Дэниел расхохотался.

– Более чем когда-либо. Вы покончили с вашей исповедью?

– Не вполне. – Она покраснела. – Мне надо, чтобы вы понимали, почему я хочу согрешить.

– Чтобы наказать Райерсона? – игриво предположил Дэниел.

– Пожалуй, можно сказать и так. Но я думала о том, что вы говорили мне сегодня утром. О девушке в моем положении, которая, зная, что у нее есть последняя возможность поцеловать не своего будущего мужа, а другого мужчину, непременно поддастся соблазну.

– И к этому надо добавить вашу врожденную тягу к подобным соблазнам, – поддразнил он.

– Верно, капитан. Вы говорили, что у любой девушки может возникнуть мгновенный импульс, но у меня такие импульсы возникали всю жизнь. И далеко не мгновенные. – Дэниел улыбнулся и попытался обнять ее, но Эрика поспешно отодвинулась. – У меня такие импульсы были, но я им не поддавалась… до прошлой ночи. Полагаю, вы были правы: я хотела наказать Джека, и меня одолевало любопытство.

Дэниел снова уложил ее на одеяло и наклонился над ней в ожидании.

– Мы кончили обсуждение?

– Почти. – Сердце у Эрики начало сильно биться. – Расскажите, как вы нашли этот остров?

– Потом.

– Капитан! Вы точь-в-точь как те пираты, которые жили здесь в прошлом. Сильный и нетерпеливый. Считаете ли вы, что они приводили женщин на это самое место и вели себя с ними так, как вы со мной?

Он кивнул. Глаза у него пылали, и Эрика вдруг поняла, что он мог бы любить ее так, как никто другой.

– Попробуйте себе представить, – начала она хриплым шепотом. – В давние, далекие времена принцесса собиралась выйти замуж за принца, а предводитель пиратов похитил ее и привез сюда, чтобы дождаться выкупа. Они понравились друг другу, и пират хотел обладать ею. Она тоже этого хотела, но… – Эрика глубоко вздохнула и посмотрела Дэниелу прямо в глаза, – было очень важно, чтобы она осталась девственницей, когда покинет остров. Из-за выкупа.

Дэниел снова кивнул, явно воспламененный прозрачным намеком.

– Есть способы сделать так, если принцесса того хочет.

– Это не значит, что я не люблю Джека, – слабым голосом напомнила она. – Но этого я тоже хочу.

– Чтобы наказать его, – согласился Дэниел, и голос его, выдававший желание, прозвучал глухо. – Я больше ничего не требую от вас, Эрика. Вы вернетесь к нему девственницей, но вы запомните меня и эту ночь.

– Да, капитан, – выдохнула она. – Именно этого я хочу. Больше всего.

Дэниел склонился над ней, глаза у него снова вспыхнули от страсти, и Эрика вдруг ужаснулась, что же она натворила. Он овладеет ею, и ничто уже не будет таким, как прежде. Он еще не дотронулся до нее, а лоно ее уже запульсировало и груди напряглись в ожидании ласки. Дэниел словно бы понял это и не поцеловал Эрику в губы, а принялся слегка покусывать соски сквозь ткань платья, посылая волны возбуждения одну за другой.

Потом она услышала, как он застонал, но не от страсти, а скорее от досады. Дэниел приподнял голову, как бы прислушиваясь к ветру. Увы, то был не ветер, а детский голос, весело окликающий их. Эрика спохватилась и успела сесть до того, как к ним подбежала Полли.

– Ох, нет… – пробормотала Эрика, забирая в горсть большую прядь своих каштановых волос и прикрывая ими влажное и помятое место на лифе платья.

– Хорошо сказано, – проворчал Дэниел. – Что она делает здесь в такой час?

– Тише, капитан! – жестом остановила его Эрика и быстро встала на ноги. – Привет, девочка. Какой приятный сюрприз!

– Ты почему не в постели? – потребовал от дочери ответа Дэниел.

– Эрика говорила, что я могу присоединиться к вам в следующий раз, когда вы будете выглядеть романтично, – безмятежно сообщила отцу Полли.

– Что такое?!

– Не обращайте внимания, – ответила Эрика. – Полли, мы с твоим папой разговаривали о пиратах, которые жили здесь раньше.

– Я знаю, – кивнула Полли. – Папа часто рассказывает нам истории про них.

– Вы должны рассказать ей еще одну такую историю, капитан, – сказала Эрика, глядя на капитана как можно строже и надеясь, что у нее в глазах нет того выражения страсти, которое все еще горело в глазах у Дэниела. Внутри у нее все по-прежнему вибрировало, и она пожертвовала бы чем угодно, только бы убедить девочку поскорее уйти, пока она сама и Дэниел одержимы желанием. Вместе с тем она понимала, что получает драгоценную передышку и наутро будет за нее благодарна, поэтому произнесла спокойно: – Жизнь на острове отнимает много сил. Я, пожалуй, пойду и лягу.

– Ты не хочешь послушать историю? – удивилась Полли.

– В другой раз, детка. – Эрика чмокнула девочку в щеку и виновато улыбнулась Дэниелу. – Увидимся завтра утром.

Он кивнул с каменным выражением лица.

– Спите крепко, если сможете.

Эрика покраснела при этом намеке. Как ей казалось, оба они проворочаются без сна всю ночь. Будет ли ему хуже, чем ей? Вряд ли. У него были десятки женщин в прошлом и столько же появится в будущем… Эрика повернулась и поплелась к себе в комнату, безуспешно пытаясь убедить себя, что случившееся хоть и досадно, однако так лучше. В конце концов, неужели ей хочется стать одной из многих дюжин женщин, которыми обладал этот человек? Она запомнит эту ночь навсегда, для него же она смешается с бесчисленным количеством других.

Что он имел в виду, когда говорил о способах сделать так, чтобы принцесса осталась девственницей? Эрику мучило любопытство. Неужели она и вправду выйдет из его объятий такой же нетронутой, как была? А если так, будет ли ей лучше, чем сейчас? Он удовлетворит свое желание за ее счет, а она ничего не получит?

– Способы сделать так… – произнесла она вслух. – Не обернется ли это бедой? Предать Джека ради того, чтобы какой-то распутник получил удовольствие? О чем ты думаешь, Эрика?

Она достала чернильницу и перо и села на постель, даже не переодевшись в ночную рубашку. Она напишет Джеку письмо, полное любви и предвкушения скорой встречи с ним. Она заставит себя вспомнить, как впервые ощутила любовь к нему. Фейерверк над заливом. Бурное ухаживание Джека. Его мальчишескую улыбку.

Даже если он ждет возможности договориться о разумной плате за проезд или решения кого-то из своих проклятых вкладчиков, все равно теперь он уже скоро приедет и увезет ее в благопристойный Бостон. Настало время прекратить размышления о пиратах и вспомнить, кто она есть.

Однако чувства, обуревающие Эрику, имели мало отношения к любви и к Джеку Райерсону, и она скомкала чистый листок бумаги. Уткнувшись лицом в подушку, Эрика разрыдалась от досады, надеясь только на то, что утро – и Джек! – не заставят себя ждать.

«Спите крепко, если сможете…»