Борзею. А чё бы и нет? Я тут вообще себя почувствовал кумом королю. Ворочаю, что хочу, бумажку в зубы от чекистов – и вперед! Так, где-то в глубине сознания трепыхалась мысль: «С чего бы вдруг?» Ясно же, что так не бывает, ясно же, что придётся расплатиться, но… Всё это – потом! Потом и расплатимся. А пока прёт – надо переть буром!

На заводе осмотрел «бронник» из фанеры. Ничё так. Оказалось, ребята из инструментального цеха (высокой квалификации, но широчайшего профиля) подключились, доработали. Фанерные щитки скрепили брезентовыми ремнями. Надел, подтянул по фигуре, покрутился, кувыркнулся через плечо, отогнулся – спину держит.

– Супер! – заключил я. – Замечательно. Теперь – то же, но из брони. Когда сделаете первый образец в металле, эти фанерки заберу – брезентовый чехол будут шить. Сколько весить будет?

Пожимают плечами.

– А толк будет? Пулю удержит? – сомневались заводчане.

– А давайте попробуем! Найдите небольшой кусок восьмимиллиметровой брони.

Искать не пришлось – под руками был. Пошли в литейку всей толпой. А где ещё стрельбище устраивать, как не в «складе песка»? Они удивились, конечно, моему хорошему ориентированию в заводе, но вида не подали. Лист брони закрепили на доске, всё это отнесли в «склад песка», тоже закрепили. Я всех выгнал с линии огня и возможного рикошета, сам встал за створку толстых ворот, высунув только руку и голову, пять раз выстрелил в лист брони с пяти шагов из своего ТТ. Попал все пять. Сам не поверил. Стрелял я вообще первый раз. Но, это я. А у Кузьмина был большой стрелковый опыт. Получилось, как в пословице – глаза боятся – руки делают.

Ну, так вот, из пяти пуль ни одна не пробила лист. Три вмятины, две царапины от рикошетов.

– Замечательно.

– А трехлинейка?

– Может пробить. Если под прямым углом и ближе трехсот шагов – наверняка. А вот уже под углом, на излёте – может и нет. Главное – от 9-мм парабеллума точно защитит. У ТТ пробивная сила даже больше. Значит, автоматчики, осколки гранат, мин, вторичные поражающие элементы, как камни, щепки и другие – не страшны. Уже большой плюс. Когда в металле будет?

– А сколько нужно? Тут дело такое – если порядка десятка, то – один в три дня, если много – то первый – минимум через неделю.

– Да, скорее всего штампы придётся делать. Установочная партия – пятьсот штук. А после войсковых испытаний, может, и поток, – заявил я.

– Штампы без разрешения управления не можем делать. А изменение номенклатуры – вообще наркомат должен санкционировать, – заныли инструментальщики.

– Можете! И опытную партию можете изготовить. Ребят, не надо прибедняться – я вашу «кухню» отлично знаю. И что ножи, эксклюзивные, отличные куёте и в инструменталке делаете, и про топоры, молотки знаю. И что весь город втихую лопатами обеспечиваете. И замки, вами сделанные и закалённые, вскрыть невозможно. Дальше перечислять? Я к вам поэтому и пришел. Именно на ваш завод. Он у вас только с виду убогий, а я знаю про ваши золотые руки и головы. Этот левак вы тоже гоните с разрешения управления? А может, и начальник завода знает? Не надо мне ля-ля! Поймите вы, не хочу вас за горло брать. То, что вы делаете, бог с вами, польза людям. Но сейчас для Родины постараться надо! Сколько жизней эти доспехи спасут – думали? Я думал. И не кого-нибудь, а ваших же знакомых, с этого же города, может, родных ваших. Всё в бригаду пойдет, в ней фронтовые испытания проводиться будут. И я не просто нахрапом беру – всё по документам пройдёт, наряды вам будут оплачены, а кроме этого я уже договорился о поставках на ваш завод дельного металла, угля, кокса подкинут, мазут завтра цистерна придёт. А в порядке взаимозачётов за сверхплановые бронники, за скорость изготовления – в вашу столовую завезём крупы, муку, масло растительное. В качестве премии. Ну, что скажете, заводчане?

– Дня через три подойди – первый образец примеришь, – за всех ответил пожилой мастер инструментального цеха. – Вручную откуём его, пока заготовки штампов откуются, обработаем. Потом поток пойдёт. Если брони хватит. Коли ты шустрый такой, может ещё брони нашукаешь?

– Это уже дельный разговор. Через три дня увидимся.

Так, незаметно, в суете, пролетали дни. Опомнился, только когда меня вызвали в НКВД. Неприятно, когда тебя вызывают в эту контору. Но успокаивало одно – к Тимофею Порфирычу. Утром подкатил. Дежурный на входе позвонил, Тимофей Порфирыч сам спустился.

– Пойдём, – позвал он меня.

Оказалось, в столовую. Весьма кстати.

– Докладывай.

Получился не доклад, а рассказ. О том, что сделал, чего не смог, что собираюсь делать. Но Тимофей Порфирыч слушал меня рассеянно, ел неохотно.

– Тимофей Порфирыч, что случилось?

– Сын ранен.

– Как же так? А сказали – просто отозвали. Как же так?

Оказалось, что с приближением фронта в городе и округе зашевелилась всякая гнусь. И НКВД, в лице Тимофея Порфирыча, решило провести «зачистку», выражаясь нашим языком, а по-ихнему – «превентивные действия по снижению криминогенной обстановки». Только с одной интересной особенностью – оказывающих сопротивление аресту валили на месте. Криминал поднял такую бучу, буквально начав вести боевые действия и объявив охоту на милицию и чекистов. Поэтому из бригады отозвали всех отправленных туда. Вот и сын Тимофея Порфирыча попал в засаду по пути домой. Отстреляв два барабана нагана, он применил гранату, осколком которой и был ранен в бок. Натан его залатал.

– Тимофей Порфирыч, что же вы не сказали, я же тоже поучаствовал бы.

Он махнул рукой:

– То, что делаешь ты – важнее. Никто не ожидал, что ты столько наворотишь. Слух о твоей оборотистости уже дошел до обкома. А когда узнали, что от меня «работаешь», весь телефон оборвали. В общем, так. Сейчас едешь в горком, там тебя будут ждать наши партийные руководители областного масштаба. О сыне моём побеспокойся.

– Не понял?

– В Москву меня вызывают за все мои художества. За беспорядки, за проведение казней без санкции прокурора, за потери личного состава. Знаешь, что это значит? Что я не вернусь. Козлом отпущения пойду.

– Да, ладно, на!.. Рано себя хоронишь.

– Опыт у меня богатый. Всё! Разговор окончен. Делай, что должен.

– И получишь то, что заслуживаешь. До свидания, Тимофей Порфирыч!

Хотел у него спросить, чем обязан предоставлением возможности «наворотить» и «оборотистость» проявить. Но он лишь махнул рукой.

Партийные бонзы меня не поразили. Обычные мужики «от сохи», так не похожие на видимых мной по телевизору на излёте Союза. Обычные мешковатые пиджаки, чёрные мешки под глазами, хлебают обычный чай из гранёных стаканов в подстаканниках.

Доложил ещё раз о себе, о проделанной работе. Слушали с любопытством. А потом и выдали мне… Хоть стой, хоть падай.

Дело вот в чём. Заготовки боеприпасов изготовляются по всей области, чуть ли не в каждой деревенской кузнице, а вот снаряжаются они на единственном, недавно пущенном пороховом заводе. Представляете логистический выверт: все эти тысячи тонн погрузи, довези до станций, перегрузи (а, найди транспорт! – то же задачка не для слабонервных), довези по забитым дорогам, выгрузи, опять погрузи, отвези по складам, там разгрузи и т. д. И всё вручную – механические погрузчики даже в моё время только импортные, а здесь откуда? Налицо дурость в виде множества лишних операций. Наука логистика – в обмороке. Намного проще развозить взрывчатку – она компактнее и легче, хотя и опаснее в обращении. Но – это решаемо.