касается сегодняшнего дня, Чалмаев и Солженицын — «национал-большевик» и «возро-жденец», по терминологии их американских попутчиков, — непримиримые враги. Но посмотрите, как на наших глазах превращаются они в союзников в том, что касается прошлого России. И главное — в том, что касается ее будущего!

Три главных элемента оба одинаково выделили в структуре русского общества — два положительных и один отрицательный. И странным образом все три у обоих совпали. Чалмаевские «пустынножители» оказались близнецами солженицынских «проповедников религии». Чалмаевские «цари и князья церкви» не пример ли они для солженицынских «вождей»? О предательской роли «просвещенного мещанства», «образованщи-ны» между ними и спора нет. Как это объяснить?

Все, кажется, станет яснее, если мы вспомним, как неожиданно оказались двоюродными братьями неудавшиеся ниспровергатели «коммунистической олигархии» из ВСХСОН и ее неудавшиеся спасители, молодогвардейцы. Ответ, похоже, один в обоих случаях: ЛОГИКА РУССКОЙ ИДЕИ. Сказав «а» (выбрав, иначе говоря, «особый путь» России в человечестве), националист, как бы ни относился он к существующему режиму и будь он хоть семи пядей во лбу, не может не сказать «б». А «б» у них у всех одинаковое.

Глава 15

ИЗМЕЛЬЧАНИЕ РУССКОЙ ПАРТИИ

Начиная с конца 1960-х Русская партия предложила, как мы видели, «патриотическим» массам практически все свои крупные идеи переустройства и возрождения страны. И — странное дело — ни одна из них массы не зажгла, ни одна не была ими усвоена как руководство к действию, не повелись, на них, как говорится, массы. Ни на всхсоновскую теократию, ни на «сибирский проект» «Вече», ни на «православное возрождение», к которому под влиянием Солженицына склонялась редакция «Из-под глыб», ни даже на молодогвардейскую «русификацию духа». Не интересовало «патриотические» массы ничего, кроме антисионизма и… советской власти.

Конечно, иные активисты Русской партии утешали себя надеждой на ход времени. Ну, не могла же пустота брежневского безвременья продолжаться вечно. Должна же их пропаганда когда-нибудь принести плоды. Как писал ленинградский активист М. Любомудров, «борьба наша идет тихо, бесшумно, порой скрытно, в сложном переплетении тайного и явного, замаскированного и открытого. Совершается высвобождение отчизны из плена вавилонского». Но… никакого «высвобождения» в реальности не наблюдалось. Другое наблюдалось: старые идеи Русской партии не сработали, а новых не было.

И мельчала поэтому к концу 1970-х ее интеллектуальная элита, и ширилась пропасть между ней и ее массовой «патриотической» базой. И особенно это было обидно потому, что карты вроде бы как сами шли ей в руки. В 1978 году на ключевой пост заведующего Отделом пропаганды ЦК партии назначен был покровитель молодогвардейцев бывший первый секретарь ЦК комсомола Е. В. Тяжельников. В 1981-м главным редактором популярнейшей «Комсомольской правды» стал лидер Русской партии В. Н. Ганичев, бывший директор издательства «Молодая гвардия». И, конечно же, перетащил он к себе из поблекшего после увольнения А. В. Никонова одноименного журнала многих преданных «никониан» (так они себя называли). А идеи как назло не появлялись.

Скандалы вместо идей

Нет, я вовсе не хочу сказать, что Русская партия сидела в конце 1970-х сложа руки. Любомудров был прав, ее борьба за «освобождение из плена вавилонского» продолжалась. Но как она выглядела, эта борьба? Если десятилетие назад главным ее инструментом были идеи, то сейчас их место заняли… доносы. Я не преувеличиваю. Вот несколько примеров.

В 1978 году сотрудник Института философии Е. С. Евсеев опубликовал скандальную монографию «Сионизм в системе антикоммунизма». Смысл ее, понятное дело, был самый тривиальный: советская культура захвачена евреями. Но пикантность ее заключалась в том, что замаскированным их вдохновителем представлен был новый главный редактор «Нового мира» С. С. Наровчатов, пьяница, но в остальном надежный, проверенный товарищ с большими связями. «Правда» осудила книгу Евсеева. Скандал пришлось гасить самому Тяжельникову.

В декабре того же года будущий главный редактор «Нашего современника» Станислав Куняев написал письмо в ЦК партии, обличившее «русофобские и сионистские мотивы» в знаменитом либеральном альманахе «Метрополь». В результате инициатор альманаха Василий Аксенов был исключен из Союза писателей (мы еще поговорим об этой истории подробнее). В 1979 году активист Русской партии В. С. Бушин (псевдоним Вадима Григорьева) обвинил в журнале «Москва» в сионистских мотивах повесть Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов». Миролюбивый Булат просто отмахнулся от Бушина как от мухи. Последствий не было, но публичный донос был. И скандал тоже.

В апреле 1982 года «Комсомольская правда» опубликовала коллективное письмо писателей-деревенщиков под названием «Рагу из синей птицы». В письме сурово осуждалась за «неуважение к национальным традициям» популярная рок-группа «Машина времени». Секретом Полишинеля было, что Русская партия сводила таким образом счеты с отцом руководителя группы Андрея Макаревича (что, через 32 года повторяется в его августовской травле), который, по ее мнению, был главным закоперщиком компании архитекторов-сионистов, целенаправленно разрушавшей исторические памятники Москвы.

В том же апреле активист Русской партии, критик Аполлон Кузьмин впервые публично приравнял в «Нашем современнике» термины «русофобия» и «антисоветизм», обвинив коллегу, литературного критика Валентина Оскоцкого в обоих грехах разом. Скандал был нешуточный.

Ловушка

Я не знаю, как иначе назвать этот интеллектуальный упадок Русской партии в конце 1970-х, нежели ее измельчанием. Может быть, какой-нибудь находчивый читатель назовет его как-то по-другому, но суть дела едва ли от этого изменится. Тем более, что состояла эта суть в двух неоспоримых фактах. Во-первых, обращалась отныне Русская партия для «высвобождения из плена вавилонского» вовсе не к оппозиционным массам, а к… Вавилону, т. е. к власти — в надежде, что именно власть рассудит ее с сионистами».

Во-вторых, что еще важнее: чем упорнее нажимала Русская партия на единственную, оставшуюся в ее распоряжении кнопку, на «сионистскую» опасность, тем шире становилась пропасть между ней и ее «патриотической» базой. Объяснение этому парадоксу было простое, Нет, вовсе не был очарован коммунизмом «патриотический» читатель. Просто советская власть представлялась ему БОЛЕЕ НАДЕЖНОЙ защитой от «сионистской» напасти, чем все альтернативы ей, предложенные ему Русской партией. Обзор читательской почвы «патриотических» изданий, цитировавшийся в нью-йоркском «Новом журнале», не оставит сомнений, что она попала в собственную ловушку.

«Раскачать коммунистическую власть легко, — писал один читатель, — но потом-то что? Ведь если скинуть большевиков, к власти придут сионисты, у них деньги и агентура плюс блестящая организованность, а у нас ничего, кроме большевистской партии, которая плохо-бедно, но защищает нас, русских». Читатели ссылались на книги В. С. Пикуля («У последней черты», первоначальное название «Нечистая сила») и Солженицына «Август 14» и были уверены, что досконально знали ситуацию в православной монархии, от которой освободили ее коммунисты. Они не хотели, как