– Мама, – обратилась к ней Шарлотта, – у меня неотложные дела. Позвольте покинуть вас.

Герцогиня кивнула в знак согласия, покачала головой и, устроившись поудобнее на софе, уставилась перед собой невидящим взором. Как она ненавидела эту комнату! Когда она впервые увидела ее, та показалась ей такой жалкой после апартаментов в Сент-Джеймсе, после хемптонского двора и Кенсингтонского дворца. Затем она привыкла. И в глубине души уже не жалела, что приехала сюда. В конце концов, женщине суждено выйти замуж, а уж мужа ей могли подыскать и куда менее привлекательного. Чарльз, по крайней мере, был героем, когда он приехал в Англию жениться на ней. Возможно, не такой красивый, как она его себе рисовала, зато он нравился людям. Она помнила, как его шумно приветствовали в опере, тогда как Георга и Шарлотту встречали в полной тишине. Какой был триумф! А брату так и надо. Виной всему завистливая Шарлотта, в этом Августа была уверена. Георг был обделен смелостью, энергичностью. Мать полностью подавляла его, и он выполнял все повеления ее и лорда Бьюта.

А Чарльз без стеснения обсуждал английскую политику, придворные интриги, что их крайне злило. Поэтому его и поселили в имении Сомерсет вместо королевского дворца, а чтобы явно выказать ему свое неудовольствие, лишили охраны, полагавшейся гостю, как королевской особе. Она и сама была в опале за попытки вмешиваться в государственные дела. И она тоже! Подумать только, она собственноручно помогла расстроить роман брата с Сарой Леннокс, и в результате тот женился на Шарлотте. Интрига была не из лучших, хотя, стань его женой маленькая глупышка Сара Леннокс, вряд ли она подружилась бы с принцессой Августой.

Все это в прошлом – да только можно ли не вспомнить сейчас давние подробности, когда семья снова собирается праздновать свадьбу. Тогда она приехала сюда и была в ужасе от бедности дворца, от того, что Чарльз вовсе не собирался расставаться с любовницей из-за своей женитьбы. Он не скрывал, что жена не играет серьезной роли в его жизни, хотя он постарался, чтобы она родила ему детей. Та, другая женщина, оставалась главной опорой для него на протяжении всего времени.

Вот в какое положение поставили принцессу, да еще английских кровей. Но она смирилась, выполнила свой долг и родила ему сыновей – двух умственно неполноценных, одного слепого, – потом двух дочерей и сына, безупречно здоровых по сравнению с их старшими братьями.

«По крайней мере, у меня есть дети, хотя я с ними и не справляюсь, – думала она в смятении. – Они совсем не обращают внимания на то, что я им говорю, и все лишь потому, что они знают, кто здесь правит вместе с герцогом. Подумать хорошенько, так он должен устать от нее за столько лет. Нет же, ничего подобного. Да и кто знает, что за новая наглая особа может занять ее место? Увы, герцог – столь темпераментный мужчина, что даже мадам Герцфельдт он бывает неверен. Конечно, его грешки никогда не были серьезными или длительными, да и сколько раз я сама рассказывала о них своей основной сопернице, чтобы их вовремя прекратить. Меня, честно сказать, больше устраивала мадам де Герцфельдт, эта во многих отношениях очаровательная женщина, которая хотя и заправляла всем, всегда подчеркнуто выражала свое глубочайшее уважение мне».

Итак, герцогиня была довольна своей участью, ведь в Англии она была бы еще несчастней, довольствуясь унылой жизнью старой девы. Она поняла это в феврале тысяча семьсот семьдесят второго года, когда приехала в Англию на похороны своей матери. Приехала только потому, что умирающая мать изъявила волю видеть ее. Шарлотта и Георг не смогли отказать матери в предсмертном желании, поэтому разрешили ей приехать. Как бы то ни было, но они поселили ее в маленьком домике в Пол Мол, а не в одном из королевских дворцов.

Она до сих пор помнит, в какой ярости пребывала там и как едва не вернулась в Брунсвик, не дожидаясь похорон.

Казалось, она рождена для унижений. Непонятно, почему, ведь она осознавала себя молодой, полной сил женщиной, принцессой английского королевского дома.

Она изменилась из-за Чарльза. С того момента, как она поняла, что он намерен быть ее господином, и примирилась с этим, она безропотно заняла свое место в отдалении, родила детей, смирилась с существованием мадам де Герцфельдт и даже позволила детям выказывать уважение к этой женщине. Может быть, из-за этой безропотности и родились нездоровыми ее старшие сыновья.

Она вздохнула и подумала о Шарлотте, которая скоро покинет дом и будет жить с мужем.

– Я молю Бога, – тихо сказала герцогиня, – чтобы она оказалась счастливее меня.

* * *

Шарлотта в подвенечном наряде смотрелась ослепительно, такая она была красивая.

– Когда она уедет, – говорила Каролина баронессе, – я стану самой красивой принцессой двора, я останусь единственной принцессой, стало быть, и самой красивой.

– Ваша голова набита ерундой, – упрекнула баронесса, на что Каролина парировала тирадой, что красота – вещь необычайно важная. Разве баронесса забыла, что уже очень-очень скоро ей предстоит ублажать мужа?

Баронесса вздохнула и стала вспоминать, каким серьезным ребенком росла Каролина. Когда ее спрашивали, в какой стране живут львы, она важно отвечала: «В сердце каждого брунсвикца».

– Эту сказку я слышала много раз, – зевнула Каролина. – Должно быть, я была ужасным маленьким существом… хуже, чем сейчас.

– Ответ был по-настоящему хорош, вы никогда не забудете его.

– Да, – возразила Каролина, – но у этой сказки есть предыстория. Вы забыли, как я убежала от вас, забралась на карусель и кружилась на лошадках до упаду, хотя это очень опасно. Меня должны были наказать, вот тогда я и сказала, что брунсвикцы не ведают страха, я даже и не подумала, что вы за меня испугались.

– Вы всегда…

– Говорите лишнее. Знаю, вы это мне уже говорили. А я повторяю, когда Шарлотта уедет, я буду самой красивой принцессой Брунсвика.

«Нет, никогда, – думала она, глядя на сестру на свадьбе, – я не буду такой красивой, как Шарлотта».

Она с любовью смотрела на отца, стоящего рядом с невестой и готовящегося вручить ее избраннику. «Дорогой папа, ты лучший мужчина на свете, – думала она. – Никогда нам не найти мужчину, который сравнился бы с тобой».

И она стала воображать, будто это она стоит там сейчас в свадебном платье рядом с женихом и все взгляды устремлены на нее.

Потом на торжественном обеде в огромном зале новобрачные сидели на почетном месте, и Каролина продолжала наблюдать за ними. Шарлотта очень веселилась, почти до истерики. «Я прекрасно представляю, как она себя чувствует, – думала Каролина. – Я бы чувствовала себя так же».

– Как нам будет не хватать Шарлотты! – Она повернулась к своему брату Фредерику Уильяму и сказала ему: – Нас осталось теперь только двое, остальные не в счет.

Фредерик выглядел испуганным, а она посмеялась над ним. Глупо притворяться. Все знали, что их братья никогда не появлялись на людях из-за своей неполноценности, к чему притворяться?