Варенников объявил о получасовом перерыве, после которого попросил вновь собраться командирам подразделений, непосредственно участвующим в первом этапе операции, для постановки им конкретных боевых задач.

– Ну, ты, Анатолий, даешь! – хлопнул меня по плечу начальник разведки, майор Лазарев. – Ты знаешь, а ведь я думал, что генерал тебя выгонит с совещания.

– Ага, побежал спотыкаясь, – в тон Михаилу ответил я. – Он че, сам, что ли, за меня будет рулить в царандое? Или в сороковой у него все подчиненные перевелись? Вот приду на следующее совещание в духовском малахае да чалме и заявлю, что прямо с контрольной встречи с агентом пришел. Что он тогда скажет?

Михаил рассмеялся, представляя, по всей видимости, как бы все выглядело, но потом, посерьезнев, рекомендательно изрек:

– Да ну его к лешему. Не препирайся ты с ним больше никогда. А то ненароком доведешь нашего «Деда» до инфаркта. Мы-то к нему уж давно привыкли. Ничего вроде мужик. Другие бывают намного хуже. Договорились?

Хлопнув по рукам, на этом мы с Михаилом и расстались.

Лето 1987 года в провинции выдалось очень жарким. И в прямом, и в переносном смысле. Вконец обнаглевшие «духи» беспредельничали в Кандагаре не только ночью, но и средь бела дня. Так называемые посты первого пояса обороны города не справлялись с возложенными на них задачами.

Выстроенные на развалинах домов, коих в городе было великое множество, и обнесенные толстенными глинобитными стенами, посты напоминали средневековые миникрепости. Таких крепостей было всего двадцать девять, и размещались они по всему периметру города, на расстоянии не более полукилометра друг от друга.

В зону ответственности царандоя входила южная окраина Кандагара, граничащая с улусвали (уездом) Даман. Это был самый тяжелый в оперативном отношении участок обороны, поскольку наибольшая часть «духовских» бандформирований постоянно находилась в Дамане, совершая оттуда набеги и обстрелы. Всего было оборудовано одиннадцать царандоевских постов с численностью личного состава по тридцать – сорок человек на каждом.

С западной и северо-восточной стороны города располагались посты Ду Кулиурду (2-го армейского корпуса Афганистана), а с северной – хадовские (службы безопасности).

Никакого взаимодействия между постами практически не было. При нападении «духов» на город каждый из них выживал или погибал в гордом одиночестве.

Обитатели мини-крепостей старались жить по принципу «нас не трогают, и мы никому не мешаем». «Духи» довольно быстро прознали о страусиной политике обитателей постов и стали методично уничтожать их один за другим. За лето 1987 года, наверное, не было такого поста, который бы не подвергся нападению со стороны «духов». Несколько они разрушили до основания, а их обитателей убили или захватили в плен. Посты заново восстанавливались и обустраивались, но спустя некоторое время все повторялось заново. Только за июнь – июль 1987 года потери в живой силе на царандоевских постах первого пояса обороны составили не менее двухсот человек. Моральный дух военнослужащих был на самом низком уровне.

Основной причиной тому была порочная практика комплектования личного состава постов за счет всякого рода «штрафников», допускавших нарушения дисциплины при несении службы в подразделениях царандоя. Афганцы один к одному скопировали у шурави принцип ротации личного состава постов, установив на них двухмесячный срок службы. Тот, кто за время такой «командировки» умудрялся остаться в живых, не допустив при этом нарушений воинской дисциплины, имел полное право дослуживать оставшийся до дембеля срок в более спокойном месте.

Находились и «инициативные сарбозы», которые сами напрашивались оставить их служить на постах сверх положенного срока. К подобным энтузиастам командование царандоя относилось с явным недоверием и опаской, полагая, что на такое может решиться полнейший «дивана» (дурак), каковые довольно часто встречались среди афганских солдат, или же засланный из «зеленки» «казачок». В лучшем случае им мог оказаться отпетый мародер и шкурник, наживавшийся на мирных жителях и наркоторговцах, ежедневно шастающих мимо постов из «зеленки» в город и обратно…

* * *

Еще весной 1986 года политическое и военное руководство провинции пришло к единому мнению: вокруг Кандагара должен быть создан второй пояс обороны. Доводы были основательно аргументированы. Имевшиеся на ту пору у «духов» китайские реактивные установки, безоткатные орудия и прочее тяжелое вооружение давали им возможность ведения обстрела города с расстояния пяти-десяти километров. Вытеснение «духов» из этой зоны позволяло обезопасить от ежедневных обстрелов располагавшиеся в Кандагаре военные и стратегические объекты.

Сказано – сделано. Обосновали доводы на бумаге и отослали ее в Кабул. Инициативу поддержали на самом высоком уровне как с афганской, так и с советской стороны. К весне 1987 года после серии удачных и не совсем удачных операций, а также глобальных зачисток с применением «коврового» бомбометания и артиллерийской обработки «зеленки» системами залпового огня «Ураган» и «Град», удалось-таки потеснить «духов» и выставить посты второго пояса обороны. Линия обороны протянулась на удалении пятнадцати – двадцати километров от Кандагара.

Но недолго музыка играла.

Продержались эти самые посты обороны недолго. Как только закончился священный месяц рамадан и «духи» немного отъели свои животы, отощавшие за время поста, началась такая катавасия.

Моджахеды вплотную подходили к постам и через мегафоны агитировали солдат к переходу на их сторону, обещая неземные блага. Если агитация не помогала, укрепления подвергались массированным обстрелам. Защитников постов второго пояса обороны, не успевших вовремя разбежаться по домам или добровольно сдаться в плен, «духи» убивали с особой жестокостью. Большинство постов были не просто разгромлены, а практически стерты с лица земли.

Из девяти царандоевских постов уцелели только первые четыре. Уцелели не потому, что защищавшие их сарбозы были героями. Просто-напросто они находились в непосредственной близости от застав 70-й бригады, в зону ответственности которых входили объекты Кандагарского аэропорта. Шурави были своеобразным щитом, оберегавшим царандоевцев от нападений «духов». Командиры этих постов смогли наладить связь с командирами застав и при осложнении обстановки просили их об огневой поддержке. В качестве ответного жеста доброй воли царандоевцы сливали всю известную им информацию о «духах», занимавшихся обстрелами и нападениями на шурави.

Личному составу остальных пяти царандоевских постов не повезло. Практически все они погибли, так и не сумев прорваться сквозь моджахедовскую блокаду.

Видимо, память у людей совсем короткая. Иначе стали бы они дважды наступать на одни и те же грабли…

Не прошло и года, и вот уже новые горячие головы в военном и политическом руководстве провинции, а также в штабе 40-й армии начали заново муссировать идею создания второго пояса обороны. Но теперь к имевшимся ранее веским доводам добавился еще один – намечавшийся на 1988 год вывод советских войск из Афганистана. Предполагалось, что армада советской военной техники, скопившаяся в гарнизонах южных и юго-восточных провинций Афганистана, в Союз пойдет своим ходом и, скорее всего, для этой цели будет использована дорога, протянувшаяся дугой по всему югу страны.