Через три дня, автобус МАИ, повёз студентов стройотряда «Крылья» в посёлок Жуковский где располагался Лётно-Испытательный Институт. На этот раз состав отряда был сильно разбавлен девушками с экономического факультета, и молодые обольстительницы уже примерялись к будущим авиастроителям как к возможным мужьям. В ход шли улыбки, демонстрация волос, и ног… в общем всё что можно и что нельзя. Ведь уже третий курс, и нельзя терять время!

Но Виктор, накануне опустошённый подругой досуха, был спокоен словно каменный Будда, с улыбкой реагируя на все ужимки дам. А их соперницы с первого факультета уже хорошо знавшие Виктора, не спешили их просвещать, вполне справедливо считая, что каждый сам себе навигатор.

Лётно-испытательный институт имени Громова, это прежде всего огромные пространства. Цеха, взлётная полоса длиной в пять километров, испытательные площадки, и многое другое, что студентам показывать не спешили. Провезли по территории, ткнули пальцем туда, сюда, для ориентации в пространстве, на чём экскурсия была закончена, а их привезли в огромный цех, где проводили статические испытания элементов планера, и стали потихоньку разбирать по два по три человека по подразделениям.

Виктор и ещё два парня попали в отдел, который занимался обслуживанием тренажёров, и конечно же это были не те тренажёры, которые стоят в спортивных залах, а кабины настоящих самолётов и даже космических аппаратов подсоединённые к сложным аппаратным комплексам, которые имитировали работу всех приборов, и для некоторых комплексов даже изменяли положение в пространстве с помощью гидравлики.

За всем этим хозяйством требовался постоянный, внимательный уход, настройка и временами ремонт.

Многие из кабин Виктор уже не просто видел, а попробовал в деле, в МАИ, как например кабину-имитатор МиГ-21. Машины весьма строгой в пилотировании, но чрезвычайно подвижной и настоящим воздушным хищником. Но тренажёры в ЛИИ были совсем новыми, с проекцией окружающей обстановки на четыре больших телевизионных экрана. Пусть пока проекции весьма условной, но уже можно было чётко видеть взлётную полосу, небо, горизонт и некий условный ландшафт внизу.

К лету семьдесят третьего, Виктор уже сдал пилотирование на поршневом Яке, и Поликарповском По-2. Но реактивная техника проходилась студентами только на третьем- четвёртом курсе в виде полётов на Дельфине L-29– учебно-тренировочном самолёте чешского производства. И до этого ещё было много времени.

Летать Виктор любил, поэтому к моменту сдачи практики, налетал уже больше пятидесяти часов, подкупив разными способами персонал учебного аэродрома, в том числе и тем, что купил на Московском керосиновом заводе и пригнал на аэродром двадцать тонн авиационного бензина, которого вечно не хватало.

Зато, когда разъезжалось всё начальство, инструкторы позволяли ему не только полетать, и попробовать высший пилотаж, но даже поучаствовать в учебных боях.

Естественно Виктора не могли не заинтересовать тренажёры реактивных машин. К счастью все пособия и руководства, находились рядом, в ящиках возле тренажёров, и в первый раз Виктор сел в тренажёр 21 МиГа уже относительно подготовленным.

Руководство учебно-пилотажного комплекса поощряло студентов пробовать разные тренажёры, потому что временами требовалась настройка сложных систем, и лучше, чтобы в кабине сидел не строевой пилот, а, например, студент, который раз за разом будет выполнять операцию взлёта, помогая наладчикам.

Истребитель двадцать первый был относительно неустойчив в полёте, и требовал постоянного контроля положения в воздухе, оборотов турбин и массы других параметров, и первое время Виктор часто видел красные экраны и слышал пронзительный писк зуммера, сигнализирующего аварию. Но через какое-то время научился справляться с требовательной техникой, и вполне серьёзно размышлял о том, как бы совершить первый вывозной полёт на двухместном МиГе.

Виталий Васильевич Федорчук, назначенный на место Щёлокова министром Внутренних дел СССР о задержании банды, и участии в этом деле сотрудника аппарата Верховного Совета, узнал на следующий день после случившегося, когда ему на стол легла сводка прошедшего дня. К этому времени событие обросло всякой дополнительной информацией и во внутреннюю сводку по городу вошло не одной строкой, а большим абзацем, который начинался с того, что задержана банда осуществившая нападение на караульных склада горюче-смазочных материалов автомобильного полка инженерной бригады Таманской дивизии, и хищение двух автоматов Калашникова АКМ с боеприпасами. А заканчивалось тем, что один из арестованных — Бураков Дмитрий Семёнович, ранее судимый по статье 145 УК РСФСР[7], дал показания, о готовящемся налёте на инкассаторскую машину собиравшую выручку из мебельных магазинов.

Фразу о задержании бандитов начальником информационного управления Верховного Совета товарищем Николаевым В.П. глаза министра сначала проскочили, а после он словно заворожённый вернулся к ней ещё раз, и потянулся к селектору.

— Оперативника, выезжавшего вчера на задержание банды Иванькова, ко мне.

История с бандитами получила развитие, но не такое как ожидал Виктор. Вызванный в Кремль, он был отруган Брежневым, но и похвален за быструю реакцию и правильный подход к жизни.

— А то, понимаешь, разгуливают по городу всякие головорезы. — Жаль только, что ты всех там не застрелил. — Он подумал, и взмахнул рукой. — Ты меня не слушай. Я это так, в сердцах сказал. Конечно ты всё правильно сделал. Теперь их судить будут, и из тюрьмы они уже не выйдут. — Он помолчал. — По авариям ничего нового?

— Леонид Ильич, и эти-то чудом вспомнил. Не моя же специальность совсем. Помню ещё что-то с Ту-сто сорок четвёртым в Париже случится. Но что, как и почему, уже не вспомнить. Или вот Война Судного Дня, как её назвали. Когда Сирия и Египет опять сорвутся на Израиль. Вроде как отвоёвывать отнятую землю, а в моей истории получат по морде с разбегу. Но сейчас там боевых действий не ведут, а как там оно произойдёт, уже непонятно.

Что касается авиакатастроф, судя по тому как часто падают самолёты, регламенты безопасности нужно изменять. Хорошо хоть угоны прекратились.

— Да, людям проще подать документы и спокойно уехать из страны. — Кивком подтвердил Брежнев. — Хоть эту проблему решили. — Он вздохнул, подтянул к себе папку, и открыл её вытащив тонкий, всего в несколько страниц документ. — А вот собственно чего я тебя позвал. Тут у меня настоящая битва случилась. Некий конструкторский коллектив буквально требует резкого увеличения финансирования на работы по космическим многоразовыми системам. Есть у тебя информация по ним?

— Да. — Виктор кивнул. — С одной стороны много и даже очень. Знаю даже из чего были сделаны тепловые плиты на Буране. Это единственный наш полноценный многоразовый корабль. А с другой, конечно понятия не имею, как у него там внутри что устроено и вообще плохо понимаю преимущества многоразовой техники перед одноразовой. Знаю, что американцы в итоге отказались от своей программы космического челнока, из-за его фатальной аварийности, и огромной цены. Но тем не менее, что-то около полутора тысяч тонн грузов они на орбиту вывели. Но стоимость каждого полета была совершенно астрономической. От двухсот пятидесяти до семисот миллионов долларов. А в целом вся программа вроде бы обошлась в двести миллиардов долларов. Но зато, они имели возможность не только вывести груз на орбиту, но и здорово сэкономить, починив уже выведенный космический объект. Так что я думаю, что нам нужно исходить из экономической целесообразности. Цены подъёма килограмма груза на орбиту, трудоёмкости этого подъёма, и необходимости в ремонте и обслуживании орбитальных космических аппаратов. Но ещё, насколько я помню, наша Спираль, вроде бы выводится на орбиту с помощью самолёта-разгонщика. А пока ни самого самолёта, ни двигателей к нему нет. И вообще проблема сверхмощных турбореактивных двигателей, не решена ни нами ни американцами.