— Вам удалось его развеселить? — спросил я.

— Артура? Он лишь едва заметно улыбнулся, зато Стоддард просто зашелся от хохота. Потом Артур очень серьезно спросил меня, как мне кажется, смог бы я совершить убийство. «О нет, — ответил я. — Никогда не следует делать того, о чем нельзя рассказать людям после обеда».

— Надеюсь, ваш ответ вызвал у него смех?

— Ни в малейшей степени. Он, наоборот, с самым серьезным видом сказал: «Мистер Уайльд, вы насмешничаете над тем, чего боитесь больше всего в жизни. Это опасная привычка, и она приведет вас к гибели». Именно тогда я осознал, что он мой друг. И в тот момент мне захотелось рассказать ему, что я видел сегодня днем… Но я не осмелился. При нашем разговоре присутствовал Стоддард, который ничего бы не понял. — Оскар осушил свой бокал. — Вот почему, мой дорогой Роберт, завтра утром мы отправимся навестить моего нового друга. А сейчас мне пора.

Часы пробили двенадцать.

— Но, Оскар, вы не рассказали мне, что все-таки вы видели сегодня днем! — вскричал я.

Он встал.

— Я видел разорванное на две части полотно. Видел красоту, уничтоженную вандалами.

— Оскар, я вас не понимаю.

— Я видел Билли Вуда в комнате на Каули-стрит.

— Билли Вуда?

— Одного из мальчишек Беллотти. Его убили. При свете свечей. В комнате на верхнем этаже. И я должен узнать, за что. Ради какой невероятной или вероятной цели? Мне необходимо выяснить, кто совершил это страшное преступление. — Он взял меня за руку. — Роберт, мне нужно идти. Уже полночь. Я расскажу вам всё завтра. Давайте, встретимся в отеле «Лангэм» в восемь утра. Славный доктор как раз будет есть свою овсянку. Тут мы его и поймаем. И он посоветует нам, что следует предпринять. Сейчас же… я обещал Констанции, что приду сегодня домой. Меня призывает к себе Тайт-стрит. Вы больше не женаты, Роберт, но у меня имеются обязательства — жена и дети. Я хочу увидеть, что они мирно спят в своих постелях, я очень их люблю. И вас тоже, Роберт. Спокойной ночи. Мы, по крайней мере, можем сказать, что слышали, как часы пробили полночь.

И он эффектно покинул курительную комнату. Когда Оскар пришел, он выглядел измученным, словно едва держался на ногах, уходил же, как мне показалось, обретя новые силы. Я вылил остатки шампанского в свой бокал и задумался над тем, что рассказал Оскар, но мне никак не удавалось выстроить логичную историю. Кто такой Билли Вуд? А Беллотти? Что за комната на верхнем этаже? И является ли убийство, о котором поведал Оскар, свершившимся фактом или очередной его аллегорией?

Я допил шампанское и покинул клуб. К моему несказанному удивлению, Хаббард вел себя почти вежливо, когда я пожелал ему спокойной ночи. На Пикадилли выстроились такси, а поскольку в этом месяце мне удалось продать две статьи, деньги у меня имелись, но ночь была такой чудесной, на августовском небе ярко сияла луна, на улицах царили тишина и покой, и я решил прогуляться до своей комнаты на Гауэр-стрит.

Через двадцать минут, когда я шагал на север, в сторону Оксфорд-стрит, и вышел из узкого переулка на площадь Сохо, я вдруг резко остановился и поспешил укрыться в тени. На противоположной стороне пустынной площади, неподалеку от новой церкви Святого Патрика, с которой еще не успели снять строительные леса, стоял двухколесный экипаж. В свете луны я увидел, что в него садятся мужчина и женщина, и без малейших сомнений узнал Оскара; однако молодую женщину я до тех пор не встречал, но заметил, что ее лицо страшно изуродовано, а по тому, как она куталась в шаль, понял, что она чего-то ужасно боится.

— Вы опоздали, Роберт! Нужно было, как я, ехать на метро.

Я опоздал и был обеспокоен. Меня озадачила встреча, произошедшая прошлой ночью на площади Сохо, поэтому я плохо спал и проснулся позже, чем собирался; кроме того, я совершил глупость и позволил себе отвлечься на очередное наглое письмо от адвоката бывшей жены.

Оскара же, наоборот, переполняла кипучая энергия и, казалось, будто у него нет ни единой заботы в целом мире. Я обнаружил, что они с Конан Дойлом укрылись за кипарисом в самом дальнем углу похожего на лабиринт дворика, украшенного пальмами. Невероятно похожие на Безумного Шляпника и Мартовского Зайца, они сидели рядышком за длинным столом, накрытым льняной скатертью, в окружении остатков завтрака. Оскар, который, как я отметил про себя, был в том же костюме, что и вчера, только сменил сорочку и галстук, разливался соловьем. Конан Дойл, гораздо моложе, более хрупкий и розовощекий, чем тот образ, что сложился у меня после разговора с Оскаром, очевидным образом находился под действием его колдовских чар. Когда Оскар нас представил, Дойл сдержанно улыбнулся и больше не обращал на меня внимания. Его полностью подчинила магия великого мастера.

Оскар попросил принести мне кофе.

— Вы опоздали на завтрак, Роберт, но, по крайней мере, успеете послушать мою историю и записать совет нашего друга Артура. Я постараюсь рассказать все как можно короче, потому что наш друг спешит покинуть нас и Лондон — «эту огромную выгребную яму», как он его называет, «которая неминуемо засасывает всех бездельников империи». Мы с вами бездельники, Роберт.

Дойл предпринял тщетную попытку оправдаться, но остановить Оскара не смог.

— Нет, нет, поверьте мне, — продолжал тот, — Артур хочет уехать немедленно. Его поезд уходит через час. Он уже купил билет, и его скудных средств не хватит, чтобы купить другой. У Артура совсем мало наличных, Роберт. Как и у вас, у него часто возникают затруднения с деньгами. Но, в отличие от вас, он вовремя платит по счетам. Кроме того, сегодня день рождения его жены, и он спешит вернуться к ней с подарками.

Оскар на мгновение замолчал, чтобы сделать глоток кофе. Дойл смотрел на него широко раскрытыми от восхищения глазами.

— Мистер Уайльд, вы поразительный человек, — сказал он. — Вы правы во всем, до самых мельчайших подробностей.

— Да, перестаньте, Артур, никакого «мистера Уайльда», прошу вас. Я ваш друг. К тому же я внимательно прочитал «Этюд в багровых тонах». Так что задачка оказалась совсем простой.

Дойл с довольным видом пощипывал нижнюю губу.

— В таком случае поделитесь со мной своей методологией, — попросил он.

Оскар с радостью отозвался на его просьбу.

— Итак, Артур, вчера вечером я пришел к выводу, что у вас денежные затруднения, поскольку вы без колебаний согласились на предложение Стоддарда написать для него несколько рассказов, а потом спросили, когда можно ждать гонорара. Сегодня утром, когда я вошел в отель, не было еще восьми, но вы уже стояли около портье и платили по счету. Я заметил, что у вас новенькая чековая книжка, но чек, который вы выписывали, последний. Поскольку вчера был последний день месяца, я подумал: «Милейший доктор любит вовремя оплачивать свои счета».

— Я восхищен, — смеясь, проговорил Дойл.