И тут он услышал другого демона — Валефара, как подсказала ему цепкая память:

— Государь, ничего ценного эта личинка тебе принести не могла.

— Не спеши, Валефар. То, что эта душа появилась сейчас здесь, уже знаменательно. Такого не бывало в Аду. — Саргатан снова посмотрел на Хани: — Чего ты хочешь от меня?

— Узнать… кем я был… За что меня… сюда…

Саргатан слегка покачал головой, прикрыл множество своих глаз, полыхнул факелом и слегка шевельнул когтем мизинца.

И Хани почувствовал зарождение чувства. В его голове словно загудел сильный жаркий ветер, неумолимый и яростный, который быстро перерос в сминающую, обжигающую бурю, превосходящую все, что помнил грешник, в ревущее пламя Тофета — места жертвоприношений новорожденных.

Хани закрыл глаза, и память о Жизни каскадом стала возвращаться к нему, как невероятно дорогое, вкуснейшее вино, вливаемое в амфору. Он знал, что обрывки воспоминаний, являвшиеся к нему в Аду, были подобны едва уловимому аромату, щекочущему изнанку разума, упрямым водорослям, прицепившимся к давно вытащенной на берег лодке.

Он увидел мимолетные картины широкого, покрытого поцелуями солнца моря, Срединного моря, город, обнесенный массивными стенами, свой любимый Карт-Хадашт — Новый город, понял, что душезвери всего лишь будили в нем воспоминания о его драгоценных боевых слонах, а если бы не решился на это рискованное путешествие во дворец Саргатана, то так и мучился бы, пытаясь разгадать смысл этих видений.

Хани открыл глаза. Но он уже не был Хани. И он больше не висел на крюках. Он лежал на теплых плитах пола — перед Саргатаном, а сзади висели в воздухе шесть летучих гвардейцев, и острия их тяжелых копий чуть щекотали его ребра.

— Ганнибал, сын Гамилькара из дома Барки, ты всё вспомнил?

— Да… Всё.

— Ты интересный экземпляр, среди своих — выдающийся. Ненависть твоя сильна.

— Было что ненавидеть.

— Что принес ты мне?

План мгновенно изменился. Подавив боль, Хани — нет, уже Ганнибал — заговорил:

— У тебя — большая война. Я создам тебе войско душ.

Валефар фыркнул. А Саргатан усмехнулся:

— Ты думаешь, мне не хватит войска?

Ганнибал с трудом встал на колени. Как он и опасался, сфера подползала к голове.

— Твои легионы бесподобны, государь. Они превосходят любую армию, какую я видел. Но то, что видно, то и предсказуемо. Я предлагаю тебе создать армию, о которой никто не знает, которой никто не видел. Выставить на доску боевой игры еще одну, неожиданную для противника фигуру. Конечно, и эту армию может возглавить кто-то из твоих генералов. Но зачем тебе отвлекать их от дела? Да и захочет ли демон командовать… нами? А опыт боевой у меня немалый. Водил я армии…

— И они пойдут за тобой?

Ганнибал чуть поколебался, потом полез за пазуху. Вытащив фигурку, он протянул ее архидемону:

— Она привела меня сюда. Хочу верить, что поведет меня и дальше.

К удивлению свиты, Саргатан вытащил из-под своих покровов такую же. Не удивился лишь Ганнибал.

— У меня были видения, — промолвил, глядя на свою статуэтку, Саргатан. — Вспышки Света… Обретенные Небеса.

— И у меня были видения свободы. Принесет ли свобода искупление — другой вопрос. Если да — отлично. Если нет — это еще не причина отказываться от попытки. В конце концов, останемся при своем.

— А ты — авантюрист, — усмехнулся Саргатан, взвешивая в ладони фигурку. — Мне докладывали, что такие фигурки гуляют по городу. Но лишь ты оценил их значение, да еще и умудрился пробраться сюда. Может быть, ты и на поле боя меня удивишь… Ты получишь свою армию, Ганнибал Барка. За тобой будут следить, но тебе будут помогать. Приступай к работе.

— Спасибо, государь. — Ганнибал с трудом склонил голову.

— Подожди благодарить, — сказал архидемон и поднял руку.

Из ладони его выскользнул малый, но замысловатый глиф и вошел в макушку Ганнибала. Резанула новая боль и тут же отпустила, сменившись ощущением растущего облегчения. Опустив глаза, Ганнибал увидел, что по его груди стекает, словно отталкиваясь от кожи, черная жидкость. Вот она стянулась на полу в лужицу. С покалыванием, словно от множества иголочек, заживали раны. Ганнибал по-прежнему стоял на коленях, но ему вдруг показалось, что он парит в воздухе.

Валефар указал на черную лужу одному из летучих стражей:

— Соберите и верните на Пустоши с подобающей церемонией.

Саргатан быстрым взглядом оценил результат своей работы и вернулся к прерванному обходу войск. Вдруг к нему подскочил гонец, и Ганнибал поневоле услышал его сообщение:

— Государь, Астарот перешел нашу западную границу.

— Есть свидетельства его поддержки со стороны государя?

— Пока нет.

— Потери?

— Разрушители Астарота уничтожают дома на окраинах тридцать четвертого удела Зорая. Разведка Астарота сработала там удачно, они не встретили сопротивления и заняли немалую территорию.

Саргатан поднял руку.

— Легионы! — раздался его громовой голос. — Первый ход в нашей кампании сделал противник! Война!

В это же мгновение из тысяч глоток вырвался боевой клич — такой оглушительный, какого Ганнибалу не доводилось слышать еще никогда.

Почти тут же к нему подошел Валефар. По костяным пластинам на его лице можно было понять, что все еще не привык к изменению статуса этой грешной души.

— Сможешь проявить себя скорее, чем ожидал, — почти крикнул Валефар, чтобы перекрыть шум. — Ганнибал Барка, ты отныне — командующий в армии великого лорда Саргатана, бригадир-генерал Ада, повелителя Адамантинаркса!

ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ УДЕЛ ЗОРАЯ

Полет к границе оказался быстрым и легким. Готовясь к неизбежной войне, Саргатан заблаговременно направил туда войска, и лагерь был уже в полном порядке. После приземления Саргатан и Валефар отправились к командирам, расположившимся вокруг ритуальной ямы, Фарайи — к своему ударному отряду, а горящий боевым задором Элигор отобрал полдюжины своих гвардейцев и отпросился в разведку.

Всматриваясь сквозь густую дымку вниз, он видел, как разрушители Астарота пожирают приземистые строения. Каждое из этих неповоротливых плоских созданий, слепленное из нескольких сотен душ, представляло собой не что иное, как огромный ползучий пищеварительный тракт. Их громадные челюсти вгрызались в стены, сложенные из кирпичей-душ, и перемалывали их в труху. Над пожираемыми постройками клубился красноватый туман, а за чудищами тянулись бурые полосы постоянно извергаемых экскрементов. Спустившись ниже, летучие демоны увидели, как извиваются и вопят дома в тщетных попытках избежать такой плачевной участи. Элигор даже ощутил жалость к ним, оставленным здесь на произвол безжалостного противника.