— Вовсе я не потешаюсь, — прошептал Трэвор. — Сами подумайте, как еще я мог объяснить свой приезд?

— Да как угодно. Представились бы моим коллегой, сказали, что в городе проездом.

— Но тогда вы лишили бы меня удовольствия побывать у вас дома.

— А какого черта вам здесь понадобилось?

— Хотел увидеть, где прошло ваше детство.

— Из-за вашего неуемного любопытства пострадает мой отец, — сквозь зубы процедила Эллис. — Как я буду объяснять пожилому человеку с больным сердцем, что мой жених меня бросил?

— А с чего это он вас бросит? — полюбопытствовал Трэвор.

Эллис почувствовала непреодолимое желание огреть его чем-нибудь, да посильнее. Но Трэвора спасла мисс Арчетт, которая вошла в гостиную, держа в руках поднос с дымящимся кофейником. Следом за ней ковылял Митчелл, при виде которого у Эллис сжалось сердце: каждый шаг давался отцу с большим трудом. Ей хотелось попросить его сесть в коляску, но Эллис знала, что эта просьба обидит и рассердит отца. При ней он всегда старался выглядеть «молодцом».

Заметив шепчущихся «влюбленных», оба расплылись в улыбке.

— Воркуете, голубки? — удовлетворенно кивнул Митчелл, присаживаясь в свое любимое кресло, которое мисс Арчетт специально придвинула к большому овальному столу, накрывавшемуся в особо торжественных случаях.

— С Эллис не очень-то разворкуешься, — улыбнулся Трэвор, косясь на «невесту». — Она колючая, как еж, и такая недотрога, что я, признаться, даже побаиваюсь первой брачной ночи. А вдруг моя милая невеста, — покосился он на Эллис, чьи щеки напоминали два маковых лепестка, — спрячет под подушкой сковороду или скалку? Хотя, признаюсь, эта ее холодность привлекла меня с самого начала. Ваша дочь особенная, Митчелл.

Митчелл рассмеялся, чем вызвал неудовольствие Эллис. И чего смешного отец нашел в этой дурацкой шутке? А Трэвору как будто нравится изображать клоуна — нет-нет да и сморозит какую-нибудь глупость.

— Это точно. Элли — особенная, — согласился с «зятем» Митчелл. — За ней всегда бегали женихи, только она близко никого не подпускала. Разве что Майка, черт бы его подрал…

— Папа! — не выдержав, рявкнула на отца Эллис.

Митчелл с недоумением покосился на дочь.

— Ты разве не рассказывала об этом Трэвору?

— Не считала нужным, — бросила Эллис и вцепилась в чашку с кофе так, словно ее собирались отобрать. — Расскажи лучше о своем здоровье. Твой доктор меня так напугал, что я уже не знала, что и думать.

— Слушай его больше, — махнул рукой Митчелл и потянулся к вазочке с пирожными, которую поставила на стол мисс Арчетт.

— Мистер Торнтон! — сиреной взревела сиделка. Он ее голоса Эллис вздрогнула, а Трэвору показалось, что от этого крика у него заложило уши. — Вы что это, убить себя хотите?!

Митчелл, уже привычный к таким сценам, покорно положил пирожное и горестно вздохнул.

— Вот видишь, Эллис, как она со мной обращается… — покосился он на сиделку. — Арчетт сведет меня в могилу раньше, чем я сам отдам концы.

— Ничего подобного, мистер Торнтон, — возразила пунцовая Арчетт и повернулась к Эллис. — Доктор прописал ему диету и строго-настрого запретил есть все жирное, острое и чересчур соленое. А еще запретил курить. Но разве ваш отец меня слушает? Конечно нет! Он приправляет диетическое мясо, которое я для него готовлю, жирным соусом. Ну куда это годится? Мне пришлось выбросить соус и самой сесть на диету. А вы знаете, Эллис, до чего еще он додумался? — Эллис отрицательно покачала головой. — Пока я ходила по магазинам, ваш папа подговорил соседского мальчишку купить ему сигарет и пирожков. Вы представляете себе?

— Папа, тебе же этого нельзя… — мягко укорила отца Эллис. — Арчетт совершенно права: надо есть то, что разрешил доктор.

— Доктор, доктор… — пробубнил Митчелл. — Да я быстрее умру от этой пищи… Вареная курица, тушеная брокколи — я что, младенец? Вы сами-то пробовали эту мерзость?

— Да, благодаря вам, — фыркнула мисс Арчетт.

— Нет, — призналась Эллис и добавила язвительным тоном. — Я вообще не знаю, что это такое. В детстве ты кормил меня гамбургерами и пиццей.

— Она еще и упрекает! — воскликнул Митчелл, ища сочувствия у Трэвора. — Да миллионы детей мечтали бы о такой еде. Можно подумать, ты, Элли, грезила о брокколи.

— Не грезила, конечно, но сочла бы за благо хоть раз поесть как обычный ребенок. Увы, это удавалось мне только тогда, когда приезжала бабушка. Каждый ее визит для меня был настоящим праздником. Представь, Трэвор, только по праздникам я ела настоящие домашние пирожки…

— Вижу, вы оба — особенные, — улыбнулся Трэвор.

— Теперь Трэвор подумает, что у нас какая-то чокнутая семейка, — расстроился Митчелл.

— Как будто это не так… — хмыкнула Эллис.

— Да перестаньте вы, — примирительно улыбнулся обоим Трэвор. — Ничего такого я не думаю. Вы оба — милые, замечательные, необычные люди. А мисс Арчетт — ваш ангел, Митчелл. Так что напрасно вы на нее ворчите.

— Слышала, Арчетт? Ты — ангел… — подмигнул Митчелл сиделке. — Ну разве мой будущий зять не чудо?

— Просто золото, — добродушно поддакнула Арчетт.

— Что-то не так? Эллис подняла голову и посмотрела на Трэвора долгим печальным взглядом. Он искал ее по всему дому, пока Митчелл не рассекретил ее любимое место — небольшой сарайчик на заднем дворе. В детстве, когда она ссорилась со сверстниками или получала нагоняй от отца, Эллис приходила сюда «зализывать раны», да и повзрослев не изменила привычки и могла часами просидеть в полумраке, думая о чем-то своем.

— Кроме того, что ты наврал моему отцу? — ехидно поинтересовалась она.

Трэвор почувствовал, что Эллис беспокоится вовсе не из-за его идиотской шутки.

— Прости, меня иногда заносит. — Он присел на корточки рядом со старым запыленным ящиком, на котором сидела Эллис. — Ничего не могу с собой поделать. Я не со зла… Только ты ведь не из-за этого здесь спряталась?

— Нет, — призналась Эллис. — Я говорила с мисс Арчетт, а потом позвонила доктору. От отца правды не добьешься. Он так боялся меня потревожить…

— И что сказал доктор? — с искренним беспокойством в голосе спросил Трэвор.

Эллис удивленно взглянула на него.

— Тебе-то что за интерес?

— Хочу знать, как здоровье моего будущего тестя, — усмехнулся Трэвор. — А если серьезно, твой отец и правда мне понравился. Так что я действительно беспокоюсь за него.

Эллис недоверчиво покосилась на Трэвора, а потом подумала, что сейчас ей все равно не с кем поделиться своей бедой.

— У отца больное сердце. Он перенес инсульт, это сказалось на его ногах… Врач и раньше говорил, что ему нужна операция, но теперь это — неизбежность. Если ее не сделать в ближайшее время, последствия могут быть самыми ужасными…