлении в деле правосудия.

Покончив с молитвой, старец уронил свое тело на стул, а локти на стол. И обратился к коллеге, носившему до того портрет Гитлера и тазик с водою:

– What language of interstellar dialogue the object of judicial consideration uses?

Типа: «На каком языке межзвездного общения разговаривает этот придурок, что стал объектом судебного разбирательства».

– Ваша честь! – подскочил со стула судебный секретарь, – задержанный, называющий себя Кентаврусом Пепеджаклусом, разговаривает на русском языке.

Старец повернул многомудрое лицо в мою сторону и устало вымолвил на прекрасном русском:

– Согласно статье девятьсот одиннадцатой Судебного Устава планеты Нерон я, Фридрих Цеммервальд-Циник, старший судья округа Блюхер, государственный служащий категории одиннадцать-А, объявляю об открытии слушаний по подозрению Кентавруса Пепеджаклуса в покушении на Агнету Коценбоген, она же Генриетта Табу. Слушания будут проводиться на русском языке…

Я восхитился! Так прекрасно говорить по-русски (и, видимо, не только по-русски!) мог только сущий полиглот. Конечно, технологии лингвистического подкоркового копирования облегчили изучение иностранных языков. Но все же знать в совершенстве язык другого народа – всегда маленький подвиг.

– Благодарю вас, ваша честь, – подскочил я со стула с поклоном.

– Я стараюсь вовсе не для того, чтобы снискать вашу благодарность, – промолвил судья равнодушно, – а просто потому, что такова норма закона. Теперь перейдем к делу. Что у нас там есть в отношении задержанного?

Один из мужчин в синем мундире с золотым погоном на плече поднялся и стал довольно живописно рассказывать о том, как я был задержан при попытке нападения на Агнету Коценбоген. В качестве зримого подтверждения моих злых умыслов была продемонстрирована видеозапись мимолетного конфликта, в ходе которого девица оказалась на полу. Чтобы посмотреть представленный прокуратурой материал, секретарь поставил перед судьей небольшой полупрозрачный планшетный монитор.

Поглядев запись, Цеммервальд-Циник поинтересовался:

– Кого и в чем это должно убедить?

Прокурор принялся доказывать, что я весьма подозрителен в силу хотя бы того, что пытался выдать себя за слепого – ведь именно так действует непойманный серийный убийца по кличке «Кочегар».

Судья, внимательно его выслушавший, спросил:

– Вам известны материалы расследования? «Кочегар» не говорит по-русски. Достоверно известно.

Этот человек начинал мне нравиться!

Прокурор принялся рассуждать в том духе, что преступник мог за несколько последних месяцев выучить русский язык именно для того, чтобы запутать следствие.

Судья выслушал с печатью мрачного неудовольствия на лице и обратился ко мне:

– Что можете сказать по сути происшедшего?

Я поднялся и заговорил о полицейской провокации. О том, что проститутка, якобы пострадавшая от моих действий, просто-напросто разыграла сцену, руководствуясь полученным указанием. Затем о том, что меня допрашивали сотрудники спецслужбы Земной Цивилизационной Лиги, которые ставили перед собою цель завербовать меня для работы против правительства родной мне планеты Ксанка. Потрясая кулаками и брызгая слюной, я орал:

– Если вы меня посадите в свою тюрьму, жители моей Родины узнают, что дружественный нам Нерон на самом деле недружественен! Его полиция помогает «цивилизаторам» плести заговоры против правительств тех планет, которые отказываются примкнуть к Цивилизационной Лиге! Особенно возмутительно то, что власти Нерона, который сам немало пострадал от псевдо-цивилизованных демократов, не контролируют должным образом свои правоохранительные органы! Жители Ксанки откажутся от полетов к вам, в это гнездо провокации! Вы не продадите нам более ни одного сельскохозяйственного робота – сами будете пахать свои радиоактивные пустыни! У нас аграрная планета, но мы найдем, где купить продукцию машиностроения и робототехники…

Вот так вот я и орал. Эмоционально и, полагаю, убедительно. Во всяком случае, у судьи пробудился определенный интерес. Он поманил к себе прокурора:

– Вольфганг Пиндолис, подойдите ко мне!

Они о чем-то заговорили шепотом. До меня долетали только обрывки фраз: «С каких это пор у нас работают цивилизаторы?», «Где этот умник из СС?», «Не слишком ли вы увлекаетесь обвинениями?». Судья явно пенял прокурору, а тот отделывался лишь односложными ответами.

В конце концов, он прекратил шепот и сказал прокурору в полный голос:

– Обеспечьте мне явку этого штандартенфюрера СС, как-его-там… Гибельхакера… Я имею кое-что ему сказать. С некоторых пор наша полиция слишком часто стала грешить формализмом, а вся ее оперативная работа сводится к банальной провокации. Пора положить конец, не находите, господин прокурор?

Обладатель одного золотого погона вернулся на свое место у стены и кратко ответил:

– Полностью разделяю это мнение, ваша честь!

– Вы хотели получить ордер на арест Пепеджаклуса…

– Так точно, ваша честь.

– Ордер вы не получите. По крайней мере, сейчас и у меня. Заставьте полицию нормально работать. Вы мне притаскиваете на аркане уже семнадцатого подозреваемого! Может, пора перестать рассаживать по барам подставных проституток, а попробовать что-то другое?