Молельня размещалась в небольшой комнатке рядом с чуланом. На алтаре стоял черный лакированный ящик с фамильным гербом из золота.

Томо любила приходить сюда. Здесь она предавалась размышлениям, проверяла счета и документы, арендные договоры на недвижимость.

Семья владела большими земельными угодьями в Нихонбаси, Ситае и Сибе[42]. Участки были в основном освоены и частично застроены. Сдача земель и недвижимости в аренду и некоторые другие сделки обеспечивали господину Сиракаве стабильный доход.

Иногда арендаторы становились неплатежеспособными и не могли выполнить своих финансовых обязательств, тогда хозяевам приходилось обращаться в суд, чтобы как-то решить проблемы.

Обязанности по надзору за недвижимостью лежали на агентах. Но полностью полагаться на них было нельзя – такая недальновидная тактика обычно приводила к печальным последствиям. Томо приходилось раз в месяц встречаться с каждым из агентов и выслушивать подробный отчет о состоянии имущества, об арендных ставках и поступлениях.

Как-то раз госпожа Сиракава работала в молельне. Напротив нее за письменным столом сидел Томэдзи Ивамото. Этот молодой человек приходился Томо племянником и исполнял при ней обязанности личного секретаря. Он был сыном ее старшей, сводной по отцу сестры. Томэдзи несколько лет назад приехал из Кумамото в Токио в надежде, что господин Сиракава пристроит его на какую-нибудь работу. Человек предельно честный, неподкупный, он неплохо разбирался в делопроизводстве, знал, как вести бухгалтерию, и мгновенно завоевал доверие супругов Сиракава.

Томо постоянно обращалась к племяннику за помощью. Он успешно справлялся с трудными, запутанными делами, умел дипломатично вести переговоры, улаживать конфликты, решать финансовые проблемы, которые нельзя было поручить управляющим.

Только что Томэдзи подготовил письмо на имя арендатора, который целый год не перечислял арендную плату и при этом имел наглость требовать компенсацию за переезд на новое место. Молодой человек протянул копию письма Томо. Она внимательно прочитала листы, исписанные четким, аккуратным почерком. Трудно было предположить, что этот плотный, низкорослый, неказистый на вид парень так искусно владеет кисточкой для туши.

– О, большое спасибо! В последнее время я намного быстрее справляюсь с делами. Ты прекрасно ведешь деловую переписку. Женщине трудно составить такое письмо, а беспокоить мужа по мелочам мне не хотелось. – Она улыбнулась уголком губ и раскурила трубку. – Как обстоят твои коммерческие дела? Новые клиенты появились?

– Да, жаловаться не приходится. На днях мы получили заказ из отдела снабжения министерства финансов. Мы должны поставить им большое количество плетеных коробов для хранения бумаг. Я и два моих напарника работали до седьмого пота, но успели выполнить заказ в срок. – Томэдзи говорил спокойно, неторопливо. Приятный голос, легкий провинциальный акцент, мягкая добродушная улыбка, не сходившая с лица, – все это мгновенно располагало к нему людей.

В прошлом году Томэдзи при содействии господина Сиракавы открыл в Сибе, в квартале Тамура, небольшое предприятие по производству и продаже плетеных коробов, ящиков и корзин с крышками. У парня были золотые руки. На родине он сделал себе имя. Все невесты в округе складывали приданое в плетеные сундуки мастера Ивамото.

Сиракава выделил родственнику большую сумму денег на открытие своего дела – он был абсолютно уверен в успехе начинания.

– Правда? – обрадовалась Томо. – Ну что ж, это просто замечательно! Обычно на то, чтобы у предпринимателя появилась своя клиентура, уходят годы. Молодец, старайся и не упускай своего!

– Буду стараться. Я должен постоянно говорить вам «спасибо» за все, что вы для меня сделали, и лишь своим честным трудом могу отплатить вам за вашу доброту.

Томо дымила трубкой и внимательно смотрела на племянника. Тот сидел, положив крупные руки на колени и покачивая головой вверх-вниз, как игрушечный медведь.

– А ведь тебе, пожалуй, пора жениться и устроить свою жизнь, не так ли? – внезапно спросила Томо, озвучив свои размышления.

– Никто не захочет выйти замуж за такого мужчину, как я. – Томэдзи кротко улыбнулся и смущенно заерзал на месте. Предательский румянец разлился по его лицу.

– Кто-нибудь обязательно захочет. Я думаю, многие бы согласились… Надо только привести тебя в порядок. – Томо замолкла, погрузившись в раздумья, рассеянно глядя на струйки дыма.

Пауза затягивалась. Томэдзи пришел в замешательство и начал деловито складывать бумаги. Потом, опустив руки по швам, поклонился.

– Ну, мне, пожалуй, пора. Если вам будет нужна моя помощь, дайте мне знать, я немедленно приду, – сказал он неуверенно.

– Постой, не спеши. Тебе действительно пора идти? На сегодня еще много работы?

– Вообще-то нет, надо только проверить…

– Сядь, пожалуйста. Это касается твоего будущего брака… Я хотела бы тебя кое о чем спросить. – Томо оттолкнула в сторону письменный столик и подвинула жаровню с углями поближе к племяннику. – Вот, погрейся у хибати.

– Благодарю.

– Видишь ли, какое дело… Нет, так не пойдет… Давай начистоту. Меня интересует вот что: девушка, на которой ты бы захотел жениться… Она обязательно должна быть девственницей?

– А? – Томэдзи растерянно заморгал, не сводя с тетушки напряженного взгляда.

– Я бы хотела знать: быть первым мужчиной у своей избранницы – для тебя это действительно важно?

– Первым? Вы имеете в виду, что она, возможно, была когда-то замужем?

– Ну, не совсем замужем, а… – Томо опять замолчала, взяла щипцы и поворошила угли в хибати. Наконец она подняла глаза на молодого человека и сказала: – На самом деле речь идет о Юми.

– Юми?! – выпалил Томэдзи. И замер, уставившись в пустоту.

В его памяти всплыл один эпизод. Когда он спешил к госпоже Томо и шел по длинному коридору мимо парадных покоев, случайно увидел в одной из комнат Сугэ и Юми. Они сидели друг напротив друга и ставили аспидистру в бронзовую вазу.

«Хозяин дома?» – спросил тогда Томэдзи, поклонившись девушкам. «Он уехал в новый особняк в Цунамати, – чистым, ясным голоском ответила Юми, ловко щелкая ножницами. – Взял с собой маленького господина Такао и кормилицу… Думаю, они там и заночуют».

Особняк в Цунамати принадлежал Митимасе. Туда Юкитомо недавно отселил сына с семьей.

Сугэ поклонилась Томэдзи и, не поднимая глаз от зеленых листьев аспидистры, что-то тихо пробормотала.

«Возможно, Юми не обладает эффектной, броской красотой, – подумал Томэдзи. – Но она более живая, веселая, открытая, чем Сугэ, которая всегда кажется подавленной и печальной».

У молодого человека голова пошла кругом от неожиданного предложения тетушки. Взволнованный, он попытался собраться с мыслями, но от этого ему стало еще хуже.