– Хватит... – прошептала Коваль, и Хохол отпустил ее.

– Давай пей кофе, и идем на пляж.

Она плавала в зеленоватой воде, получая огромное удовольствие и расслабляясь, Женька сидел на деревянном лежаке у самой воды – гипс не позволял ему присоединиться, о чем он, кажется, очень жалел.

– Господи, как же хорошо! – выходя на берег и встряхивая мокрыми волосами, проговорила Коваль. – Какой ты молодец, что привез меня сюда!

– Отдыхай, пока есть возможность. – Он притянул ее к себе, накинув на плечи полотенце.

Они сидели на лежаке, обнявшись, Марина положила голову на его плечо, и такое спокойствие вдруг охватило ее, такое безразличие ко всему, что осталось там, в городе... И только трель мобильного возвестила о том, что дела и на отдыхе найдут способ о себе напомнить.

Звонил Комбар:

– Марина Викторовна, мы уладили почти со всеми, только трое упираются.

– Комбар, возьмешь Данилу, этих троих – и в подвал, в «Рощу», знаешь, где Розан жил?

– Знаю.

– Вот. Я вернусь в понедельник к обеду, сама буду разговаривать.

Хохол смотрел недовольно, явно не одобряя ее решения, но возражать не посмел, зная, что Марина непременно разозлится и наорет на него.

– Черт возьми, опять придется молодость вспомнить, – процедила она сквозь зубы, вытаскивая сигареты из кармана Женькиных шортов.

– Зачем тебе самой связываться? – все же рискнул Хохол и пожалел об этом, едва успев закончить фразу, – Коваль вскочила, выронив пачку, и заорала так, что на нее обернулось полпляжа:

– Ты-то куда лезешь с советами?! Я что, спросила, как мне быть? Нет? Тогда сиди и молчи!

Через секунду ей будет стыдно за свою выходку, и она сама прекрасно это знала, но сделать ничего не могла, привыкнув прислушиваться только к собственному мнению и плевать на чужое.

– Да, опять забыл, кто я, – усмехнулся он, скривившись. – Всего лишь удобное подручное средство для занятий сексом, и нечего рот разевать!

Ого! Марине кровь бросилась в лицо от этих его слов, стало так невыносимо стыдно за вспышку ярости и за то, что Женька считает себя тем, чем считает. И ведь только она в этом виновата...

– Прости меня, Женечка, – пробормотала Марина, опускаясь на лежак рядом с ним. – Я тебя опять обидела... Жень, я никогда не думала о тебе так, ты же знаешь, родной мой... Прости...

– Зачем извиняешься? Все верно – а кто я еще?

– Ты... ты мой мужчина, Женька.

– Да, конечно! Но стоит только появиться твоему НАСТОЯЩЕМУ мужчине, как все – мое место у параши! Не обманывай себя, киска, у тебя есть только один мужчина, и это – Малыш.

Коваль опустила глаза, уставившись на песок под ногами. Женька был совершенно прав, неоспоримо прав...

– И что же мне делать с этим, скажи?

– Знал бы – сам уже бы сделал, киска, только чтобы ты не страдала так, не рвалась между ним и мной. Я ведь все понимаю – ты любишь его, слишком многое вас связывает, слишком все запутано и сложно. Но ведь и я тебе не совсем посторонний, правда? – Он погладил ее по щеке, потрепал мокрые волосы, а потом поднялся и подал ей руку. – Идем отсюда, уже слишком жарко, сгоришь еще.

Остаток дня Коваль провела в постели, зашторив окна и накрывшись одеялом с головой, несмотря на страшную жару. Женька не беспокоил, понимая, что ей сейчас вообще ни до чего и никто не нужен. Почему все так странно устроено? Разве не пора бы уже угомониться и начать вести какой-то другой образ жизни, без этих вечных проблем и неприятностей, которые, по большей части, она же сама и организует? Ну, поедет она в понедельник в «Рощу», ну, поломают пацаны троих строптивых футболистов, дальше что? Ей полегчает? Команда сразу заиграет на качественно новом уровне? Вряд ли. Только угрызения совести будут мучить, и все. Тогда – зачем это? Она устала... Никогда не могла позволить себе нормального отдыха, даже на Кипр ездила по делам, даже здесь, на водохранилище, и то нашла проблемы. Бросить бы все к чертям и уехать куда-нибудь подальше, чтобы и не нашел никто...

Хохол обиделся всерьез, даже спать лег на самый край кровати, а ночью и вовсе ушел вниз, на диван в большой комнате.

В понедельник с утра они поехали домой, Марина сама села за руль, проигнорировав Женькины протесты. Почти у въезда в город она остановилась у небольшого придорожного кафе, чтобы немного размять занывшую с непривычки ногу и попить. Хохол двинул за ней под зонтик, они немного посидели, перекидываясь короткими фразами ни о чем, а когда подошли к «Хаммеру», оказалось, что он с трех сторон блокирован ярко-красными «крузаками».

– Это еще что за хрень? – рассвирепела Коваль, пнув один из джипов в колесо.

Заорала сигнализация, и из стоящей чуть в отдалении беседки выскочили трое здоровых лбов с явно уголовным прошлым:

– Ща ноги вырву, чтоб не запиналась! – заорал один из них, не просекая ситуацию и не понимая, с кем имеет дело.

– Убери свою тачку, я не могу выехать, – совершенно спокойно попросила Марина, незаметно взяв Хохла за руку, чтобы не дергался раньше времени.

– Не хрен было права покупать! – отпарировал хозяин джипа.

– Я попросила по-хорошему – отгони машину чуть в сторону, и на этом разъедемся, – она все еще пыталась не разозлиться и не отвернуть его пустую головенку, чтобы знал в другой раз, с кем и как разговаривать. Если они были местные, то просто не могли не знать, кому принадлежит черный «Хаммер» с номером К666МВ.

– Не, прикиньте, пацаны, как, в натуре, оборзели бабы! – обратился водитель к своим приятелям. – Фишку не секут! Ты на кого рот свой открываешь, мочалка?

– Стоять, – негромко велела Коваль рванувшемуся Хохлу. – Иди в машину. Ну?! – Женька подчинился, хотя зол был ужасно, но Марина не могла позволить ему ввязаться в разборки одному, со сломанной рукой, против этих троих, а уж сколько их еще сидит там, в беседке, – кто ж это знает!

Она надеялась, что сможет все-таки разрулить ситуацию без крови, только словами.

– О-па, ништяк, пацаны, кобель свалил! – прокомментировал ее решение неугомонный водитель. – Че, красючка, решила с нами остаться?

Это слово резануло слух так, что Коваль дернулась. Так звали ее Строгач и Бурый... Она повернулась и молча села за руль, заводя двигатель.

– Ты чего? – удивился Хохол, но Марина только головой помотала и выжала педаль газа в пол, налетая на стоящий впереди «крузер» так, что тот перевернулся на бок.

– Сдурела?! – заорал Хохол, пытаясь перехватить руль, но где там – Марина завелась уже не на шутку, бороздя перевернутым джипом асфальт. Из беседки повыскакивало еще человек десять, стояли как вкопанные и смотрели на то, как превращается в кучу металлолома некогда новый и пижонски красный «крузак». Коваль глянула в боковое стекло, и каково же было ее удивление, когда прямо перед собой она увидела смеющееся лицо Гриши Беса! Он скрестил над головой руки, показывая, что все, мол, хватит, поиграли. Марина заглушила мотор и вышла из машины, хотя ноги подгибались от напряжения, да и потрясывало ее немного.