То Настасья, ее родная сестра:

Настасья Никулична, жена Добрыни Никитича, и Настасья-королевична, невеста Дуная Ивановича, — это русские отважные богатырки, вольные степные наездницы.

Вот какие воинственные традиции русских амазонок были за плечами ростовских полениц, которые среди ратников Дмитрия Донского подошли к Дону. Ко времени Куликовской битвы былины о богатырях и поленицах уже почти четыреста лет жили среди русского народа. Их пели на княжеских пирах, в воинских дружинах, на свадьбах, поминках, они были живой стихией народной жизни. Поэтому можно почти не сомневаться в том, что, когда войска великого князя Дмитрия увидели легендарный Дон, в пыльной степи припомнилась ратникам былина о «Днепре-королевичне и Доне Ивановиче». В своих верховьях Дон и Днепр близко подходят друг к другу, и поэтический рассказ, откуда появились тут две такие могучие реки, конечно же, был известен русским людям той поры. Олицетворение силы природы и вместе с тем стремление понять — пусть средствами воображения, — почему река Дон называется Доном, несомненно, делала эту былину интересной для всех. Вот ее сюжет. Русские могучие богатыри и удалые поленицы собрались на пир к «ласковому» князю Владимиру. На этом пиру вдруг расхвасталась Днепра — Непра-королевична, что «нет-то стрельцов — добрых молодцов против меня Непры-королевичны». Она вспомнила достоинства всех богатырей: и молодецкую силу Ильи Муромца, и красоту, «угожество» Михаилы Потыка, и «тишину, уговор» Добрыни Никитича, и «походку, пощипку» Чурилы Пленковича. Забыла только Непра о своем муже законном — «Тихом Доне Ивановиче». Разгорелось его сердце богатырское, и пригласил он жену в поле пострелять, померяться силою и умением. Отнесли за версту колечко серебряное, и попала в него стрелой Непра-королевична. Второй раз разгорелось сердце Дона Ивановича, и стал он просить свою стрелочку каленую, чтобы упала она на грудь Непры-королевичны. Начала плакать поленица удалая и уговаривать мужа, чтобы он не стрелял в нее: «У меня с тобой есть во чреве чадо посеяно, принесу я тебе сына любимого». Ничего не ответил ей оскорбленный в самолюбии Дон Иванович и пустил стрелу в грудь жене. Упала она на землю, «облилася кровью горючей», схватил он кинжал — «пластал ея груди белые, а несла она сына любимого». Убедился Дон Иванович, что правду сказала ему жена, и «пал он тут на ножище-кинжалище». Тут-то от них «протекла Дон-река»[44].

Однако все это богатырское буйство полениц происходило давно, несколько веков назад. Современный историк пишет: «Встречи со степными богатырями, любовные истории с амазонками-поленицами в далекой Задонской… стороне — все это могло быть отражением реальной жизни последнего десятилетия X века». Но все же именно героини былин поленицы помогают нам живее представить себе облик участниц Куликовской битвы, правнучек былинных амазонок.

Все поленицы были одеты в мужскую одежду и доспехи. Вот портрет поленицы, которая едет через московскую богатырскую заставу:

В другой былине («Ставр Годинович и Василиса Микулична») дошло до нас подробное описание, как снаряжается поленица:

Образы былинных полениц вдохновляли, конечно, и ростовских амазонок.

Через Тихий Дон русское войско переправилось накануне сражения, которое состоялось в пятницу 8 сентября 1380 года. «Быти и стуку и грому велику на речьке Непрядве, меж Доном и Непром (интересно, что в „Задонщине“ Днепр называется так же, как в былине о Тихом Доне Ивановиче, — Непром), пасти трупу человечью на поле Куликове, пролиться крови на речьке Непрядве», — говорит поэтичная «Задонщина» («Сказание Софония-рязанца»).

«И съступишася грозно обе силы великыа, крепко бьющеся, напрасно сами себя стираху. Не токьмо оружием, нъ и от великыа тесноты под коньскими ногами издыхаху, яко немощно бе вместитися на том поле Куликове», — рассказывает «Сказание о Мамаевом побоище». Жестоким было сражение. Много полегло русских воинов. От трупов негде было ступить лошадям, а вода в речках стала красной от крови. Вместе с мужчинами сражались тут и ростовские поленицы. Что мы знаем об их участии? Можем ли назвать их имена?

Ни в «Задонщине», ни в «Сказании о Мамаевом побоище», ни в летописях не упоминается об участии женщин-воинов в Куликовском сражении, которое было высоким напряжением и поворотным стержнем всей русской истории. Но, по счастью, сохранился и дошел до нас один источник, благодаря которому мы знаем, что русские женщины, по примеру богатырок-полениц, наравне с мужчинами бились с татаро-монголами в тот великий для России день. Источник этот ростовский и рассказывает о ростовских амазонках. Возможно, что женщин в войске Дмитрия Донского было гораздо больше, может быть, они были в ополчении каждого удельного князя, но с уверенностью мы можем говорить только о ростовских.

Вот что нам известно.

Сто лет назад жил в Ростове Великом крестьянин Александр Яковлевич Артынов. Отец его уже в 1810 году выхлопотал своим односельчанам положение вольных хлебопашцев, занимался огородничеством и торговлей рыбой. Сын — почти ровесник Герцена, Лермонтова и Кольцова — все свободное время посвящал чтению и занятиям историей Ростовского края, где не иссякала народная память о языческих временах, жили легенды о князьях, богатырях, волшебниках.

По торговым делам Артынов часто бывал в Петербурге, где посещал книжную лавку Смирдина, покупал книги. В Ростове многие купцы увлекались собиранием старинных рукописей, рукописных сборников. С ними и подружился молодой бойкий приказчик. Особенно знаменита была библиотека купца В. П. Хлебникова, в которой находился «Ростовский летописец», полный преданий и сказаний о ростовских князьях. Впоследствии в своих воспоминаниях Артынов опишет споры любителей старины, которые разрешались с помощью «рукописной книги довольно почтенной толщины, писанной полууставом», «в то время ростовских летописцев было в изобилии и почти у каждого было полно разных старинных рукописей»[46].