Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вставай. Кстати, зеркало висит вон там,на стене… Успокойся и изучи свои челюсти. Давай прекращай сидеть с похороннымвидом, пока мы живы, все ерунда.
– Хорошо тебе говорить! У самогорезцы на месте! – вздохнула я. – Ладно, все уже случилось, какойсмысл рыдать?
Максим засунул в рот жвачку.
– Молодец, главное – никогда несдаваться. Подумаешь, клык! Дай мне адрес своей электронки.
Я ощутила себя динозавром.
– Не пользуюсь ею.
– Вау! Почему?
Что ответить на глупый вопрос?
– Потому что не пользуюсь.
– Неужели частному детективу не присылаютсообщений? – заморгал спутник.
– В офисе есть комп, дома мне помогаютЛизавета или Кирюша, – пояснила я.
– То есть сюда ты ноутбук не привезла?
– Нет, а зачем?
Максим хлопнул себя по бокам.
– Придется печатать на принтере вкабинете у Алки, хотел тебе материалы отправить.
Настал мой черед удивляться:
– Какие?
Максим потер затылок.
– Эх, росли в лесу грибочки, как поели ихтри дочки, так забыли, как зовут, до сих пор в лесу гребут. Кто хотел материалыпро Малыша и Нину Пронькину получить?
– Ты их добыл? – ахнула я.
Нахал повертел перед моим носом мобильником взолотом корпусе.
– Эсэмэска прикатила, можно почтуизвлекать. Кто ж думал, что у Шерлок-Холмсицы ноута нет? Кстати, тыэлектричеством пользуешься? А водопроводом? Ну, не плачь, папа купит тебеторт. Встретимся в столовой. Эй, ты не рада?
Я опомнилась:
– Большое спасибо.
– Чего носом в ковер уткнулась?
– Боюсь стоматолога, – откровеннопризналась я.
Максим схватился за щеку.
– Ох! Кажется... во...
Абсолютно не стесняясь едва знакомой женщины,Максим залез пальцами в рот и продемонстрировал мне... зуб.
– Не переживай, вместе к бормашинепорулим, я тоже клыка лишился.
У меня в душе зашевелилось сомнение, итут мой навязчивый спутник заржал так, что две дамы, сидевшие в креслах урецепшен, прекратили болтовню и с осуждением на него покосились.
– Не могу, – всхлипывал Макс, –сейчас порвусь на ремни! Спасите!
Я кинулась к большому зеркалу и разинуларот. В посеребренном стекле возникло изображение: растрепанные волосы, слегкаобгоревший нос и красивая белозубая улыбка. Жвачка, которой так настойчивоугощал меня кавалер, была очередным приколом: в середину он закатал фальшивуюкоронку, чтобы довести жертву до обморока.
– Гад вонючий! – заорала я,оборачиваясь. – Не приближайся ко мне больше, сморчок скунсовый!
Максим не ответил, его уже не было в холле,отвязный шутник успел испариться до того момента, как одураченная Лампаосознала истину. В помещении остались лишь две дамы. Одна из них судорожноподжала губы, вторая не смогла проглотить замечания:
– У нынешних женщин нет ни шарма, нитаинственности, ни умения увлечь мужчину. Что за выражения? Так вы останетесьодинокой!
– Лучше жить одной в картонной коробке,чем на Лазурном Берегу с идиотом, – рявкнула я и пошла вверх по лестнице.
Больше не стану общаться с Максимом, а ведь онпоказался мне к концу прогулки почти приятным и даже милым.
В ресторан я спустилась через полторачаса, очень надеясь, что мой навязчивый паж уже закончил трапезничать. Как быне так! Едва я вошла в зал, как из угла донеслось:
– Лампа! Иди сюда!
Демонстративно вздернув подбородок, я села упротивоположной стены.
– Киса, – прогремел Максим, –перенеси мою хавку вон к той, самой красивой женщине на свете.
Местная публика замолчала и стала украдкойизучать госпожу Романову.
Я попыталась сделать вид, что не имею нималейшего отношения к идиоту, даже не понимаю, к кому сей фрукт обращается, иприкинулась озабоченной выбором блюд. Но разве Макс успокоится?
Он быстро перебежал за мой столик, сел,положил на скатерть стопочку листов и проникновенно сказал:
– После всего, что между нами было, я,как порядочный человек, обязан на тебе жениться.
Я вцепилась пальцами в бокал и включилавнутреннего психотерапевта. Лампа, сохраняй спокойствие, нельзя на глазах улюдей опускать на голову прилипалы графин из хрусталя, это невоспитанно.
– Эй, – свистящим шепотом окликнулменя навязавшийся жених, – телятину с грибами не бери. Коровеночке,похоже, в момент естественной смерти исполнилось лет двадцать пять.С одной стороны, приятно, что милое создание прожило в свое удовольствиечетверть века, с другой – боюсь поломать зубы, стоматологи нынче какСоловьи-разбойники: опустошают счет со скоростью свиста. Ох, прости, это ненамек.
Я оперлась ладонями о стол и сталамедленно подниматься. Если не поужинаю, ничего страшного не случится: чемменьше еды попадает в желудок, тем крепче сон!
– Сядь и осторожно посмотри влево, –почти не шевеля губами, приказал Максим, – только один раз в сезоне итолько у нас гастроль клоуна Бимбома! Ап, начали!
От детской привычки подчиняться чужим приказаммне так и не удалось избавиться, поэтому я чуть скосила глаза и увидела, какхудощавый, светловолосый мужчина лет сорока, с виду вылитый муж Барби Кен,швырнул салфетку почти в лицо сидевшей с ним пожилой даме, резко встал и замер.
– Ну, сейчас начнется «Танец престарелоголебедя», – в полном восторге зашептал Максим, – раз, два... эх, неполучается.
Блондин стоял на месте, на его лице медленнопоявлялось выражение удивления, смешанного с тревогой. Обиженная им соседка постолу аккуратно резала спаржу, процесс полностью захватил даму, и она необращала внимания на странное поведение спутника.
«Кен» покачался из стороны в сторону и заорал:
– Какого хрена?
Старушка оторвалась от ужина.
– Леша? Что-то не так?