– Если ты перестанешь испускать этот запах.

Она пожимает плечами и улыбается:

– Знаешь, мне даже нравится, что в моей власти свести тебя с ума.

Я вздыхаю:

– И что же дальше?

– Не знаю. То, что ты говорил о любви, правда? Ты считаешь, это возможно для таких, как мы с тобой?

Как это несправедливо, что биология нашего вида диктует нам с Хлоей свои законы! Мне бы хотелось, чтобы мы с ней узнавали друг друга постепенно, как это бывает у людей.

– Я знаю, что люблю своего сына, – говорю я. – Мне кажется, мои отец с матерью любили друг друга. Твоя сестра перед смертью сказала, что она любит меня, хотя я не уверен, что она понимала, что значит любить.

– Не думаю, чтобы мои родители любили кого-нибудь, – отвечает Хлоя. – Я всегда мечтала встретить кого-нибудь, кто… в общем, как в книгах.

– Вот поэтому я здесь. Потому и дожидался тебя.

Хлоя качает головой:

– Все это слишком неожиданно. Мне нужно… я хочу закончить с ложем, обустроить пещеру. Мне надо подумать…- Она поднимает переднюю лапу. -

Почему бы тебе не уйти сейчас и не вернуться через две ночи? К тому времени в пещере все будет готово. Я обещаю принять решение. А ты обещай мне, что, если я скажу «нет», ты покинешь Ямайку.

Я смотрю на женщину, которую хотел бы сделать своей подругой. Мы оба учащенно дышим, дрожим от желания. Знаю, что стоит мне только прикоснуться к ней – и ее самообладанию придет конец. Но нельзя допустить, чтобы она потом всю жизнь жалела, что мы вместе.

– Обещаю,- говорю я, хотя при мысли о том, чтобы покинуть Ямайку, сердце мое рвется на части.

Если лететь на несколько дюймов выше верхушек деревьев, там, где сгустился холодный ночной туман, можно избежать преследующего меня запаха Хлои. К тому времени как я добираюсь до Виндзора, мое тело уже снова меня слушается. Чего не скажешь о моем рассудке! Неутоленная похоть обращается в дикий гнев. Неудача, отказ Хлои приводят меня в ярость. Я высматриваю внизу поздних прохожих. Никого.

Уже совсем недалеко от дома мне попадается автомобиль с включенными фарами. В другое время я пропустил бы его. Но сегодня этот свет фар кажется мне наглым и оскорбительным. Машина как раз сворачивает на проселочную дорогу. Это «порше-бокстер» – спортивная машина для богатых. Она слишком быстроходная для такой дороги. За рулем – белый мужчина, рядом с ним – еще один, оба болтают и отхлебывают из бутылки. Видимо, туристы.

Я ныряю вниз, к машине, пролетаю мимо ветрового стекла, чуть задев капот и заблокировав водителю обзор. Всего лишь на несколько секунд, но этого оказывается достаточно, чтобы он потерял ориентацию. «Бокстер» сворачивает с дороги, шарахается в кусты, пробивает брешь в каменной изгороди, выезжает в поле и наконец врезается в гладкий ствол тополя. Фары теперь смотрят в разные стороны. И водитель, и пассажир некоторое время сидят неподвижно. Я приземляюсь позади них.

Наконец пассажир выбирается из машины:

– Джек! Ты как, цел? – спрашивает он.

Водитель стонет:

– Это будет стоить целое состояние! Одна надежда – на страховку.

Пассажир ходит вокруг машины, осматривая повреждения. Свет фар падает на него. Он молодой, мускулистый. Слегка склонен к полноте. У меня текут слюнки.

– Черт, ты видел эту штуку, которая загородила нам обзор? Чуть нас не сшибла. Что это за чертовщина, как ты думаешь?

И тут я издаю громкий рев. Пусть они оба меня увидят. Они поворачиваются ко мне, и тут я бросаюсь на водителя и убиваю его одним ударом. Предоставив пассажиру бежать, я распарываю живот убитому. Чудесный запах его свежей крови расцветает пышным цветком. Откусив большой кусок, еще раз с наслаждением вдыхаю аромат крови и издаю победный рев. Потом я поднимаюсь в воздух, чтобы разыскать пассажира.

Он пытается спрятаться в высокой траве, но легкое движение тонких стеблей выдает дрожь скрывающегося в них человека, к тому же беглец обнаруживает себя едким от страха запахом пота. Я спускаюсь и начинаю играть с ним – толкаю его из стороны в сторону. Едва ему удается подняться на ноги, бью его хвостом. Он пытается отползти. Я преследую его, дожидаюсь, пока он снова встанет, и опять валю на землю ударом хвоста.

Мужчина стоит ко мне лицом. Грудь его вздымается. Кулаки сжаты.

– Что, черт возьми, тебе надо? – вопит он.-Если хочешь убить меня, убивай скорее!

Чего я хочу? Мне просто необходимо избавиться от переполняющей меня ярости. Я изгибаюсь и снова наношу удар, отбросив его при этом по крайней мере на десять футов.

Человек лежит лицом вниз и стонет. Склонившись над ним, я трогаю его за плечо передней лапой. Продолжая стонать, он оборачивается ко мне:

– Тебе все мало? – Из его уст раздается короткий злой смешок. – Мало?

Мужчина с трудом поднимается, помогая себе руками, и долго пошатывается, прежде чем ему удается твердо встать на ноги.

– Ну, давай! – Он манит меня обеими руками. – Давай уже закончим.

Весь мой гнев испаряется. Я смотрю на его жалкие попытки сохранить достоинство. Мне стыдно, что я мучаю его, вместо того чтобы убить быстро. Теперь уже невозможно – просто отпустить его. Я приканчиваю его, чиркнув когтем по горлу, прежде чем он успевает что-либо сообразить. Мужчина тихо оседает на землю.

Добравшись до его внутренностей, я устраиваю себе пир. Утолив первый голод, подбираю его тело и останки его друга и несу их домой, сыну, пока не взошло солнце и не закончилась эта долгая и ужасная ночь.

Я лежу в постели с открытыми глазами и напряженно ловлю каждое дуновение ветра, проникающее в комнату через окно. Ветер может принести запах Хлои, и предчувствие этого мучает меня. Наконец я встаю, закрываю окна во всем доме и везде включаю кондиционеры, правда на самую нижнюю отметку, чтобы температура воздуха внутри сравнялась с температурой снаружи.

Ложусь снова, но сон не приходит. Глядя в потолок, я думаю о Хлое, о ее власти надо мной. Если она мне откажет, я возьму Генри и отправлюсь в Европу. Может быть, там мне удастся найти себе жену. Но сомневаюсь, что есть еще такая, как Хлоя.

Грэнни, Вельда и другие слуги появляются около семи, вскоре после рассвета. Слышно, как они ходят по дому, как Вельда отчитывает своих кузин за нестертую пыль, как Грэнни что-то рассказывает и смеется. Где-то около десяти он стучится в мою комнату:

– Мистер де ла Сангре, с вами все в порядке, хозяин?

Нет, со мной не все в порядке. Моя жизнь дала трещину. Сердце мое разбито.

– Я просто устал, Грэнни, – отвечаю я.

– Мальчик тоже еще не вставал. Хотите, хозяин, я разбужу его и мы съездим куда-нибудь покататься верхом?

– Если он захочет. Скажите ему, что мы с ним увидимся попозже, днем.