Нонна Мордюкова не скрывала: «Володю тогда старалась избегать – он был беспокойным, мне не нравились его песни, вернее, их содержание и его манера исполнения. Теперь-то я уж понимаю, как ошибалась: вникнув в смысл, я осознала величину его таланта…»

В школе-студии, где особо почитались устоявшиеся традиции, наш студент среди однокурсниц «любовей» благоразумно старался не заводить, следуя всем известному правилу… Хотя «кадры» среди них, безусловно, имелись. Достаточно вспомнить имя будущей и самой, пожалуй, яркой телеведущей советского ЦТ эпохи 60 – 80-х черноокой красавицы Азы Лихитченко.

Вспоминая о годах студенческих, «цыганка Аза» говорила: «Володя был выдумщик, любил делать этюды на улице, собирать толпу, своим хрипловатым голосом он рассказывал удивительные истории и ежедневно кормил нас ими. Пел Володя редко, да и то нечто несерьезное…»

Лихитченко категорически отрицала какие-либо романтические отношения с Высоцким. Хотя даже мама Володи – Нина Максимовна была убеждена в обратном. «Через много лет после смерти Володи, – рассказывала Аза, – она спросила у меня: «Азочка, у тебя же был роман с Володей?» – «Не было у меня романа, не было. Это у него был роман со мной, а не у меня с ним». – «Нет, был», – все время говорила мне она».

Это мое, справедливо полагала Аза. Романа не было, было другое. Правда, во время летних каникул 1959 года, когда выездная бригада школы-студии развлекала жителей подмосковного Ступинского района, у нее едва не произошло любовное приключение с Высоцким.

Во время ступинских «гастролей» он действительно произвел на нее впечатление: «Володя умел захватывать аудиторию. Что-то в нем тогда уже было такое… Выходил Володя, который читал Щукаря, – в то время это был его коронный номер. Он говорил первую фразу – зал шумел, еще не отойдя от предыдущего, – затем вторую, третью. Зрители постепенно затихали, втягиваясь в его чтение. Потом он полностью овладевал залом, который буквально внимал каждому его слову. И заканчивал Володя при громовом хохоте и аплодисментах…»

В одной из деревушек «артистам» для ночевки определили школу. Азе повезло: ей досталась отдельная каморка. Среди ночи в дверь кто-то постучал. Открыла – на пороге Володя: «Извини, коек на всех не хватает…» Девушка добрая, Аза согласилась его приютить. Но завернулась в дождевик: «Ладно, раз некуда деваться – ложись. Но если только ко мне прикоснешься – буду кричать, учти». Кое-как устроились. Высоцкий долго пыхтел, потом не выдержал: «Нет, пойду на сеновал спать…»

Аза была домашней девочкой, держалась немножко в стороне от остальных ребят, их «игрищ и забав». По возвращении из Ступино Владимир пытался повидаться с Азой вне стен училища, наведывался к ней домой. Если Азы не было, упорно ждал. «Сколько раз я его заставала у нас спящим! – смеялась она. – Прихожу – Володя опять в доме. А однажды он меня на руках в дом внес. Поднял на руки и внес на пятый этаж без лифта. Я отбивалась: «Вовка, пусти!» Мама однажды даже поинтересовалась: «Аза, а что это Володя Высоцкий к нам зачастил? Уж не роман ли у тебя с ним?» На что дочь дерзко ответила: «Ну а если даже роман, то что?» – «Да он же такой страшненький…»

А потом он неожиданно сделал Азе предложение. Хотя она в то время была без ума от старшекурсника, Шуни Фадеева. Но для Высоцкого это не стало преградой.

– Я тебе докажу, что мы – прекрасная пара, – сказал Владимир. И решительно повел на Арбат, к какому-то знакомому художнику. Хозяин комнаты в коммуналке устроил им, как принято ныне выражаться, фотосессию с помощью допотопного аппарата на треноге.

– Теперь смотри, какая мы пара! – через несколько дней Высоцкий вывалил перед ней целый ворох снимков.

А через месяц-другой Аза вдруг узнает, что Высоцкий женится. Вот те на! «Как же так, – думаю, – вроде же был в меня влюблен. А женился на Изе Мешковой. Она мне очень нравилась – рыженькая, симпатичная, очень славная». Особой обиды на «подлого изменщика» девушка не таила, но самолюбие наверняка было задето.

По окончании студии Аза оказалась в Севастопольской русской драме, даже успела промелькнуть в эпизоде фильма «В начале века». А потом, случайно увидев объявление о наборе дикторов на телевидение, решила рискнуть. Прошла сумасшедший конкурс (не меньший, чем в отряд будущих космонавтов) – и победила! В те годы теледикторов на Шаболовке всего-то было четыре человека. Для счастливых обладателей первых отечественных «КВН-49», «Рекордов», «Темпов» любимые дикторы из чудо-«телеящиков» становились едва ли не полнокровными членами семьи. Главными инструментами общения Азы с теми, кто находился по другую сторону экрана, был необычный низкий голос и взгляд, вызывающий доверие. Правда, завистливые сокурсницы, узнав о неожиданном выборе Азы, фыркали: изменила сцене! Но до ее популярности им было уже не дотянуться.

А разве не заслуживали пристального внимания другие юные однокурсницы? Марина Добровольская, Таечка Додина, Роза Савченко, Луиза Неделько, Лола Евгенина, Виктория Платова… Да только одними их именами можно было очароваться! Но не только, конечно.

Вику Платову, например, Высоцкий приметил, заглянув в опустевшую комнату приемной комиссии. На столе сидела счастливая девушка, которая со ступеньки «абитуриент» уже запрыгнула на следующую – «студентка актерского отделения», и оттого на радостях самозабвенно распевала:

«Володя, – вспоминала она, – подошел ко мне и с огромным интересом стал слушать, ему мое исполнение ужасно понравилось, хотя слух у меня абсолютно отсутствовал. Вот тогда мы с ним впервые заговорили. Симпатия была взаимной».

Но не окончив даже первого курса, Вика перебралась в Питер, забыв о своих актерских амбициях. Так сложилось. После переезда отношения сами собой прекратились. Хотя желание их сохранить, конечно же, оставалось. Как-то в квартире Платовых раздался телефонный звонок:

– Вик, привет! Мы тут с Жоркой Епифанцевым в Ленинграде оказались. К тебе можно заглянуть?

Вика смутилась: в кроватке вопит ребенок, из комнаты в комнату бегает вечно озабоченная мама…

– Лучше бы в другой раз, я такая, честно, пришибленная…

– Жалко, – огорчился Высоцкий. – А может, ты выйдешь к нам? Мы тут у Летнего сада…

Она, конечно, вышла. Друзья стояли облокотившись на садовую решетку. Володя был с гитарой.

– Ну, давай пойдем куда-нибудь. У тебя подружки-то есть, у кого посидеть можно?

– Нет у меня подруг.

– Жаль. Я тут песню сочинил. Спеть хотел… Ну, тогда пока!

И они пошли – долговязый Жорка, он и гитара… Потом через много лет встретились. «Володя никогда не извинил меня, – корила себя Вика, за тот случай. – А может, не простил и того, что я так и не стала актрисой… Когда работала на «Леннаучфильме», был какой-то деловой телефонный разговор, и я поняла его отношение: дескать, я тебе вне славы был не нужен, а теперь ты мне не нужна…»