У меня тут же закалило кончики ушей. Зачем она спросила об этом именно сейчас? При нем? Почему днем, пока мы были вдвоем, мачеха не задавала таких вопросов?

Пока я думала, как бы свернуть с этой темы, подключился отец:

— Давай-давай, Яна, рассказывай, а то мы тут с Настей все извелись, думая о том, с кем ты там. От тебя ведь ни слова об этом не было.

У меня на миг возник порыв сказать «ни с кем», но это было бы неправдой, а я никогда не любила врать отцу.

— Есть молодой человек, — наконец выдавила из себя признание, и тут же почувствовала на себе цепкий взгляд.

Мне бы воздуха, а то дышать не получается.

— Как здорово, — радовалась Настя. — Хороший?

— Да.

— Умный?

— Будущий врач, — теперь чужой взгляд просто вспарывал наживую. Я боялась смотреть на сводного брата.

— И как давно вы вместе?

Ну зачем это сейчас? Ведь так хорошо сидели, разговаривали о погоде, цветочках, тортиках и на тебе.

На меня смотрели все присутствующие, и под их пристальным вниманием я мечтала только об одном — провалиться сквозь землю.

— Давно? — нетерпеливо повторила Алиса, будто понимала, о чем идет речь.

— Со второго курса, — я будто призналась в преступлении.

— Надо же и все это время молчала. Не думал, что у меня дочь такая скрытная.

Я покраснела. И вовсе не от того, что посмела утаить от родителя информацию о своей личной жизни, а от того, что все-таки взглянула на Ершова. Он смотрел в ответ, и в его угрюмом взгляде, ничего нельзя было разобрать. Только такое чувство возникло, будто на меня упала стотонная плита. Придавила и не дает пошевелиться.

— Да все как-то нужного момента не было для таких разговоров, — я смущенно улыбнулась, хотя было совсем не весело. Макс меня очень сильно напрягал и своим взглядом, и своим молчанием. Уж лучше бы, как обычно, какую-нибудь гадость говорил, да вредничал. Чем вот так. Молча и холодно.

— Конечно, нужного момента она найти не могла, — продолжал ворчать отец. — Еще скажи, что жениться собрались!

Мне совсем подурнело. Я уже почти была готова вскочить со стула и убежать к себе в комнату.

— Значит, все-таки собрались? — тут же встрепенулась Настя.

Да что ж вы все ко мне пристали!

И снова за столом загалдели, одновременно задавая миллионы вопросов, а я не знала куда деваться от стыда. Этот разговор должен был состояться не здесь, и не так.

И не при Максе!!!

— Летом хотели. После того как закончим учиться.

— И ты молчала?!

— Вот говорю, — я уже начинала злиться. Как дворняжка, которую загнали в угол.

— Мы его даже не видели.

— Увидите.

— Как зовут?

— Олег.

Дальше вопросов становилось все больше, я только успевала отбиваться, обливаясь холодным потом. Настя, умиленно, сложив руки на груди, расспрашивала о том, как он выглядит, какой у него голос и цвет глаз. Отец грозно выспрашивал про родителей и вообще походил на бойцовского петуха, готового защищать свою кровиночку от какого-то проходимца.

А Ершов молчал. Копался вилкой в тарелке, лишь изредка вставляя какие-то скупые реплики. На меня он больше не смотрел. И почему-то именно это резало на живую, причиняя почти физическую боль.

В общем, атмосфера за столом была восторженно-натянутая, и только Алиска радостно бегала между взрослыми и втихаря, пока все были увлечены беседой, таскала со стола конфеты.

Макс

Музыка гремела так, что закладывало уши, а от неоновых огней рябило в глазах. Вокруг бесновалась толпа, а мне было тошно, хотелось накидаться под завязку и обо всем забыть.

Мне так хреново последний раз в школе было, и все так же из-за Янки.

По-моему, вообще вся херня в моей жизни случается именно из-за нее. Я ни в чем ее не обвиняю, а вот себя да. Потому что рядом с ней становлюсь дураком, что раньше, что сейчас.

Принцесса соизволила приехать домой, после стольких лет отсутствия. И вот, казалось бы, плевать, все что было между нами давным-давно осталось в прошлом. А ни фига подобного. У меня в голове будто тумблер переключился. В положение «Внимание, Белка на горизонте».

— Ты чего какой хмурый? — Егор развалился на соседнем кожаном диване и гонял в приставку. — Морда, как на похоронах.

— Задолбало все, — прокряхтел я, беря в руки стакан. — Вот просто затрахало.

— Ого. Это уже серьезно.

Егор, наверное, единственный, кто в курсе моих загонов. Мы с ним, как сдружились в последние месяцы школы, так и шли бок о бок. Я после школы в армию, а он в универ, но не поступил и тоже на службу отправился. Да еще и в один взвод попали.

Потом на гражданку вернулись. Он сразу на заочку и на работу к отцу устроился, а я дурак сначала на очное отделение поперся, даже отучился один семестр, но потом понял, что не мое, не хочу. И тоже перевелся на заочный.

— И что же тебя так задолбало? — спросил он еще минут через пять после того, как самозабвенно матерясь продул очередной раунд.

Я задумчиво уставился на танцпол. Туда, где отрывался народ. Все веселые, шумные, парни наглые, девки красивые, все напоказ, а не интересно. Как отрезало.

— Белецкая вернулась, — наконец, произнес я, запивая горечь этих слов.

— О-о-о, — протянул друг. — Ершов опять встрял.

Встрял. Даже отрицать бесполезно. Я это понял еще утром, когда сидел на работе, а потом хоп и очнулся на вокзале, в ожидании поезда. Даже не помню, как звонил, предупреждал, что встречу ее сам. Ничего не помню. Вообще, по нулям. Потом смотрю Янка ползет, довольная, румяная, а как морду мою увидела, так чуть с ног не повалилась, и меня самого до пяток прострелило.

— Как прошла встреча голубков?

— Никак. Пялились друг на друга и мычали.

— Ну и как она? Сиськи отрастила? — он руками изобразил буфера.

— Я тебе сейчас втащу.

— Все, молчу, — заржал он и тут же добавил: — Хоть не подурнела?

— Точно втащу.

Какое там подурнела. Я только слюни успевал подбирать, чтобы на стол не капали. Ничего не меняется, в этой жизни. Ничего. Она как посмотрела своими темными глазищами, так у меня в голове все набекрень снова и съехало.

— Что планируешь делать? Приударишь за сеструхой?

— Какая она мне на хрен сеструха? — меня почему-то всегда бесило, если ее называли моей сестрой.

Не сестра она мне. Точка.

— Я не услышал ответа насчет планов.