Его теплая сильная рука опустилась на ее ладонь.

– Я восхищался вашим отцом, Кейт. Его работа стоит того, чтобы о ней узнал мир.

Она освободила руку.

– У меня нет желания говорить об отце с вами.

– А у меня есть. Генри обожал вас и Мег. Вы очень много для него значили.

«Не так много, как вы».

– Вы пытаетесь манипулировать мной.

– Я пытаюсь помочь вам. Вы хотите написать эту книгу в память об отце, не так ли?

Взгляд его голубых глаз проникает в самую душу. Кейт чувствовала себя раздавленной, побежденной, униженной – он видел ее насквозь. Она положила руки на колени.

– Не будем обсуждать мои мотивы.

– И мои тоже. – Он указал на альбомы: – У каждого из этих рисунков своя история. Все, что здесь изображено, ваш отец видел собственными глазами. Нравится вам это или нет, без меня вам не обойтись.

Пожалуй, он прав. И все же она не могла смириться с этой мыслью. Не могла сотрудничать с человеком, который увез отца из семьи.

– Я справлюсь сама, использую дневники отца.

– Я не все вам сказал, – мягко заметил Гэбриел. – Генри не только назначил меня вашим покровителем, но еще и управляющим его поместьем.

– У отца не было поместья. Он был профессором университета. Мы арендовали дом.

– Тем не менее он оставил всю свою собственность под мою ответственность. Включая вас... и все его бумаги.

– Нет! – воскликнула она. – Нет!

– Да. Эти дневники мои, – холодно проговорил Гэбриел. – Так что вы либо примете меня в качестве соавтора, либо вообще не напишете книгу. Выбор за вами.

Ярость охватила Кейт. Мало того, что он разрушил их семью, так теперь еще хочет лишить ее возможности искупить вину перед отцом за то, что не простилась с ним.

Она набросилась бы на него с кулаками, если бы здесь не было Роузбадов.

Кейт захлопнула альбом.

– Напрасно надеетесь, что я отдам вам дневники отца. Вы сможете их отнять только силой.

Его взгляд стал острым, почти жестким.

– Я сделаю все, что нужно, Кейт. Обещаю. Она вернула ему альбом и поднялась.

– Тогда берегитесь, милорд. Я не собираюсь сдаваться.

Два вечера спустя в Стоукфорд-Эбби приехали цыгане. И из их лагеря доносилась веселая музыка. Пробиваясь сквозь облака, полная луна посылала на землю свой холодный свет.

Держась в тени кустарника, Кейт пробиралась к конюшням. Вдали горели костры. Вокруг костров сидели люди и, хлопая в такт музыке, смотрели на плясавших. Среди них были Роузбады, Майкл с Вивьен, Мег с Джаббаром.

И Гэбриел. Кейт об этом знала, хоть и не могла его разглядеть в темноте.

«Вам придется либо взять меня в соавторы, либо вы вообще не напишете книгу. Выбор за вами».

Воспоминание об этом ультиматуме разжигало в душе Кейт ярость. Он считал ее своей собственностью и соответствующим образом относился к ней. Но она не собиралась ему подчиняться. И потому решила не упускать свой шанс, который представился ей, когда приехали цыгане.

Увлеченный беседой с цыганами, Гэбриел в то же время следил за ней и заметил, что после праздника она ускользнула. Кейт поспешила к себе в спальню, чтобы переодеться в мужскую льняную рубашку и бриджи, которые она стащила днем в прачечной.

Три дня, которые Гэбриел обещал бабушке провести дома, прошли, и Кейт знала, что рана на голове не задержит его надолго. Утром Майкл и Вивьен вместе с детьми уедут на месяц с цыганами, и Гэбриел, воспользовавшись этим, может отправиться в Корнуолл.

Стоя в тени старого дуба возле конюшен, Кейт нацепила рабочую кепи, спрятав под нее волосы. Рубашка была ей велика, рукава болтались. Бриджи оказались слишком короткими, стягивали живот и бедра. Главное, чтобы в ней не распознали женщину, путешествовать одной ночью опасно.

Из конюшни донеслось слабое ржание. Слава Богу, во дворе никого нет. Садовники устроили свою вечеринку на лугу неподалеку от палаток цыган. Так что она сможет взять лошадь незамеченной.

Она на цыпочках пробралась к дверям. До побережья можно добраться за день. Чуть раньше она прокралась в библиотеку, изучила карту Англии и теперь приблизительно знала местонахождение поместья Чарлза Дэмсона. Добравшись до графства, спросит дорогу и легко найдет его дом.

В мешке у нее было женское платье. Она переоденется в лесу, нанесет визит сэру Чарлзу и найдет статуэтку. Если повезет, ее хватятся не раньше чем в полдень.

Когда Гэбриел поймет, что она исчезла, будет уже поздно.

Подойдя к конюшне, она подняла фонарь и вошла внутрь. На мгновение остановилась, чтобы дать глазам привыкнуть к полутьме. Сердце бешено заколотилось, когда мутный свет появился в глубине помещения.

Кейт застыла, прислушиваясь. Но тишину нарушало лишь тихое пофыркивание и шорох копыт. Через минуту она успокоилась. Грумы спали где-то в глубине помещения. Фонарь, видимо, оставили зажженным, чтобы не напороться на стойла в темноте.

Она тихонько пробралась к стойлам. То здесь, то там лошади высовывали головы, чтобы посмотреть на нее. В конце ряда она повернула за угол. Серая кобыла в темноте казалась черной. С ласковым фырканьем она обнюхала руку Кейт.

Рассмеявшись, Кейт протянула ей яблоко. Кобыла взяла его и попросила еще.

– Жадная попрошайка, – пробормотала Кейт, поглаживая шею животного. – Тебя покормили, так что ты не голодна.

Кейт добралась до комнатушки с седлами и нащупала в темноте все необходимое. Сначала придется взять одеяло и уздечку, потом седло – оно оказалось тяжелее, чем она ожидала. С огромным трудом она протащила все это через конюшню. Она предпочла бы скакать без седла, но это могло привлечь внимание.

Накануне она видела, как конюх седлал лошадь. И теперь вложила железку в рот Стоми, которая на редкость спокойно к этому отнеслась. Вспоминая то, чему ее учила Вивьен, Кейт почесывала животное за ухом, надевая на него уздечку. Затем перекинула одеяло через круп лошади. Радуясь, что проделала все это достаточно легко, отряхнула руки.

Однако седло оказалось проблемой. Кейт подняла его и поволокла. С силой подтолкнув, приподняла, но в последний момент кобыла рванулась в сторону, и седло упало на пол.

– Черт! – пробормотала Кейт самое грубое ругательство, какое знала. – Черт побери!

– Помочь?

Кейт оглянулась и увидела Гэбриела, стоявшего в тени коридора. В полутьме он выглядел настоящим дьяволом.

– Ну? – сказал Гэбриел. – Теперь вы лошадей воруете?

В голосе его звучала злость, и Кейт вздрогнула. Она лихорадочно соображала, как объяснить свой поступок.