— Эх, а чего говорить? — нахмурила накрашенные глаза Георгина. — Тут показывать надо. Силу, ловкость, решимость. Твёрдость, особенно, да…

— Не понимаю, — процедил по слогам, слегка улыбаясь.

— Хух! Так всегда! Вечно вы мужчины не понимаете. Отсюда и все проблемы идут. От вашей этой, как ее… Непонятливости! — резко вспылила училка.

У нее на лице загорелся румянец. Женщина слегка покраснела и улыбнулась. Казалось, она просто спятила. Другого варианта тут не было.

Выдав свою реплику, Григорьевна отошла от стола. Ахнула, споткнувшись на ровном месте и… упала ко мне на колени. Так сильно, что чуть меня не расплющила.

— Ааа! Что вы творите?! — крикнул, понимая, что училка окончательно сдвинулась.

— Я упала, не надо так сильно орать, — пояснила Георгиевна, сидя у меня на коленях.

— Да? Тогда это… Не знаю… Слезайте!

— Нет, я не могу это сделать, учащийся!

— Как? Вы ушиблись? Может ногу подвернули? — протараторил, вспоминая случай с Лерой в том парке.

— Ды нет же, какой ты глупый! Я пытаюсь найти твою твердость. То главное качество, что позволяет преодолеть любые преграды!

— Чего? Да вы… это… — простонал, ощущая, как Георгина ерзает у меня коленях своей дряблой заднице, как соседский пес по лужайке.

Все! Применю пару простейших приемов и позову подкрепление. У старушки явно деменция. Стоп, или нет!

Воспоминания закружились бурным потоком. Я познакомился с Георгиной, когда шел домой. Она пыталась привлечь за прогулы. А у меня под одеждой был пистолет, который случайно… Все ясно! Теперь понимаю, какая ей нужна твердость и стойкость. Речь не о духовных качествах, это точно.

С одной стороны, хорошо. У меня появился реальный шанс попасть на арену, заткнув за пояс Эльдара. Но с другой, она слишком старая! Даже для прошлого меня, если так. А для нового тела — вообще. Она просто похотливая бабушка, желающая быть секси девой.

— Давай, Белозеров, давай! Я много думала о тебе… О твоих юных порывах, о твоей твердости духа. Ты не должен это скрывать. Выпусти пар наружу, мой мальчик. Уверена, это сломает границы никчемной бюрократии и приведет тебя к новым высотам, — мямлила Георгина, продолжая меня давить.

— Эээ, погоди, вы не так поняли, — прокряхтел, спихивая костлявую куртизанку. Потом я поднялся со стула и слегка отступил.

— Белозеров, у тебя сильные руки. Ты способен на большее, чем просто зубрить учебники! — выпалила Григорьевна, глядя на меня так… Лучше даже не знать, как именно.

— Ага, может быть. Но сегодня у меня много дел. Я стесняюсь! Вот! Мне страшно так делать, вообще. Сами знаете, первый раз. Так что я, пожалуй, пойду, — выпалил, рванувшись к двери, которая оказалась закрыта.

— Нет! Погоди! — прокричала дамочка, будто рожала. — Знаю, я все понимаю. Ты не умеешь отдаваться порывам. Еще не научился раскрывать все таланты, которыми наделила природа. Но ты не бойся, Белозеров, все хорошо. Для того и нужны учителя, чтобы каждый обрел важные знания. У меня большой учительский опыт, дружок. Вместе мы пройдем обучение. И не только. Это совсем не страшно. Главное… встать… у доски. И отдаться теплым рукам наставницы, Белозеров. А дальше откроется новый путь к просвещению.

Сказав это, училка перешла в наступление, агрессивно выставив корявые пальцы и скрутив уточкой дряблые губы. Я прижался к стене, не имея путей к отступлению, и попытался в последний раз вразумить озабоченную старушку.

— Стойте! Так нельзя! Вы в бабушки мне годитесь. Вам надо выйти на пенсию, нянчить внуков, печь сдобный булочки… — выкрикнул, чтоб хоть как-то потянуть время.

— Булочки, Белозеров? — зверски хихикнула Георгина. — А как насчет таких… булочек!

Она распахнула пиджак вместе с блузкой. И там было то, что когда-то можно было назвать словом груди. Теперь я видел нечто ужасное. Кто-то называет такое ушами спаниеля. Но мне стыдно оскорблять несчастного пёселя.

— Ну как, Белозёров?! Начала появляться твердость? Как тогда, как в тот раз, возле школы, — прикусив губу, спросила училка.

— Эээ, пока не особо. Эти булочки ваши, на лапшу как-то больше похожи, — промямлил упавшим голосом.

— Аха-ха, ты шутник! Лапша сейчас у меня на ушах, Белозёров! Но я выведу тебя на чистую воду! Научу всему, что знаю сама! А багаж моих знаний не мал… — визгливо крикнула Георгина и резко бросилась на меня.

Не успел одуматься, как длинные ноги крепко обвили мне талию. Морщинистые руки вцепились в шею. А губы… даже страшно сказать, что творили.

Проклиная случай с чертовым пистолетом, я больно грохнулся на пол. Престарелая нимфоманка свалилась сверху. И да… она смогла добиться той самой твердости, которой желала. Гормоны, гореть им в аду! Да и манипуляции Георгины Григорьевны, тоже, надо сказать, оказались профессиональными.

То, что творилось дальше сложно (и глупо) описывать. Можно сказать, лишь одно — военная операция прошла успешно, путем огромных потерь. Чудовищных, если точнее!

Выходя из кабинета с заветным листком бумаги, где было поставлено разрешение на участие в турнире, я чувствовал, как колени мелко дрожат. Не от удовольствия и приятной усталости как это обычно бывает. От страха!

Но зато я переспал с женщиной и добился поставленной цели. Если думать так, то становится легче. Правда, совсем не на много. Образ ушей спаниеля, хлещущих меня по лицу будет долго являться в кошмарах. А ведь надо подготовиться к битве. Хотя сам турнир в сравнении с этим отбором покажется детским лепетом.

Не помню, что было после. Вроде ещё пара уроков, сестра, мама, Прокофий, Эльдар. Все смешалось в единую кашу. Я не стал говорить одноклассникам, что прошел. Потом сюрприз будет.

Так что никаких потрясений сейчас не случилось. И несколько ближайших дней прошли как всегда, пока не настала пора выступать на арене, которая располагалась на главном городском стадионе.

* * *

День был ясным, немного прохладным. Прокофий привез меня к самому входу, где было множество разных машин. Старик пытался давать советы, рассказывая тысячу и один способ «порвать любого». Получалось скорее комично, чем правильно. Но настроение он поднял. Так что можно было идти в атаку, добиваясь почетных наград.

Я одел обычный спортивный костюм, не зная, будет ли выдаваться здесь форма. На входе меня хорошо обыскали, проверили навороченными металлоискателями и чуть не раздели до гола.

Потом пропустили туда, где собирались другие участники действа. Это был дворик с беседками, скамейками и деревьями, напоминавший чем-то территорию школы.

Да школьники тут вели себя как обычно. Ржали, ругались, толкались, смотрели что-то в смартфонах. В общем, все по канону.

Я не знал, куда лучше деться, потому просто встал с краю, дожидаясь дальнейших распоряжений. Спустя какое-то время, ко мне подошёл рослый парень и положил на плечо свою руку.