Заметив, что коммерсант не может скрыть ошеломления, Фокс польщенно улыбнулся.

— Ну, а я счел грехом не воспользоваться возможностью изменить свою жизнь в лучшую сторону.

— А как же ваша семья? — осторожно спросил Джейк. — Или ее у вас не было?

— У меня была тетка, — кивнул Фокс, — довольно состоятельная особа. Она забрала меня из приюта после маминой смерти и заботилась, как о собственном сыне. Даже, вероятно, сильнее.

— Но что же ваш отец? Впрочем, я, кажется, догадываюсь.

— Да, обычная история, — небрежно уронил авантюрист. — Бедная мама. Она мечтала стать второй Дузе, а стала всего лишь кафешантанной певичкой. Мне было всего три года, когда она умерла. Не смотрите так сочувственно, это было очень давно, я почти ничего не помню. Мамины подружки баловали меня как могли. Им я и обязан тем, что оказался в приюте, а не улице. Так что вы видите, почему я так неравнодушен к некоторой театральности. Вот и все, мой друг, вот и все.

Джейк разочарованно откинулся на спинку сиденья.

— И это вся история? А как же тетка?

— Боюсь, я проявил некоторую непочтительность к ее заботам. Впрочем, сколько я могу понимать, вы и сами грешны подобным же образом.

— Грешен, — кивнул Саммерс, — но отчего-то не жалею о сделанном. Скорее наоборот.

— И вы ни разу не пожалели о том, что сбежали?

— А вы?

Оба рассмеялись.

— Ну, я рад, что вы находите общество друг друга приятным, молодые люди, — улыбаясь, произнес профессор, — потому что вам придется провести вместе чертовски много времени!

— В таком случае, перестаньте сквернословить, — немедленно заявил Фокс.

— Боже, Алекс, вы ничуть не изменились! — возмутился Найтли. — Ну хорошо, хорошо.

Саммерс рассмеялся снова, от всей души. Он не так давно вновь обрел эту утраченную способность и с удовольствием ею пользовался.

Тем временем Фокс окончательно освоился в купе. Он привел себя в порядок, сварил еще кофе, выложил на столик какие-то книги, журналы и заявил, что готов говорить о деле.

— Полагаю, у вас имеется наготове план? — поинтересовался Джейк.

— Несомненно, — отозвался тот. — Я как раз закончил его обдумывать.

И добавил:

— Вам предстоит открыть в самом себе несколько неожиданные стороны.

— Что вы говорите… — пробормотал заинтригованный коммерсант.

— Допейте ваш кофе и докурите вашу сигару. Мне не нужно, чтобы вы спешили. А вы, профессор, раздерните занавески. Мне понадобится свет.

Глава вторая, в которой читатель начинает знакомиться с биографией одного молодого человека.

— Итак, mon cher ami, снимите ваш пиджак. Превосходно. Повернитесь. Еще. Теперь сядьте, вот так, чтобы было удобно, и скажите: сколько вам лет?

— Тридцать три.

Фокс откинулся на кожаную спинку и смял подбородок пальцами.

— Нет, — произнес он после непродолжительного молчания, — вам не больше двадцати восьми. Я бы даже сказал, двадцать семь. Меньше, вероятно, не получится. Род занятий?

— Бизнес.

— Ничего подобного! — возмутился Фокс. — Книги! Вы обеспеченный молодой человек, располагающий массой времени и больше всего на свете вас интересуют книги.

Коммерсант прищурился.

— Какие-то особенные или книги вообще?

Черные глаза Антуана Паркура приобрели ироническое выражение.

— Вы страстный натуралист, взращенный на романах, — сказал он. — Путешествия, авантюры, погони, драки — вот то, о чем вы мечтали с детства. Правда, с поправкой на то, что драться вы не любите и не умеете. Это следует запомнить.

— Простите, Алекс, но ведь детство кончилось довольно давно. Мечта должна была измениться!

— По-настоящему смелые мечты — удел по-настоящему сильных людей, — отрезал Паркур. — Ваши должны быть скромнее. Итак, ваша мечта — стать звероловом! Поставлять зверей в самые знаменитые зоопарки мира. А это значит, что все свое время вы проводите в библиотеках и музеях. Помните об этом, когда придет время.

— Я?!

— Да.

— Я хочу ловить зверей и торчу в библиотеках? Но зачем? Почему бы просто не поехать ловить зверей?

Фокс кивнул.

— Естественно, друг мой. Вы часами штудировали труды Брэма и Гагенбека, и вот, наконец, представилась возможность поехать в настоящую экспедицию.

Теперь ваша тетка. Очень богатая пожилая особа, заменившая вам мать и пекущаяся, — он сделал рукой в перчатке изящный жест, — о вашем благополучии.

Саммерс проводил этот жест взглядом.

— Вы хотите сказать, я еду с теткой?

— Кто же отпустит вас одного? — возмутился Паркур. — Итак, вы едете с теткой. Каковая состоятельная леди, как нетрудно догадаться, и финансирует наше предприятие. Вы, Джейк, ассистент профессора. Кстати: мальчиком вам очень хотелось иметь собаку. Не говоря уже о говорящем попугае.

— Черт, это правда! — пробормотал коммерсант.

— Конечно, правда. Я в этом нисколько не сомневался. Но ваша тетя…

— …у меня никогда не было даже кошки!

— Не перебивайте. После долгих уговоров ваша тетя позволила вам завести золотых рыбок. Так как ребенком вы были болезненным… не улыбайтесь так, вы не представляете, в какую развалину способна превратить здорового подростка заботливая родня… так вот, так как ребенком вы были болезненным, то часто пропускали школу. Да что там, вы вообще получили домашнее образование! Играть на улице, с этими ужасными мальчишками…

— …было совершенно невозможно.

— Именно! — с жаром подхватил Фокс. — Время от времени вам удавалось ненадолго сбежать из — под надзора и…

— …тогда мне здорово влетало!

— Правильно! Однажды вы выменяли у каких-то мальчишек десяток мышей и держали их в старом чемодане у себя под кроватью.

— Здорово! — восхитился Саммерс. — Что же я дал взамен?

— Бонбоньерку миндальных пралине, полученную на Рождество. Мышей обнаружила горничная.

— Стоп, — перебил Джейк. — Как это она их нашла? Разве уборка не проводилась в одно и то же время?

— Проводилась, — печально кивнул Фокс.

— У меня не хватило ума подумать об этом?

— Не волнуйтесь так за свой ум. Вы были достаточно сообразительны. Иначе как бы вам удалось держать мышей под кроватью целую неделю? Просто как раз к уборке пришел доктор. Он должен был осмотреть ваше горло. Вы всего лишь не успели принять меры.

— Могу себе представить, в каком ужасе была тетка.

Фокс рассмеялся.

— Думаю, да, можете. Словом, суть вы ухватили: вас очень, очень берегли. И, будучи от природы смышленым, вы выросли не слишком практичным. А также — увы, начисто лишенным характера. Правда, время от времени вы бунтуете.