– Куда? – поинтересовался Панфилов, а я с кислой улыбкой подумала о конспекте.

– Готовлюсь к экзамену. Сегодня не сдала, завтра опять спрашивать будут.

Вот так легко я призналась Артему в том, о чем умалчивала перед остальными коллегами. Панфилов развернул меня к себе за плечо.

– Так ты из-за этого плакала? – удивленно спросил он. Я кивнула.

Как же у нас быстро распространяются слухи! Вот что значит рекламное агентство! Не удивлюсь, если кто-то мою истерику на телефон снял и выложил на Youtube.

Я натянула на уши шапку. Морозный ветер гонял одинокие снежинки по вечернему городу. Они искрились, отражая свет витрин. Город преображался, наряжаясь к новогодним праздникам. А у меня еще подарки не куплены. В эти выходные пора уже заняться делом.

– Он на тебя что, накричал? – начал заводиться Панфилов, и это было опасно. Не для меня, нет, а для него. И что он собрался делать? Ругаться с начальством, чтобы потом оказаться на улице под самый Новый год?

– Артем, он не кричал. Просто я не сдержалась. Я и так ночь практически не спала, учила. Вот и не выдержала, когда он сказал, что надо еще подучить. Завтра опять будет спрашивать, вот я и спешу домой.

Артем выпустил мое плечо, и я отстранилась от него. Мне очень было приятно, что он беспокоится обо мне, что ему не все равно, но вот помочь себе могла только я сама. Надо просто вызубрить все вопросы!

Я поспешила вдоль улицы, Панфилов – за мной.

– Знаешь, какие слухи ходят о тебе на работе?

– Наслышана, – отмахнулась я в ответ.

– Теперь Большого Босса еще больше все боятся. Все же думали, что ты его любимица, а он вон как с тобой обошелся. Милый… ну то есть Бобров с ним ругаться же ходил из-за тебя, а потом уехал на весь день и даже к вечеру не вернулся. Говорят, выбежал красный и злой из кабинета Большого Босса.

– Да ну, – не поверила я. Хотя сама Милого Босса сегодня больше не видела. Если они поругались, то завтра мне точно конец. Дмитрий Анатольевич все соки из меня выжмет.

– Так, я домой, – пробормотала я Артему, помахала рукой на прощание и, скользя по тротуару, поспешила к виднеющемуся входу в метро. Может, мне заболеть? А что, уважительная причина не выйти на работу.

* * *

Дверь в кабинет открылась непривычно дерзко. Дмитрий даже оглянулся, удивляясь, что секретарь не предупредила о визитере. Негласный готов был увидеть кого угодно, но только не Романа.

– Дим, что с тобой происходит? Почему Людочка от тебя вся в слезах ушла? – очень строго попытался отчитать друга Бобров, вот только Дмитрий и бровью не повел. Он видел, в каком состоянии ушла от него Людмила, и понимал, что виноват, но было одно «но», которое оправдывало его. – Дим, не злобствуй. У нас рекламное агентство, а работники трясутся только от одного звука твоего имени! – возмущался Роман, а Негласный протянул ему смартфон.

– От твоей мамы пришло сообщение. Тебя можно поздравить? – немного издеваясь, спросил у Боброва Негласный, отмечая замешательство на лице друга.

Мать у Романа была той еще дамочкой. Вечно устраивала личную жизнь сыну, боясь за его будущее. Двадцать девять лет, а ни жены, ни детей. Зато куча любовниц и странный друг, на которого госпожа Боброва смотрела с опаской, хоть он и благотворно влиял на ее сына. Дмитрий прекрасно понимал ее прозрачные намеки, которыми она прощупывала почву по поводу связи между приятелями – нет ли между ними любовного притяжения или же только дружба. Как выражалась сама Надежда Михайловна, Москва любого мужчину испортит.

Ее новая выходка не была оригинальной, она всего лишь подобрала из крутой семейки очередную невесту для сына. Негласный понимал, что Надежда Михайловна не могла приструнить сына, зато такой тесть, как Розгин Борис Петрович, в прошлом начальник столичной милиции, а ныне крупный бизнесмен, держатель контрольных пакетов акций трех международных компаний, не даст Роману гулять на стороне и заставит блюсти верность единственной и обожаемой дочурке. Это же прекрасно понимал и сам Рома, поэтому, прочитав сообщение о том, что Негласный должен завтра освободить Ромочку от любых дел, так как у него первая встреча с невестой и ее родителями, побагровел от злости, завопив как ужаленный:

– Что?! Да она в своем уме?!

– Видимо, нет. Так что поспеши к ней и объясни, что если свадьба состоится, то, возможно, ты и она потеряете намного больше, чем приобретете. Розгин делиться не любит, а вот приумножать свое, отбирая у других, очень даже может.

Больше говорить Боброву ничего было не надо, он рванул к выходу, а Дмитрий поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцы. Надежда Михайловна вряд ли рискнула бы на самом деле договориться о встрече с Розгиным, вернее всего, она решила поиграть на чувствах Романа, ведь тот давно обещал ей остепениться. Да и прежде чем решаться на такие глобальные поступки, она обычно советовалась с Негласным, считая его управляющим делами сына.

В чем-то она была права. Роман был неспособен самостоятельно развивать бизнес, зато у него присутствовала харизма, то, чего так недоставало Дмитрию. Да, его боялись многие. Вот и Люду он напугал, а ведь не хотел. А виной тому ее губы, ее взгляд и раскачивающиеся под столом ноги. Он видел ее в выходные, она сидела с подругой в кафе и не заметила его. Мужчина устроился напротив них через несколько столов. Он смотрел, как она смеется, сквозь узкую щель между головами других посетителей – темных, безликих силуэтов. Она смеялась, запрокидывая голову, распущенные волосы рассыпались по плечам. На ней был оранжевый свитер и цветастый вязаный шарф. Она и сама казалась какой-то ненормально яркой, словно новогодняя гирлянда. Девушка не замечала никого вокруг себя, кроме подруги. Им было хорошо вместе. Люда улыбалась всем и каждому, но только подруге по-особенному нежно. Даже с официантом вела себя дружелюбно и приветливо.

Дмитрий засмотрелся на нее, позабыв об остывшем кофе. Он не отрывал взгляда от этой странной девушки, которая никак не походила на бухгалтера – беззаботная, глаза искрятся весельем, а рот не закрывается от болтовни. Обычная, но между тем необыкновенно притягательная. Дмитрий знал, что она сейчас покачивает ногами под стулом, от чего ее локоны двигаются в такт. А как она ела булочку: белыми зубками пронзала румяную корку, слизывала крем с розовых губ, при этом пытаясь говорить с набитым ртом, а когда смеялась, то прикрывала ладонью рот, чтобы ничего не выпало, а сама заваливалась на плечо подруге.

Дмитрий ревновал ее к ней. К той, для кого она так улыбалась, с кем делилась своим весельем, и он скучал по ее пустой болтовне, воспоминаниям о детстве, по качающимся ногам под стулом.

Вот Люда, улыбаясь, пожелала официанту удачного дня, и в этот момент безликие темные силуэты посетителей закрыли обзор, а когда он сел прямо, девушки и ее подруги уже не было, лишь белая стена и плакат с рекламой акции «Купи за полцены». Как дешево и убого оформлен плакат, бездарно и неправильно использовано полотно, шаблонный текст. Никакой оригинальности. А Люда, сидевшая на фоне этой рекламы, явно выделялась.