Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если ты будешь постоянно теребить волосы, то они долго не отрастут.
– Какое вам до этого дело?
– Искренне жаль, что обрезала такую красоту.
Откладываю вилку и смотрю в упор.
– Если настолько противно, можно не смотреть в мою сторону!
– Перестань говорить чушь. Тебе очень идет классический стиль. Ты выглядишь как бизнес-леди.
Хватаюсь пальцами за подвеску на шее. К чему он начал обсуждать это, и как мне реагировать? Решаю занять руки вилкой, а себя салатом. А Вова просто сидит и смотрит, как я ем, вгоняя меня в краску. Да что за черт?!
– Что тебе наговорил Сергей кроме глупых советов?
– Они вовсе не глупые.
– То есть, ты вполне рассматриваешь его в качестве кандидата в женихи? – оценивает меня сверху вниз.
– А почему бы и нет?! – решаю ответить в его манере. – Вполне взрослый, богатый, умный… или я обязана спросить разрешение у своего «опекуна»? Ой, простите, у своего «господина»?
– Филатов для тебя слишком старый, – делает раздраженное лицо, хватая со стола стакан с водой.
– Один старый, другой молодой! По-моему, это мое дело!
Вова не отвечает. Мимо нашего столика проносят корзину с розами. Ненавязчивый сервис для влюбленных. Даже в ресторане такого уровня. Отвлекаюсь от мыслей, провожая взглядом ароматную красоту. Но, конечно, мне не светит даже лепесток от розы. Можно, конечно, купить себе самой. Правда, как это будет выглядеть со стороны? Глупо.
Папа часто дарил маме цветы. Почему-то сейчас я вспоминаю именно об этом. А от Вовы, видимо, не укрывается мой мечтательный взгляд. Он останавливает цветочницу и что-то ей говорит. Та кивает и улыбается.
– Какую вам? Можете выбрать любую.
Вспыхиваю. Неужели Владимир решился купить цветок?! Но кому он его подарит? На мгновение в душе появляется надежда, перекрывающая раздражение и обиду.
– Нет! Вы не поняли, – обрывает интриган. А я-то подумала… Снова ощущение горечи внутри. Когда наконец он перестанет делать это со мной?! Сглатываю слезы, подступившие к глазам. Не хватало, чтобы кто-то увидел, как сильно мне хотелось получить этот чертов цветок! – Не одна. А все. Я покупаю все.
– Да, конечно. Простите.
– С корзинкой, разумеется.
– Это что, правда? Мне?! – хлопаю ресницами, пока передо мной ставят целую охапку роз. Инстинктивно провожу пальцами по нежным лепесткам и, выбрав самую красивую розу, вдыхаю ее аромат.
– Да. Нравится?
Поднимаю глаза. Конечно! О чем может быть речь?!
– Я хотел перед тобой извиниться.
– Розы и ужин в качестве заглаживания вины? Супер… – поднимаю брови. Это не то, что бы хотелось услышать. Лучше бы промолчал.
– Ну… изначально розы не входили в мои планы. Я не привык дарить цветы девушкам, считаю это излишне сентиментальным и глупым поступком. Лучше подарить что-то более значимое.
– Так может вернуть их обратно, пока цветочница не ушла?! – Бросаю на стол салфетку и вскакиваю со стула. Либо Владимир постоянно издевается надо мной, либо совершенно не понимает, что делает мне больно.
– Ляль? Ну что не так? – Вова встает и идет следом. Хочу скрыться от него в женской уборной, но на этот раз мне не удается. – Нет. Сейчас ты не сбежишь. Мне хватило ночи. И прекрати мне выкать, а тем более не называй меня «господином». Это слишком странно звучит, как будто бы ты моя… – осекается, заставляя сердце пропустить удар.
– Отталкиваешь меня, а потом… снова… я так не могу. Лучше вообще не трогай, чем так.
Резким рывком притягивает меня к себе и прижимает сильными руками. Я окончательно теряюсь в происходящем. Поднимаю глаза, желая найти ответы. К горлу подступает ком. Слишком отчетливо в воображении всплывает прошлая ночь и его поцелуи.
– Прости. Я не хотел обижать тебя. Все как-то по-идиотски получается. Делаю только хуже, – признание выходит искренним. Но я все равно не понимаю, что между нами происходит. Мне безумно хочется уткнуться носом в его шею и стоять. Ощущать силу, уверенность и защищенность. Знать, что он не бросит, что тоже чувствует ко мне нечто-то большее, чем просто сострадание и жалость. Но есть ли смысл обманывать себя?
Вова позволяет мне немного остыть. Никаких попыток к близости, ни намека. Ничего, кроме целомудренных объятий. Словно и не было той ночи, когда он позволил себе перейти черту. Дружеские отношения? Наверное, такое он и представлял, когда говорил о доверии. Но мне никогда не стать ему другом, я позволила ему проникнуть в душу. Слишком глубоко и необратимо. Осознание этого заставляет меня окончательно прозреть.
– Отвези меня домой.
– Прямо сейчас?
– Да. Я устала.
– Хорошо.
Не дожидаясь официанта, бросает на стол деньги, берет корзину и провожает меня на парковку. Дорога домой кажется бесконечной. Между нами повисает недосказанность. Но я ни за что не признаюсь ему в своих чувствах.
12
Владимир
Лейла вновь взбудоражила во мне забытые эмоции. Рядом с ней невозможно быть трезвым и адекватным. Хочется крушить, ломать, убивать. Тех, кто посмел слишком долго смотреть в ее сторону. В частности, это касается Сергея Филатова. Этот мужик никогда не вызывал у меня доверия. Хороший специалист, грамотный, дотошный. Про таких говорят «без мыла везде влезет». Но вот к Лейле лезть не надо, Сережа… я предупредил.
И мне бы ее уберечь от всех. И от себя заодно…
– Помочь с цветами? – спрашиваю с долей надежды. Обычно мне плевать на все эти подарочки, но сейчас я хочу, чтобы насупленная девушка приняла розы, и корзина украсила ее мрачную комнату. Но Лейла лишь гордо пожимает плечами. – Ок. Если не нужны, я выкину их. – торможу у мусорных баков, углом зрения наблюдая, как меняется в лице и качает головой. Не хочет. Значит, не все потеряно. Ударяю по газам и доезжаю до дома, борясь с желанием плюнуть на все и закончить раз и навсегда этот цирк. Но я все-таки взрослый мужик, а не барышня.
Хватаю корзину и шагаю как на параде. Лишь бы не встретить никого по дороге… Но не тут-то было.
– Ага… вот и болеющий нашелся! И куда это мы ездили? Почему нарушаем самоизоляцию? – мать встречает в дверях и ахает: – Вот так красота! Это кто тебе подарил?
– У Вовы везде поклонницы. Прохода не дают, цветами засыпают, – вместо меня отвечает Лейла. Язва. Сдерживаюсь от комментария, боюсь снова ее обидеть.
– А я думала это тебе… ой, постриглась! Ну красотка, не узнать! И платье какое замечательное!
– Спасибо, – вижу, смущается. Такая она хорошенькая, когда краснеет. Чуть не
