Я их познакомила. Привела в спортзал, мячики кидать для улучшения концентрации. Они говорили о прошлой жизни. У меня было ощущение, что говорит один человек – всё почти одинаковое. Похожие семьи, соседние города, очень близкие судьбы. Потом они перешли от вчера к сегодня и, кроме диагноза, ничего общего не обнаружили. Мэгги не понимала, в чём виноват мир и зачем резать шины, а Сэнди злилась на Мэгги за святую простоту и неоправданное, с её точки зрения, смирение. Потом Сэнди говорила мне, что от одних стероидов так не разъедешься, жрать надо меньше, раз двигаться не можешь. А Мэгги не могла успокоиться по поводу «этой злости через край, как будто ей все должны». Короче, не пошло у них. «Жирная корова». «Стерва». Больше я их вместе на терапию не водила.

Я часто вижу их на детской площадке: стройные, спортивные блондинки, весело болтающие, попивающие колу или кофе, пока детишки играют, обменивающиеся новостями, обсуждающие детей. И каждый раз моргаю: те две, с фотографий, могли бы быть на их месте. Встретиться на каком-нибудь детском утреннике, подружиться, познакомить мужей, которые бегали бы по выходным играть в баскетбол, пока жёны болтали бы о проблемах воспитания. И не знать, какими разными может сделать их одна и та же болезнь.

Большую часть последнего года обучения на физиотерапевта в нашем колледже нужно было потратить на выбор руководителя и темы. Выбрал – полдела сделал. Потом надо было состряпать гипотезу, провести эксперимент, просчитать результаты и желательно доложить о них на какой-нибудь конференции. Неврология меня не особо привлекала, педиатрия тоже, биокинетика интересовала, но профессорша была дурой, перспектива работы с ней меня не прельщала, а остальные преподаватели занимались совсем уж неинтересными мне вещами.

Нас, таких неприкаянных, набралось трое. Очень симпатичный, умный и со всех сторон положительный мальчик Дэн; мерзенький, сальный и похотливый, похожий на плохую карикатуру Джо Костанзы из «Сайнфелда» Бен и ваша покорная слуга. Мы хотели заниматься спортивной медициной, а нам не давали. Проект никто не хотел вести; нас динамили и пытались распихать по другим группам. Мы совсем уж приуныли, но тут наша любимая профессорша неврофизиологии пожалела бедную троицу и согласилась взять вторую группу с условием, что помогать она нам толком не будет и вся работа лежит на нас.

Нам только этого и нужно было. Посовещавшись, решили провести сравнительный анализ приборов, измеряющих процент жира в организме. Расплодилось их видимо-невидимо, в спортзалах за их пользование деньги дерут, а насколько они хорошо работают, никто толком не знает.

Золотой стандарт определения процента жира – подводное взвешивание. Делается это в специальной лаборатории и стоит кучу денег. Мы поговорили с диетологической лабораторией местного университета Тафтса, им наша задумка понравилась. Нам вручили ключи от лабы на два утра в неделю при условии, что заведующая будет фигурировать как одна из авторов статьи. Публикация – за ключи. Впрочем, побирушкам выбирать не приходится.

Объектом нашего эксперимента стал аппарат, измеряющий жирность с помощью инфракрасного излучения. Пистолетик такой: приставляешь к бицепсу и нажимаешь на кнопочку. Загорается число, например двадцать пять. Процентов то есть. Ну, или сорок пять, кому как. В ближайшем ко мне спорткомплексе за подобное измерение берут десять долларов. Перелопатив кучу литературы, мы не нашли ничего, что подтверждало бы верность измерений этого прибора. К тому же бицепс как место измерения был разруган всеми возможными авторитетами.

Итак, решено. Берём женщин в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти, сколько придёт. Погружаем их в воду, получаем истинный результат. Потом «пистолетим» их инфракрасными лучами в четырёх местах: бицепсе, ноге между коленом и бедром (спереди), бедре (тоже спереди) и туловище над уровнем груди. Сравниваем результаты. Потом гордо шагаем на Массачусетскую конференцию физиотерапевтов и браво рапортуем.

Развесили объявления вокруг кампуса, набрали тридцать с чем-то добровольцев (кто же не хочет узнать свой процент жира за бесплатно), составили расписание. На старт – внимание – марш.

И тут началось. Наши одурманенные шестью годами учёбы мозги решили, что мы проводим всего лишь научный эксперимент. Психологический компонент не учитывался – не наш профиль. То, что у женщин сложные отношения с жиром вообще и жиром на бёдрах, в частности, мы вроде бы знали, но считали, что нас это не касается. Когда коснулось, было поздно.

На каждое утро у нас было записано две девушки. Пока погружали в воду одну, другую измеряли ИКС (инфракрасным спектрометром), а потом меняли их местами. Мы тоже собирались меняться: одно утро я на подводном измерении, Дэн на ИКС, а Бен координирует и результаты записывает; на другой день Бен на подводке, а я на ИКС и т. д.

С Беном проблемы возникли сразу. Ну что поделаешь, если парень выглядит как нечто среднее между жиголо и сутенёром? Маленькие толстые пальчики, вечно грязные, слишком длинные ногти, весь из себя такой кругленький, потненький, с бегающими глазками. Вы бы доверили такому лезть к себе в купальник с какой-то трубкой и долго её там прилаживать к бедру? Бен, надо сказать, ничего предосудительного не делал и не говорил ни тогда, ни потом, ни до того. Я училась с ним три года и кучу совместных курсовиков написала, мы неоднократно проводили вдвоём по нескольку часов в его комнате общаги без инцидентов и приставалок. Вполне приличный и неглупый парень, хоть и со странностями. Но винить я никого не могу. Мне самой от него хотелось держаться на расстоянии вытянутой руки. Короче, Бену недвусмысленно заявили, что в районе бицепса его ещё потерпят, но к ногам и бёдрам ему лучше не подходить. Бен вздохнул и пошёл на подводный аппарат. Но там девушек надо пристёгивать плотно, трубку для дыхания прилаживать тоже плотно, погружать, держать и прочая. Девушки опять замялись и вежливо поинтересовались, не мог бы всё это делать кто-нибудь другой. Вот Дэн, например. И трубкой в купальник тоже он пусть лезет. Нет, к сожалению, Дэн не может быть у бассейна и в вашем купальнике одновременно. А жаль. Да уж, конечно. Меня-то тоже он замерял (я была первым подопытным кроликом и сразу протянула Бену ручку с бумагой – будешь результаты записывать). А Дэн – мерить. Дураков нет, точнее, дур.

Мы пообещали Бену, что в следующий раз девушки будут посговорчивее и ему удастся попробовать свои силы на аппаратах. Мы врали. Сговорчивых девушек оказалось мало. Более того, даже красавчика Дэна к своим бёдрам с жирозамерялкой подпускать не хотел почти никто. К нему норовили повернуться выгодной стороной, стеснялись, втягивали живот и всячески неуютно ёрзали. Попытки объяснить, что мы проводим научный эксперимент, а не нанимаем девушек в балетную школу, что у Дэна эти жирные бёдра уже как мальчики кровавые в глазах, и вообще у него невеста есть, ни к чему не приводили. Уже после первого сеанса стало очевидно, что Дэн – у бассейна, я орудую ИКС, а Бен смотрит, вздыхает и записывает.

Утро в лабе проходило примерно так. Девушки переодевались в купальники и расходились по разным углам. В одном углу ИКС, в другом – бассейн. Дэн пристёгивает даму к подводным весам, надевает маску и объясняет, что по команде ей надо выдохнуть из лёгких весь воздух. Если что не так – подай знак рукой и тебя вытащат. Вопросы есть? Вопросов нет. Пошли на погружение. Знак рукой. Вытаскиваем.