— Кто такой Аглай? — обеспокоился Женя на другом конце связи.

— А это, Женя, страшный серый волк.

— Лада. Зря огрызаешься. Давай поговорим сегодня вечером. Просто пообщаемся, если не придём к решению, расстанемся. И ты так рисковала, перевозя сестру.

— Давай встретимся. Про сестру чтобы я от тебя не слышала. Платье у меня есть, можешь не тратиться.

— Хорошо. Я заеду за тобой в шесть вечера.

— Заезжай.

Я буду с пистолетом.

Три часа на сборы. Зачем-то поеду на банкет чужой фирмы, которая поглотила чужую фирму, к людям, которых терпеть не могу. Странно, но собиралась, словно моя судьба там решится. Долго принимала душ, волосы уложила в высокую причёску. Накрасилась. В ушах детские серьги… С Полиной поменялась. С трудом не дала слезам взять верх. Истерику внутри сдавливала чуть ли не насильно.

Платье из гардероба выбрала бордовое, под него у меня была помада и нижнее бельё. Даже усмехнулась, я ведь это в своё время для Жени купила, ему очень нравился этот теплый цвет, и мне шёл.

Гирлянду на ёлке включила и ждала звонка от Женьки. Дедушкины старые пластинки. Музыка моего детства.

Мама с сестрой ещё живы, у мня не было причин отчаиваться. Нужно было переживать и делать для них всё.

Играл телефон. Чужой номер. Но я ответила.

Мужской голос неприятный:

— Лада, здравствуй, как мама?

— Здравствуйте, с кем имею честь? — закрыла глаза.

Это дядя Толя. Это моё предчувствие проснулось. Приехал добивать. Для чего? Чтобы отчитаться перед человеком, до которого через моего отца не дошли деньги. Так дядя Толя их и своровал.

— Анатолий меня зовут.

— Как живётся? Не страшно?

— Девочка, мне нужна некоторая сумма денег. Раз мама не в состоянии, будешь платить ты.

Конечно, разбежалась. У меня кроме серебряных пуль ещё обойма есть нормальных, человеческих. Кто сунется, перестреляю. Но дядя Толя пока это знать не должен.

— Я сейчас вам номер телефона скину, поговорите с мужчиной, он готов за всё заплатить. Зовут Аглай, кликуха Листопляс, он в общем нас с Полиной выкупает, — я коварно улыбнулась.

— Хорошо, хорошо. Я жду.

— Только, пожалуйста, если вы хотите получить свои деньги, упоминайте Полину, мою младшую сестру, за неё Аглай, похоже, сильно переживает.

Я скинула звонок и отослала дяде Толе номер телефона Аглая Листопляса. Просто ради прикола. Интересно, как Аглай отреагирует.

В дверь позвонили. Я выключила музыку, гирлянду и пошла открывать.

На пороге появился Женя с букетом бордовых роз, так хорошо они сочетались с моим нарядом. В белой рубахе. На смокинг накинуто пальто. Очень дорого и красиво одет, волосы зачёсаны гелем.

Жених.

— Лада, — ошарашенно выдохнул он, расставив руки в стороны. — Ты восхитительна!

— Но пожениться мы пока не можем, — с наигранным сожалением повторила я его слова.

В шкафу взяла своё парадно-выходное драповое пальто с мехом песца по капюшону и рукавам. Женя быстро сориентировался, помог мне одеться.

— Мы можем и не вступать в брак.

— Прекрасно, меня устраивает, — улыбнулась ему.

Он понял мои слова так, как хотел. Настроение его явно поднялось. Рыбкин предложил мне локоть, и я приняла его. Взяла с собой сумочку, где лежал пистолет.

Эта страшная сморщенная курица, мамаша Жени Рыбкина. Лицо, как попка куриная, остальное тело, как один большой окорочок. Женя телосложением в папу, мама похоже не может с собой справиться и её гардероб всё больше похож на палатки. Она плотоядно смотрела на мою хрупкую фигуру и ревновала. К молодости, к  стройности и красоте. Она всегда меня не любила. За что, так я и не могла долго понять. Теперь всё стало ясно: её муж поглядывал на меня неоднозначно. Именно отец настаивал, чтобы Женя женился на мне, мать была против всегда. Теперь папа в тряпочку помалкивал, у него даже на банкете лицо в эпицентре великих дум, занят постоянно. Хотя и опешил, увидев меня.

Так почему я нравлюсь мужчинам? Всё просто: оборотница, в которой чувствуется дикое, необузданное, животное. От страсти до жажды жить. Люди не понимают, откуда такая тяга, на инстинкте тянутся.

Женя балдел. Все мужчины взглядами липли то к моей попе, то к лицу. К груди меньше, она небольшая, зато ноги длинные и стройные, а это зажигает покруче третьего размера.

Банкетный зал был снят в центре города. Место для богатого бомонда с паркетом, мраморными колоннами и лестницами, потолками в пять метров, колоссальными окнами, как в Зимнем дворце и залами масштабными.

Шведские столы стали у стен, по залу ходили официанты с выпивкой и закусками на подносах. Готовилась трибуна, на которой будут выступать главы фирм. У трибуны накрывали столы.

А пока ещё на пиршество не приглашали, и публику разогревал живой оркестр. Видимо были заказаны пары, которые умели танцевать вальс. Для красоты. Но некоторые из гостей присоединялись к танцам, потому что шампанское было качественным и его было много.

— Не хочешь станцевать? Помнишь, как в прошлый Новый год на балу у губернатора, — прошептал Женя, по-хозяйски прижав меня к себе.

В моей сумочке завибрировал телефон. Я её раскрыла, и любопытный взгляд Жени уловил пистолет.

— Что такого, Женя? Это дамский атрибут, — улыбнулась во все тридцать два. Ответила Аглаю. — Ну!

— Этот дядя Толя угрожал Полине? — хрипло спросил Аглай в трубку.

— А как ты думаешь?

— Где она лежит?

По телу пробежал холодок.

— Аглай, её нельзя трогать, — испуганно прошептала я. — Люди сделают всё возможное. Не трогай!

— Он рядом?

Ещё холоднее стало. Я потёрла ладонью своё плечо, оглянулась. Толпу сканировала, искала. Я точно знала, о ком говорил Листопляс.

— Скажи ему, чтобы поставил Полине метку, — торопливо говорил Аглай. — Поверь, я колдун, Полине осталось не больше десяти часов.

— Что? — ослаблено выдохнула я.

— Скажи своему Кветеню, пусть поставит метку ребёнку!

— Она твоя истинная, — констатировала я.

— Да. Я разберусь с дядей Толей, а ты спаси её.

Он скинул звонок.

— Всё в порядке? — обеспокоенно смотрел на меня Евгений.

Такая политика в этой жизни, если девушка за тебя держится, можно ноги об неё вытирать, когда мужчина нахрен не нужен, он становится очень заинтересованным.

Я не ответила ему, привстала на каблуках на самые носочки, шею вытягивала. Искала взглядом Уара.