– …несистемный объект, обнаруженный в квадрате тридцать два дробь восемнадцать, продолжает медленно двигаться в нашу сторону, пост связи, доложите, прием…

– …запрос в стандартном, расширенном и аварийном диапазоне частот произведен, результат отрицательный…

– …сканирование на наличие систем вооружений произведено, результат отрицательный…

– …пульт управления системой непосредственной обороны, доложите готовность к варианту «дельта 000»…

– …все системы в боевом режиме, щит на мощности пятьдесят процентов, ждем энергетиков, дедлайн пять минут тридцать четыре секунды…

– Энергетики?

– Текущий режим мощности основной установки семьдесят восемь процентов от номинала, выводим с опережением на сорок секунд.

– Хорошо. Выводите на номинал и форсируйте еще процентов на десять.

– Перехватчики. Выпускайте одно крыло. Задача – установить визуальный контакт с объектом.

Лейтенант технической службы энергоснабжения Гриф Коуэл допил свой кофе как раз в тот момент, когда перехватчики вплотную сблизились с этой разбудившей его «неожиданностью». Его шеф, майор Гибсон, уже успел поспорить на десятку баксов и один «медленный танец» с капитаном службы внешнего наблюдения Лизой Перье, что это обычный ржавый железный астероид, и, бросив короткий взгляд на лейтенанта, якобы невзначай сообщил ему, что у русских, к примеру, норматив реакции на боевую тревогу составляет всего пять минут, и это не просто «жопа в кресле», а еще и короткий доклад о готовности систем. На что Гриф привел ему другой исторический факт, когда американские пехотинцы отказывались идти в атаку, если не получали на завтрак свою порцию мороженого. Вообще майор был нормальным мужиком. В свободное от вахты время, треснув в баре коктейль собственного изобретения, который назывался просто «В2» и отличался от «В52» тем, что все три ликера в нем были заменены на виски, водку и абсент, Гибсон пускался в красочные описания своих боевых подвигов. После второй рюмки майор переходил на женскую тему, и его сослуживцы старались как можно быстрее влить в него еще две-три порции, которые окончательно «переводили» старого вояку в режим невидимости и он больше никому не мешал спокойно коротать время за кружечкой пива.

Перехватчики облетали объект, постепенно сокращая радиус облета, а на боковом экране пульта появилась картинка с «места событий». Черная сфера, диаметром не более десяти метров, поблескивала отражениями направленных на нее лазерных «щупов». Черная гладкая полированная поверхность и больше ничего. Майор уже радостно потирал руки и переругивался с парнями из СВН, не желавшими вот так просто отдавать в его «волосатые лапищи» своего единственного офицера женского пола, как вдруг… Объект исчез. Не испарился, не выставил камуфляж, не попытался удрать. Он исчез с радаров и с изображения, передаваемого на мониторы крепости…

* * *

– Как это исчез?

– Поверьте, советник, спецы полдня изучали записи фазированных радаров и активных средств идентификации. Ничего утешительного. Никаких излучений, никакой активности. Стояло зеркало на шкафе и пропало. Растворилось.

– Генерал, мы с вами живем в мире, в котором последнее стоящее чудо случилось больше трех тысячелетий тому назад. Даже НЛО и привидения уже давно перестали быть актуальной темой желтой прессы. Если меня начинает заводить тема с чудесами, я иду в храм божий, а не в штаб объединенного космического флота. Поэтому будьте любезны сменить терминологию и отвлечься от своих юношеских ассоциаций. Я забираю у вас все материалы по этому делу, а вас буду рекомендовать отпустить в отпуск недельки на две. Приводите свои мозги в порядок.

– Отпуск, советник, это хорошая идея. Я даже могу оставить вам адресок отеля, в котором буду отдыхать. Думаю, через пару-тройку дней вы тоже ко мне присоединитесь.

Генерал Макгрегор, председатель совета Генерального штаба объединенного флота Содружества, суховатый, подтянутый, с давно и густо покрытым сединой коротким ежиком волос на голове, едва заметным движением поправив китель, выскользнул из кабинета советника президента и, тихо чертыхаясь, аккуратно прикрыл за собой тяжелую дубовую дверь. Несколько видеокамер проводили его, помаргивая друг другу красными точками индикаторов.

* * *

– Нууууу! А вам не кажется, юноша, что ответ на заданный вами вопрос не имеет практической ценности?

– Думаю, профессор, любой ответ на любой вопрос имеет практическую ценность, если не сейчас, то со временем…

– Хорошо…

Голограмма нескладной, длинноногой фигуры сауо, слегка покачиваясь из стороны в сторону, окинула взглядом притихший древний кафедральный зал Массачусетского технологического университета. Неожиданно эффектно пройдя прямо сквозь каменный постамент кафедрального стола, лет пятьсот тому как доставленного в Массачусетс неизвестно откуда и испещренного сверху донизу древними клиновидными рунами, профессор, бросив заинтересованный взгляд на этого дотошного слушателя его курса, начал свою речь:

– Системы двойных черных дыр, тем более равновесные, довольно редкое явление в нашей части вселенной. Вычисляют их обычно по характерной частоте создаваемой ими гравитационной волны. Не в традиции Могущественных тратить время на изучение несистемных явлений, тем более не в их традиции передавать подобные знания, не имеющие прикладного значения, своим приближенным расам. Однако кое-что по этому поводу я могу себе позволить рассказать вам. Действительно, как заметил этот молодой человек, сфера событий, которую мы и привыкли ассоциировать как поверхность черной дыры, таковой не является. Сфера эта лишь отделяет область, за пределы которой не в состоянии вырваться даже фотоны света. Соответственно, сближение таких областей в системе быстро вращающихся вокруг общего центра тяжести двух сверхтяжелых черных дыр нельзя моделировать так же, как сближение других сверхтяжелых объектов, поверхности которых силы приливной гравитации начнут деформировать в каплевидную форму, перекидывая между этими объектами «мостик» из материи перед неизбежным слиянием. Сфера событий будет вести себя совершенно иным образом. Соприкоснувшиеся сферы не сольются, а, наоборот, начнут преобразовываться в отстоящие друг от друга полусферы, образовав между собой диск с некоторой ненулевой толщиной, в объеме которого благодаря взаимному уравновешиванию возникнет пространство с нормальными условиями существования материи и энергии. Визуально это можно представить как разрезанный пополам апельсин, между половинками которого запихнули лепешку. Такая геометрия возможна до того момента, когда сольются истинные ядра черных дыр. И как бы страшно ни было, мне, как наблюдателю, было бы очень интересно заглянуть внутрь, пробравшись по этому блину, и убедиться в том, что либо материи там больше не существует и центром дыры является математическая точка сингулярности, либо, наоборот, материя продолжает вырождаться и пребывает в состоянии некоего сфероида. В первом случае толщина блина будет чисто математической величиной, а вот во втором… Но есть ряд нюансов. Находясь между ядрами двух черных дыр, в центре тяжести системы, вы находитесь в равновесном пространстве и не погибаете от разрывов и искажений либо ускорений. Во-вторых (хотелось бы сказать «в этот момент времени», но боюсь, данное выражение будет некорректно), для стороннего наблюдателя ваше время практически останавливается и пара секунд, проведенных там, будут равноценны целой вечности здесь, а наличие у вас небольшого бутерброда, бутылки воды и пяти-шести кубометров чистого воздуха гарантирует, что вы доживете там до смерти самой вселенной. Раз уж разговор зашел о сингулярности и черных дырах, хочу развенчать одну легенду, часто фигурирующую в вашей околонаучной литературе, с которой мне приходится постоянно сталкиваться. Черная дыра по силе притяжения нисколько не больше, чем та масса материи, которая была ею поглощена, то есть, как правило, это соответствует массе ядра коллапсирующей звезды. Поскольку дальнейшее поглощение материи в сотни раз менее эффективно. Конечно, это не касается черных дыр, расположенных в плотных, насыщенных материей секторах галактик, например в их центральных областях. И еще: искривление пространства может быть связано не только с гравитационным коллапсом и соответственно обладать совершенно иными свойствами взаимодействия с материальными объектами нашей вселенной, но это совершенно отдельная история.