С любовью к семье, Уильям».

Джонни Фицджеральд вернул письмо другу.

— По-твоему, Фрэнсис, мне вместо черного дрозда следует изучить ченобородого Брэдстока?[25]Вероятно, тебя интересует, не он ли или кто-то из его сотоварищей, что пока еще на свободе, прикончил адвокатов? А у тебя случайно нет адреса нашего чернобородого друга?

Пауэрскорт достал из нагрудного кармана еще один листок.

— Вторую коротенькую записку от Уильяма мне принесли час назад. Он пишет, что головорезы Брэдстока расположились в огромном доме под номером 25 на Белгрейв-сквер.

Фицджеральд сделал очередной глоток вина.

— Думаю, лучше пойти окольными путями, Фрэнсис, — сказал он. — Пожалуй, не стоит стучать в парадную дверь и спрашивать, не здесь ли квартирует убийца адвокатов. Это может неблагоприятно отразиться на перспективах издания «Птиц Лондона». Разузнаю-ка я для начала, что слышно об этих ребятах в уголовных кругах, обычно это кое-что дает.

— У меня тоже есть новости, — терпеливо дождавшись паузы в разговоре, сообщила леди Люси.

«Какая у меня красивая жена», — с гордостью подумал Пауэрскорт, любуясь загоревшейся в луче закатного солнца прядкой ее волос.

— Помнишь, Фрэнсис, ты попросил меня осторожно расспросить моих родственников о Донтси? — заговорила леди Люси. Она была так серьезна, что даже не заметила восхищенных взглядов мужа.

— Конечно, — живо откликнулся Пауэрскорт.

— Это всего лишь слух. Даже не слух, а шепоток, «что-то вроде тихого, очень далекого звона колоколов», как выразился тот, от кого я это узнала.

— И что за слух?

— Он касается брата убитого мистера Донтси. Его старшего брата, который, согласно этим неясным слухам, был весьма близок с миссис Донтси. Настолько, что они вместе ездили путешествовать и нередко проводили уик-энды вдвоем.

— Как давно это было? — спросил, пригладив свою шевелюру, Пауэрскорт.

— Говорят, года два назад.

— И кто же тебе все это сообщил, Люси?

— Та самая кузина, что живет недалеко от Кална и не раз обедала у Донтси. Думаю, ей можно верить.

— Да, — прошептал Пауэрскорт так тихо, словно его мысли могли потревожить невинность близнецов. — Есть о чем поразмыслить. Что ж, представим: вот Александр Донтси и его красавица жена. Все их многолетние попытки зачать ребенка безуспешны. Главное в жизненных устоях мистера Донтси — фамильный дом, родовая усадьба. Тут веками жили его почтенные предки, и тут должны обитать его потомки. Однако же потомков нет. Муж виноват или жена — они не знают. Давайте предположим, что они долго и настойчиво ищут выход, пока однажды супруг не делает жене такое весьма нестандартное предложение: мой брат вместо меня. Трудно вообразить, но допустим, из любви к мужу она соглашается. Тогда Александр Донтси обращается к брату, которого, учитывая внешность миссис Донтси, уговорить гораздо проще. Тем не менее желанный ребенок все равно не появился. Эксперимент с супружеской неверностью не удался. Что же дальше? Кстати, ты не знаешь, Люси, брат Александра Донтси женат?

Перед Пауэрскортом тут же возникла картинка: ревнивая жена старшего брата узнает, что измену мужа спровоцировал его младший брат, одержимый странными идеями супруг соперницы.

И вот она, одержимая местью, нанимает убийцу и отправляет его в Куинз-Инн, снабдив флаконом с ядом…

— Нет, старший брат мистера Донтси остался холостяком, — прервала полет его фантазии леди Люси. — Но одна вещь, — она не сводила взгляда с рисунков Джонни, — убеждает меня, что слух о романе правдив.

— Какая вещь? — спросил Джонни.

— Брат Александра Донтси уехал, говорят, куда-то в отдаленную часть Канады, кажется в Манитобу.

— Да-да, поверенные говорили мне, что он живет в Манитобе, — подтвердил Пауэрскорт.

— Может, мне разыскать его? — радостно встрепенулся Джонни. — Всю жизнь мечтал съездить в Канаду. Вина там, конечно, импортные, зато птицы, как везде пишут, просто изумительные!

— Остынь, Джонни, — усмехнулся Пауэрскорт, — у нас и в Англии дел предостаточно. А ты, Люси, — повернулся он к жене, — пожалуйста, при случае, еще порасспрашивай своих родственников. Может, к тому эксперименту, если он имел место, привлекались и младшие братья или кузены.

— Хорошо, — кивнула леди Люси. — Оказывается, еще кое-кто из нашей семьи живет недалеко от Кална. К сожалению, я узнала это только вчера.

Джонни Фицджеральд аккуратно сложил свои наброски.

— Послушайте! — воскликнул он. — Меня сейчас прямо осенило: кроме «Птиц Лондона» можно ведь сделать еще «Птицы Восточной Англии», «Птицы Западной Англии» или «Птицы Уэльса». Правда, население там маловато, спрос будет невелик. Так что Канада и ее связи с Францией намного перспективнее. Можно ведь сделать альбом не только про птиц, а сразу про птиц и про вино. Две книги по цене одной. Вдумайся, как звучит, Люси, — «Птицы Бордо»! «Птицы Бургундии», а, Фрэнсис? Изобразить и описать птичек, живущих в виноградниках, которые дарят нам шамбертен или мерсо. Правда, здорово?

Все дружно рассмеялись.

— Великолепно, Джонни, — одобрила проект леди Люси. — Ты прославишься и во Франции.

Джонни вдруг посерьезнел.

— Фрэнсис, — спросил он, — у тебя какие планы на ближайшие дни? Поедешь куда-нибудь? Ведь жулики и бандиты собираются пришить тебя, а я даже не смогу подсказать им, где ты находишься.

Пауэрскорт догадался, что тот имеет в виду. Последнее дело в соборе на западе Англии стало для них опасным приключением, и в страхе за жизнь мужа леди Люси втайне от него просила Джонни всегда быть рядом с Фрэнсисом.

— Можешь передать своим бандитам, Джонни, что я планирую две поездки. Во-первых, я снова отправлюсь в Калн побеседовать с миссис Донтси, хотя пока что плохо представляю, как повернуть разговор в нужное русло. Уж больно тема щекотливая. Но прежде я собираюсь посетить один очень необычный дом. Он находится в Англии, но в нем все французское. Там есть и телефон, и телеграф, и мебель Марии-Антуанетты, а севрского фарфора больше, чем где-либо еще.

— Где же ты нашел этот райский уголок? — спросила леди Люси.

— В Чилтерн-Хилс, дорогая. Его построили для одного из самых богатых людей в Англии. Он так и назвал свой приют — Парадиз[26]. Зовут его Иеремия Панкноул, и этот дом — плод его сумасбродной фантазии.

Весело обсуждая «Птиц Лондона», Джонни и леди Люси покинули столовую. Пауэрскорт медленно встал и осторожно подошел к спящим близнецам. Один лежал, подложив под круглую розовую щечку крошечный кулачок, другой спрятался под одеяльцем. Глаза Пауэрскорта неотрывно смотрели на младенцев, губы его почти беззвучно шевелились. И надо было оказаться совсем близко, чтобы услышать слова молитвы «Отче наш».