– С шести лет. – Рот миссис По ребячески искривился.

Мечтая, чтоб она наконец отвернулась, я сделала пометку в блокноте.

– Значит, мистер По получил хорошее образование?

– Мистер Аллан не позволял Эдди приезжать из школы домой, – продолжала нагнетать страсти миссис Клемм, – ни в Англии, ни в Ричмонде, нигде. Когда Эдди учился в колледже университета Виргинии, мистер Аллан давал ему так мало денег, что не хватало даже на еду, не говоря уже о книгах. Это было ужасно, ужасно трудное время.

Внезапно миссис По требовательно спросила:

– Когда он говорил вам о своем детстве?

Я подняла на нее глаза, поразившись ее тону:

– Вчера, когда я брала у него интервью. Для статьи… он, должно быть, рассказал вам.

– Не рассказал. Ия недоумеваю, почему.

Я словно воочию увидела, как стою с ее мужем перед кривым зеркалом.

– Оно было очень коротким. Ничего достойного упоминания не произошло.

Повернулась дверная ручка, и вошел мистер По. Когда он подошел поцеловать жену и тещу, миссис По смотрела на меня. Мистер По погладил кошку, а потом кивнул в мою сторону, тщательно избегая встречаться со мной глазами.

– Я как раз собиралась рассказать миссис Осгуд, как ты мухлевал в колледже, – сказала миссис По.

Мистер По выразил свое неодобрение лишь движением бровей, а миссис Клемм воскликнула:

– Виргиния, это неправда! Он играл, да, но не мухлевал.

– Мне действительно незачем об этом знать, – сказала я.

– Он же был еще мальчиком! – волновалась миссис Клемм. – Он потерял все, и даже больше.

– Мошенники никогда не преуспевают, – пропела миссис По.

Мистер По без выражения уставился на жену.

– Может быть, вы не захотите включать это в статью, – с сомнением сказала миссис Клемм.

– Почему же нет, матушка? – сказала миссис По. – Мы горды, что стали теми, кем стали. Когда мистер Аллан умер, он был самым богатым человеком Ричмонда, но не оставил Эдди ни цента. От того, что Эдди так прославился, он должен бы перевернуться в гробу.

Миссис Клемм криво улыбнулась мне.

– О, у мистера Аллана был премилый дом! Я однажды видела его во время поездки в Ричмонд. Он назывался «Молдавия», с такими большими белыми колоннами по фасаду и двумя застекленными лоджиями сзади. Красивее дома я никогда…

– Довольно, – резко сказал мистер По.

Миссис Клемм вздрогнула.

– Я прошу прощения, – тихо сказал мистер По. – Я не должен был говорить с тобой в таком тоне, Мадди. Но я думал, что статья будет о моей работе.

– Неужели? – сказала миссис По. – А я думала, она будет о нас.

По-прежнему избегая моих глаз, мистер По обратился ко мне:

– Приношу свои извинения за то, что прервал интервью. Я вернулся, только чтобы взять забытую рукопись. – Он коротко поцеловал жену в макушку. – До свидания, дорогая. До свидания, Мадди. – И, холодно кивнув мне, он взял на столе какие-то бумаги и удалился.

После того как за ним закрылась дверь, миссис Клемм гордо сказала:

– Он такой занятой человек!

Я кивнула, ощущая, что миссис По уже не так отчуждена. Теперь я увидела, почему мистер По так защищает свою жену: она оказалась еще менее самостоятельной, чем я думала. Я никогда не позволю себе причинить боль тому, кто связан с таким человеком. Неужели мистер По недостаточно доверяет мне, чтобы понимать, что я никогда не попытаюсь стать для него кем-то, кроме друга?

– Эдди всегда писал, – сказала миссис Клемм, отряхивая колени. – Этот мальчик словно пришел в мир с пером в руках. Свое первое стихотворение он продал в четырнадцать лет, кажется. И еще несколько до того, как поселился с нами в Балтиморе.

Я почувствовала, что у меня убавилось энергии.

– А сколько лет тогда ему было?

– Точно не помню, – проговорила миссис Клемм, – позвольте подумать.

Вероятно, я могла просто попросить у мистера По список публикаций и удовлетвориться им. Я потянулась за ридикюлем и принялась складывать туда письменные принадлежности.

– Ему было двадцать четыре, – сказала миссис По.

Я подняла взгляд. Глаза миссис По горели на ее детском личике неистовым светом.

– Ему было двадцать четыре, и он был самым красивым и умным мужчиной, которого я когда-либо видела. Ия знала, что ему суждено стать моим.

Миссис Клемм рассмеялась.

– Вы, наверно, уже поняли, что Виргиния им увлеклась.

– А он, очевидно, увлекся вами, – обратилась я к миссис По.

– С тех самых пор, как он стал с нами жить, она всегда увязывалась за ним, куда бы он ни шел, – сказала миссис Клемм, – даже в гости к дамам, с которыми он был дружен. Когда Эдди ухаживал за Мэри Старр, которая жила недалеко от нас на Эссекс-стрит, он сделал из Виргинии свою маленькую посредницу. Ей пришлось бегать между двумя домами с их любовными записками. Виргиния даже доставила Мэри Эддино предложение руки и сердца. – Миссис Клемм потерла нос. – Да только из этого ничего не вышло.

Миссис По засмеялась.

– Он сам все испортил, явившись к Мэри пьяным.

– Виргиния! – миссис Клемм глянула на меня.

– Матушка, но ведь это забавная история, – сказала миссис По. – Когда я принесла Эдди записку мисс Мэри с отказом, он так обезумел, что выпил целую бутылку рома, которую я для него нашла, а потом помчался туда. Матушка мисс Мэри, верно, видела, что мы идем, потому что отослала дочку наверх. Но Эдди совсем ничего не соображал и тоже полез за ней наверх, когда я его подначила. Если у него и были какие-то шансы заполучить Мэри Старр, после этого их не стало.

Миссис Клемм покачала головой, и завязки чепца затряслись, как индюшачья бородка.

– Боже, Виргиния! Какое впечатление о тебе составит наша гостья?

– Не беспокойтесь, – сказала я, – сейчас вы говорите не для печати.

– Неужели набралось достаточно материала для статьи? – с сомнением поинтересовалась миссис Клемм.

– Я хочу, чтоб вы знали, – сказала миссис По, когда я начала вставать, – что мой муж не прикасался к бутылке с тех пор, как познакомился с вами.

Я замерла, застигнутая врасплох.

– Это… это замечательно. Откровенно говоря, я точно не помню, когда именно мы познакомились.

Она улыбнулась, безмятежная, словно кошка.

– На вечере мисс Линч в феврале. Пятнадцатого февраля, если точнее. Вы были в зеленом платье.

Я почувствовала, как волоски на руках встали дыбом.

– У Виргинии наметанный глаз на детали, – гордо сказала миссис Клемм.