Это была не она, а кое-кто похуже. Тиффани…

— Какая встреча! — пропела она. — Что же ты не слушаешь нашего мэра?

— Тиффани, я не намерена…

Она стояла и разглядывала меня в зеркале.

Я тоже посмотрела на себя:

— Что такое?

— Почему у тебя нет подруг, Клэр?

— У меня есть… есть друзья, — пробормотала я.

— Твой брат и Нейт Гэррик не в счет. Подруги. Девушки. Так почему у тебя нет подруг?

Не успела я собраться с мыслями, как она подступила ко мне совсем близко.

— Хочешь, скажу тебе — почему? — Она наставила на меня палец. — Потому что ты самодовольная дрянь, которая считает себя лучше других.

— Неправда. Истпорт — маленький городок, и люди не особенно дружелюбны к нам.

— Перестань. Ты даже не пробовала подружиться с кем-то. Ты зациклилась на своем братце — друзья твоего брата, работа твоего брата, жизнь твоего брата. У тебя нет ничего своего. Ты ненавидишь меня, но мне даже жаль тебя.

Она развернулась и направилась в ближайшую кабинку.

Перед тем как закрыть дверь, она со вздохом добавила:

— Клэр Ферн, ты самый одинокий человек, какого я когда-либо встречала.

Слова Тиффани не были для меня откровением. Вообще-то я не имела ничего против того, чтобы у меня были подруги, но никогда на этом особо не зацикливалась. Ну нет и нет… Мне не нужны подруги. У меня есть я. У меня есть Перри. У меня есть Нейт. У меня есть музыка и книги, есть океан. И еще у меня есть будущее, немного неясное, но все же… В колледже у меня появятся друзья, которые не будут знать, что я «фрик-урод». Вот о чем я старалась думать, когда чувствовала себя одинокой.

Но слова Тиффани задели меня, потому что не кто-нибудь, а именно она указала мне на отсутствие подруг. Одно дело, что об этом думаю я. И совсем другое — что думают остальные. Те, что травят меня и смеются за моей спиной. Между прочим, Тиффани и ее компания были главной причиной, по которой со мной никто не хотел дружить. Ежу понятно, что всякий, кто свяжется со мной, станет таким же изгоем, как я. Вряд ли кто-нибудь из истпортских девчонок захочет этого.

Я вдруг остро почувствовала, насколько я одинока. И зла. Обычно я шла к Перри, но сейчас мне это не поможет.

Покинув банкетный зал, я направилась в «Ямми». Уж там-то я точно не встречусь с этой гламурной стервой, по крайней мере сегодня.

В «Ямми» я села у стойки и заказала мороженое под горячим шоколадным соусом. Буду сидеть здесь и есть мороженое до тех пор, пока не забуду этот проклятый день. Это ужасно — чувствовать рядом с собой мертвое тело… Еще мне хотелось забыть свою досаду на маму и на Перри, поведение которого казалось мне все более подозрительным. Досаду на Тиффани, слова которой так обожгли меня, потому что были правдой. А главное, я хотела забыть то, что почувствовала, увидев сегодня Джастина. Как было бы здорово, если бы можно было сказать какое-нибудь заклинание, чтобы все чувства к нему разом пропали. Может, лоботомию сделать?

— Можно присесть? — вернул меня в реальность знакомый голос.

Я обернулась и увидела Габриэля с высоким стаканом в руке.

— Ты смотришь на это мороженое, Клэр, как на единственное спасение на Земле. Но проблемы не только у тебя.

— ?

— Сегодня отец получил разнос от мэра… Следствие не продвигается. Это его первое дело на новом месте, а он не только не раскрыл преступление, но и трупов стало вдвое больше. — Габриэль поболтал в стакане трубочкой. — Теперь твоя очередь рассказывать.

— Я просто прячусь от всех.

— Неприятности на банкете?

— А откуда ты знаешь, что я там была?

Он измерил длину моих ног придирчивым взглядом:

— Девушки обычно так не одеваются, чтобы потусить в «Ямми».

Действительно, я и забыла о своем платье.

— А сам-то ты что здесь делаешь? — Я попыталась подтянуть подол ближе к коленкам.

— Отец круглые сутки работает, и дома есть нечего. Только я сделал заказ, гляжу, ты входишь. Не возражаешь, если я присяду? — Габриэль показал рукой на табурет сбоку от меня. — О деле мы можем не говорить.

Я кивнула и отправила в рот мороженое. Если мы не будем говорить о деле, а просто поболтаем, это поможет мне забыть… кое-что другое.

Габриэль сел и несколько секунд молча изучал мое лицо.

— Джастин Спеллмен здорово проехался по тебе?

Я предпочла не отвечать.

— Прости, — сказал он.

— Есть что-то новое о Билли? — спросила я и поняла, что поболтать на отвлеченные темы не получится.

— Нет пока. Эксперты сравнивают пули. Это все, что мне известно.

— А что с Джоэлом Мартелли и угнанной машиной?

— Оказалось, он позаимствовал ее у какой-то девушки в Бостоне — с ней он тоже изменял жертве. Девушка не стала выдвигать против него обвинения, и мы вынуждены были отпустить его. — Он покачал головой. — И зачем только девчонки цепляют таких?

— Почему ты все время называешь ее «жертва». У нее имя было — Виктория.

Он заметно смутился и отвернулся. Ну и что тут такого? Я просто поймала его на том, что он старается говорить, как говорят заматерелые полицейские. А может, он разозлился?

Затем разговор возобновился.

— Ну а ты что? — спросил Габриэль. — Твое участие в этом деле…

— Ты издеваешься? — перебила я, уловив в его голосе уничижительные нотки.

— Нет. Почему ты все время колючки выпускаешь? Есть причины?

— Причин нет. А тебе не кажется, что я единственная, кто хоть что-то добыл по этому делу? Это я обнаружила дыру в потолке на месте преступления. Это я нашла записку Билли. А полиция…

Теперь пришла его очередь перебивать меня:

— Ну и какое это имеет отношение к тому, чем ты занимаешься? К так называемой парапсихологии? Ты умная девушка и руководствуешься здравым смыслом. И всё на этом.

Моя ложка со звоном упала на стойку. Опять он ведет себя как идиот. После всего, что он видел, считать, что я притворяюсь… Мне захотелось плакать. Или дать ему пощечину.

Вместо этого я встала и покинула ресторан.

Для вечера на парковке было сравнительно мало машин. Дождь снова пошел, только теперь он слегка моросил. Летом у нас жарко, и постоять под дождем было приятно, но ждать такси на улице означало промокнуть насквозь. В ресторан, однако, я возвращаться не собиралась.

— Клэр!

Я обернулась:

— Оставь меня, Габриэль!

— Прости.

— Иди ужинай.