Но даже это имя уже не ранило ее чувства так глубоко, как прежде.

Все следующие дни Алекс была охвачена суматохой последних приготовлений к Рождеству. Она торопилась закончить переустройство спален и упрямо не обращала внимания на свое не очень хорошее самочувствие. Вечером накануне возвращения Дэйва она почувствовала такую слабость, что была почти готова бросить все и лечь в постель.

Она была с детьми в гостиной, пытаясь установить огромную елку, которую только что привезли, когда открылась дверь и вошел Дэйв. Сочувственная улыбка смягчила резкие складки на его лице, когда он увидел их всех в противоборстве с колючими ветками непокорного дерева.

– Вижу, что здесь еще остались кой-какие дела и для меня, – пошутил он.

Дети, оставив Алекс одну у елки, бросились к отцу, и он с воплем притворного ужаса повалился на ковер. Близнецы с хохотом и криками упали на него сверху, а третьему члену их маленького трио пришлось добираться ползком, чтобы принять участие в веселой свалке.

Алекс наблюдала за ними с глупой улыбкой на лице, не обращая внимания на колючие иголки, впившиеся в ладони. И внезапно на нее нахлынуло озарение. Она отчетливо поняла, ради чего стоило сохранять свою жизнь такой, какая она есть, – ради семьи. Простое, но в то же время запутанное переплетение нитей любви, которые протянулись от одного к другому, от другого к третьему и соединили всех их вместе так прочно, что, даже когда одна нить рвалась, они все равно оставались вместе в одной семье, потому что были крепко связаны.

И Дэйв сейчас был прежним. Он наслаждался этой шуточной борьбой с детьми, а они щекотали его, заставляя просить пощады. Джеми уселся на него сверху и принялся колотить его ручонками в грудь.

– Сдаюсь! Сдаюсь! – закричал Дэйв, когда Сэм прижал к ковру его руки, так что Кейт могла беспрепятственно щекотать отца. Хитрецы знали, что он ничего не сможет сделать, пока Джеми у него на животе. – Помоги мне, Алекс! – взмолился он. – На помощь!

Алекс отпустила елку, тревожно понаблюдав за ней несколько мгновений, желая увериться в том, что дерево не упадет на них сверху, потом подошла и подняла Джеми. Взяв его под мышку, она немного поддразнила Кейт ее же средствами, предоставив Дэйву разбираться с Сэмом. Дэйв моментально вскочил на ноги, и, схватив Сэма в охапку, начал покрывать звонкими поцелуями его скривившееся лицо.

Сэмми извивался, как угорь, протестуя и наслаждаясь одновременно. Не так много способов дать шестилетним мальчикам то необходимое количество ласки, поцелуев и объятий, в которых они нуждались, хотя и не признавались в этом. Дэйв сейчас избрал лучший путь, превратив это в игру. И к тому времени, когда он отпустил сына, тот сиял от счастья, пытаясь изобразить высшую степень отвращения. Затем он заливисто засмеялся, когда Дэйв погнался за визжащей Кейт. Ее было легко поймать; трудно убегать и уворачиваться, когда на самом деле хочешь, чтобы тебя схватили и обняли эти сильные руки.

Джеми наблюдал за всем этим с радостным оживлением на лице. Алекс прижимала его к себе, чувствуя уютное тепло маленького тельца, и откровенно желала, чтобы настала и ее очередь получить немножечко счастья.

Наверное, Дэйв подумал о том же, потому что поставил Кейт на ноги и устремил свой взгляд на Алекс. Внезапно почувствовав смущение, она протянула ему Джеми и опустила глаза. Поняв намек, Дэйв снова опустился на пол и принялся щекотать младшего сына, который смеялся в ответ заразительным младенческим смехом.

В этот момент елка угрожающе заскрипела. Алекс вовремя бросилась в гущу колючих ветвей и схватилась за ствол, с трудом удерживая тяжелое дерево. Другая рука, более сильная, пришла ей на помощь: Дэйв молниеносно вскочил с пола и, протянув руку, принял вес дерева на себя. Легким толчком он вернул елку в прежнее положение. Крепкие, но нежные руки помогли Алекс выбраться из колючих ветвей.

– Ты оцарапала щеку, – хрипло сказал Дэйв и, наклонившись, коснулся губами крошечной царапины в уголке ее рта. Он провел по чувствительному месту кончиком языка, и Алекс внутренне затрепетала.

– Здравствуй, – нежно сказал он.

– Здравствуй, – ответила она, смущенно глядя ему в глаза.

Дэйв снова наклонился к ней с поцелуем, более долгим, гораздо более интимным, чем в первый раз. От него исходили тепло и какая-то живительная сила. Алекс закрыла глаза и позволила себе забыться в простой радости объятия.

Раздался звонок в дверь, и они неохотно оторвались друг от друга. Близнецы с визгом бросились в прихожую, чтобы впустить мать Дэйва: ее ожидали к этому времени.

– Бабушка поведет их на рождественскую службу, – слегка задыхаясь, объяснила Алекс.

– Да? – рассеянно откликнулся Дэйв, скользя затуманенным взглядом по ее зардевшемуся лицу. – Замечательно, – пробормотал он и снова поцеловал ее, томно и нежно, не отрываясь от ее губ даже тогда, когда Дженни Мастерсон вошла в комнату и, увидев их, остановилась в дверях.

Алекс не услышала, как вошла свекровь. Любовь, которая, как она думала, ушла навсегда, вновь наполнила чудесным теплом каждую клеточку ее тела. С легким вздохом, похожим на нежное дуновение бриза, она скользнула ладонями вверх, и ее пальцы погрузились в шелк темных волос мужа.

Наконец, едва дыша, они отстранились друг от друга. Дэйв повернулся и посмотрел на мать. Дженни Мастерсон стояла и улыбалась, глядя на них; в ее глазах сияла надежда.

Пока Дэйв укреплял елку, Алекс помогала детям одеться. Только сейчас вспомнив о тех перестановках, которые она сделала наверху, пока муж был в отъезде, Алекс прикусила нижнюю губу, обдумывая, как бы сообщить ему об этом. И малодушно отложила объяснения до того момента, когда у нее уже не будет выбора.

Они вместе вышли проводить детей и бабушку. Дэйв по-хозяйски обнимал Алекс за талию. Они помахали рукой Дженни, которая толкала перед собой прогулочную коляску с тепло укутанным Джеми, и близнецам, которые, без умолку тараторя, вприпрыжку бежали следом.

Дэйв закрыл дверь. Тишина в доме показалась странной после шума, наполнявшего его всего минуту назад.

– Пойдем со мной, я переоденусь, – предложил Дэйв, взяв ее за руку.

Алекс кротко согласилась. Держась за руки, они поднялись в спальню. Дэйв удовлетворенно вздохнул и, выпустив ее руку, начал растягивать узел галстука. Алекс смотрела на него, стоя у дверей и нервно сжимая пальцы.

– Э-э… – попыталась она привлечь его внимание.

Он, видимо, не услышал и направился прямо в ванную. Через мгновение он вылетел оттуда пулей, раздраженно глядя на нее:

– Что за черт?

– Мне нужно было разместить где-то моих родителей! – защищаясь, выпалила она. – Это единственно возможное решение!

Ванная сияла чистотой. Все личные принадлежности ее и Дэйва были убраны оттуда. Алекс также освободила один из своих шкафов в спальне, перевесив одежду в шкаф Дэйва. Теперь его шкаф был набит очень плотно, и она со вздохом подумала, что все вещи придется заново гладить, прежде чем их можно будет снова надеть.