— Да уж пригляжу, зайка, не беспокойся, — ответила Харлин, подражая густому бруклинскому говору женщины.

Все вокруг рассмеялись, но не зло, а словно над комиком, отпустившим забавную шутку. Милли громко чмокнула Харлин в макушку и сказала ее отцу:

— Классная у тебя малышка.

Они вышли из кафе.

— Ты меня сегодня удивила, — папа подхватил Харлин на руки и направился к станции метро. — Быстро соображать — незаурядный талант. Что-то подсказывает мне, ты далеко пойдешь.

Харлин обняла отца за шею и положила голову ему на плечо. Она ужасно устала. Папа у нее сильный. Как же спокойно в его руках. Лучшего завершения дня и представить нельзя. Девочка даже не заметила, как они дошли до метро и сели в поезд. Папочка продолжал держать ее на руках, и движение вагона постепенно ее убаюкало. Харлин уснула.

Они направлялись по улице к дому, когда ее внезапно разбудил грубый мужской голос:

— Так где же ты припрятал добычу, Ники?

— Вот-вот, Ники, тут некоторым любопытно. Расскажи-ка нам все, — проворчал другой.

Харлин подняла голову, протерла глаза и увидела двух сердитых незнакомцев, преградивших отцу дорогу.

— Ребята, со мной моя дочурка, — папа вздохнул. — Может, подождете, пока я отнесу ее домой?

— Ну, уж нет, Ники, — ответил первый из громил. — Мы уже раз тебе поверили, и это дорого нам обошлось.

— Ага, — кивнул второй. — Кто посоветовал нам подождать до пятницы? Дескать, минутное дело, никто даже не заметит. Только знаешь что? Большой куш-то оказался большой пустышкой.

Папа поставил Харлин на землю. Ей пришлось вцепиться в его штанину. Она так хотела спать, что едва удержалась на нотах. Однако он осторожно разжал ее пальцы и заставил отойти на несколько шагов назад.

— Сейф был гол до неприличия, — продолжил первый. — Кто-то там поживился еще до нас. И только один человек мог это сделать. Тот, кто знал о предстоящем дельце. Так вот, после того, как мы постреляли на выходе и едва унесли ноги, мы поспрашивали разных людей и, черт побери, оказалось, что ты ошивался там в четверг и выпивал за компанию с хозяйкой заведения.

— А я говорил ребятам, что не стоит доверять Котяре-Квинзелю. Вот только вызывать полицию по наши души — это подло даже для такой мрази, как ты, Ники.

— Я не виноват, — торопливо отрезал папа. — Я понятия не имел, что агентство по борьбе с наркотиками собирается…

— Хочешь сказать, просто удачное совпадение? Ну, конечно, это все меняет.

Второй внезапно шагнул вперед и, прежде чем Харлин поняла, что происходит, ударил ее папу в лицо. Тот пошатнулся и чуть не упал.

— Эй! — резко сказал первый. — А ну, прекрати!

— Почему?

— Да потому, что я хотел первым ему вмазать, — с этими словами он тоже ударил отца, сбив того с ног.

Папа рухнул на тротуар. Харлин крикнула, чтобы они прекратили, но бандиты не обратили на нее никакого внимания. Подняли папу на ноги, первый завел ему руки за спину, а второй принялся избивать. Харлин продолжала кричать, а ее никто не слышал, словно ее там вообще не было.

— Я позову полицию! — завизжала она и бросилась обратно к метро.

Мама часто повторяла, что в метро всегда можно найти полицейского, если он тебе нужен. Добежав до угла, Харлин увидела патрульную машину и выскочила на улицу, плача и размахивая руками.

Машина остановилась, загорелись сине-красные огоньки. Вышедший из машины полицейский оказался очень высоким человеком, далее выше ее отца. Харлин схватила его за руку и потянула за собой. Ей казалось, что она тащит за собой дерево. Второй полицейский неспешно ехал за ними, освещая улицу разноцветными пятнами.

К тому времени, когда они добрались до папы, громилы уже исчезли. Папочка лежал на асфальте в окровавленной одежде, и Харлин вдруг почудилось, что сердце у нее вот-вот остановится.

— Помогите ему, помогите! — Умоляла она.

Второй полицейский, молодой, не такой высокий, как напарник, но такой же крепкий, вышел из машины и подбежал к ним. Лица у мужчин выражали недоумение и тревогу, точь-в-точь как лицо матери, когда Харлин разбивала коленку или стукалась обо что-то головой. Впрочем, когда копы поняли, кто перед ними, их настрой переменился.

— Подумать только, наш старый знакомый Котяра-Ник, — распел высокий полицейский и вместе с партнером поднял ее папу на ноги.

— Осторожно! Ему же больно! — Воскликнула Харлин.

— Тише, малышка, с твоим стариком все в порядке, — отрапортовал высокий. — Ник, ты хоть представляешь, сколько народа тебя разыскивает? — с этими словами он завел руки Ника за спину.

Харлин испугалась, что ее отца вновь хотят избить, и кинулась на мужчину, размахивая кулачками.

— Да уймись ты! — тот, что пониже, оттащил ее в сторону. — Мы должны надеть на него наручники и доставить в участок. Никто ему ничего плохого не сделает.

— Но ему и так больно! Вы же должны помогать людям, — всхлипнула Харлин.

Копы посмотрели на нее, потом на отца.

— Сэр, вы в порядке? Не нужна ли вам медицинская помощь? — официальным, строгим голосом поинтересовался высокий.

Папа только сплюнул кровь:

— Просто царапина.

— Вот видишь, он говорит, что это просто царапина.

Они посадили отца на заднее сиденье патрульной машины и позволили Харлин сесть рядом. Всю дорогу до участка она прижималась к папе, но он не мог ее обнять, и оттого ей было очень-очень страшно.

В участке патрульные передали их детективам. Тот, что постарше, обладал смуглой кожей и слезящимися глазами, которые казались огромными за стеклами очков в черной оправе. В коротких, курчавых черных волосах кое-где мелькали белые нити седины. Он представился Джеком Тибодо. Его напарником был китаец Брайан Ли. Его длинные волосы были завязаны сзади в хвостик. При других обстоятельствах он бы Харлин понравился. Голос у него звучал приятно, зато лицо казалось таким серьезным, что девочка поневоле побаивалась.

Оба детектива были одеты весьма небрежно: пиджаки — полностью мятые. Мама бы наверняка предположила, что они в них спали. Учительница Харлин любила повторять, что на важную работу нужно приходить аккуратно одетым. Может, детективы просто об этом не знали или же им было все равно? Впрочем, всех остальных в участке, судя по всему, тоже не особо волновали правила хорошего тона.

Но самое ужасное заключалось в том, что они назвали ее папочку плохим парнем, а вот это точно было неправдой! Разве кто-нибудь плохой повел бы ее на Кони-Айленд, катал бы ее на аттракционах и играл бы с ней во все игры? Милли в кафе сказала, что у него щедрое сердце. Разве так говорят про плохих людей? Если бы он был плохим, разве нес бы он ее на руках до самого дома? Плохие парни ничего такого не делают, они слишком заняты своими плохими делами.