Маринка попробовала. Получилось не очень.

— Еще раз. Ну, хоть что-то… Теперь смотри.

Я несколько раз повернулся из стороны в сторону. Вправо-влево, с приседом, кувырок назад, вбок.

— Понятно?

— Не все…

— Ну, с первого раза — и все понять, тут голова как у Карла Маркса нужна. Смотри еще раз. Попробуй повторить.

Маринка честно старалась, пыхтела и кое-что у нее стало получаться.

— Ну вот, уже лучше. Теперь — смотри. Вот так движемся при стрельбе. Глазами, смотри сразу двумя! Смотрим на цель. Твоя задача — попасть в неё.

— А мушка?

— Наплюй на неё и забудь. Для стрельбы метров на десять-пятнадцать она тебе вообще не нужна.

— Из пистолета?

— Хоть из пулемета.

— А как же мне целиться?

— Куда?

— В цель…

— Я чего-то не понял, Котенок. Ты что первым делом сотворить должна?

— В цель попасть.

— Правильно. Попасть. А целится — зачем? Я ж не сказал тебе — прицелится. Я сказал — попасть.

— Не понимаю я, дядя Саша.

— Для того чтобы попасть в цель на таком расстоянии целиться ВООБЩЕ не обязательно. Попадать и целиться — два процесса независимых. Можно целиться и не попадать, можно попадать и не целиться. Вот, смотри.

Я подобрал кусок деревяшки и воткнул его в снег на расстоянии метров десяти от нас. Отошел и повернулся спиной.

— Попасть в неё легко?

— Можно.

— На наган, попади.

Хлопнул выстрел.

— Ну, как?

— Рядом.

— Давай сюда.

Поворот, приседание.

Негромко хлопнул наган, и деревяшка наклонилась набок.

— Сколько времени у меня на все это ушло?

— Секунда, ну две, может быть.

— В чем вопрос, поняла?

— Вы не целитесь, сразу револьвер подняли и выстрел.

— Правильно! Времени целиться в бою не будет. Нужно сразу попадать. Глазами цель видишь и это достаточно.

— Это я поняла.

— Из какого оружия стрелять — все равно. Будешь цель ВИДЕТЬ, из любого попадешь.

— Так я вроде и так вижу.

— Видеть, как ты смотришь, и ВИДЕТЬ её как ЦЕЛЬ — две разные вещи. Это понимать надо, Котенок. Понимать и чувствовать.

— Я постараюсь, дядя Саша.

— Этим жить надо, Котенок. Двойка по жизни бывает первая, она же и последняя. Вышла в бой, чувства забудь. Все эмоции — побоку. Сможешь?

— Смогу.

— Не ошибись, Котенок. Времени у нас мало, а я ещё много с тобой сделать должен успеть. Как у радистки, у тебя шансов уцелеть в этой войне минимум. Ты из котенка тигром стать должна, тогда и выживешь.

— Как это так?

— Вернешься ты с задания, думаешь, тебя чему-то особенному учить станут?

— Отдохну и…

— И снова через фронт.

— Так война же.

— Война, Котенок, головы не отменяет. Совсем наоборот. Так что пока ты САМА по себе не будешь представлять серьезной ценности, никто о тебе и думать не будет. Будешь ты — одна из многих. А я хочу, чтобы ты была одна из очень немногих.

— Зачем?

— А затем, что тогда и ценить тебя будут куда больше, чем ты сейчас стоишь. И отношение к тебе будет, куда как более серьезное. Соответственно и шансы выжить у тебя будут больше, чем у всех окружающих.

— Так нехорошо же это…

— Чем это вдруг? Вот представь — два бойца. Один весь из себя серый. Ну, бежит он где-то в общей цепи, стреляет куда-то вместе со всеми — кто его видит? И кому интересно, что он там про себя думает? И второй. Тот скачет ловко, враг в него не попадает, стреляет точно. Один выстрел — один фриц. Такой боец любому командиру ценен. Дырку им затыкать не будут, ещё и поставят туда, где от него больше пользы будет. А значит, и жизнь у него будет более интересная.

— Так, тот, первый, не виноват, что он такой серый. Его учили так…

— Ага, значит, признаешь мою правоту?

— Ну, так это ж и так ясно.

— Ясно. Да не всем. Хочет этот, серый, по-другому жизнь свою устроить — пусть ищет шанс. Не хочет — флаг ему в руки!

— В смысле — флаг?

— Флаг ему в руки, барабан на шею, поезд навстречу и медаль — на гроб.

— ???

— Это у нас присказка такая была. Мол, если ты сам по жизни — лопух, то туда тебе и дорога. Хоть какая-то польза в этом случае будет. Так что — учись, пока возможность есть.

— Я стараюсь…

— Не всему я тебя может выучить успею, времени у нас немного. Поэтому — запомни. Бегать, прыгать и стрелять — хорошо, но это — не главное.

— А что тогда — главное?

— Думать. Учись думать, Котенок. Соображать. Будешь думать не как все, не стандартно — всегда будешь на шаг впереди врага идти. Всегда ищи — каким непривычным путем пройти, там, где тебя не ждут. Самое страшное в бою — это стереотип мышления.

— Стерео…?

— Шаблон. Действия по шаблону. Потому, что так принято, так привычнее и понятнее. Если твоих действий противник предсказать не сможет, то и ждать тебя не будет там, где ты выйдешь. И выстрелишь ты первая, и ударишь — и уйдешь живой.

В общем, к обеду мы оба изрядно подустали. Поэтому обеденную порцию умяли за обе щеки.

— Котенок, проведи ревизию. Что у нас там с продуктами? Нам к тайнику твоему, когда идти надо?

— Завтра. А чего вы меня, дядя Саша, все время котенком зовете? У меня имя есть.

— Ты не обижайся, но уж больно ты на него похожа. У меня, у дочери средней, такой вот живет. Пушистый и глаза у него все время удивленные такие. Прямо как у тебя.

— Сибирский?

— Нет. Шотландский вислоухий — и я постарался изобразить на снегу кошачью морду. Вышло не очень, но Марину впечатлило.

— Шотландский? Это откуда такой?

— Вообще из Англии. Там эту породу вывели. Но, ей из Москвы привезли.

— Так вы в Москве живете?

— Жил. А сейчас, даже и не знаю, где придется дальше-то жить. Ладно, об этом думать будем после, когда отсюда уйдем. Так что у нас там с продуктами?

— Если так и дальше есть будем, то дня на три еще точно хватит.

— Ну, а больше и не надо. На дорогу выйдем, немцев попросим — поделятся.

Марина передернула плечами. Видимо представила себе эту сцену.