— Не думаю… — он снова кашляет, сжимая горло, — … что ты говоришь…

Боже мой. Он краснеет.

— Брут? — спрашиваю я, моя маленькая стопа нажимает на педаль газа, когда я пытаюсь добраться до медицинского корпуса. — Брут?

— … мне правду. — А затем он выпучивает глаза и снова безумно хватается рукой за свое горло, а другой за мою.

Вот дерьмо. Какого черта, Элли? Это все, о чем я продолжаю себя спрашивать, пока гоню к медицинскому корпусу. Как, черт возьми, ты могла забыть вынуть бутерброд с арахисовым маслом из своей сумочки?

— Держитесь!

— Ты пытаешься…

— Нет, сэр! — говорю я.

— …меня убить.

— Нет, сэр! Мне так жаль…

Но мои слова обрываются, когда его голова падает на спинку сиденья, и он задыхается.

Глава 2

Элли

— Какого черта произошло? — спрашивает Мин.

Я плюхнулась в свое кресло за рабочим столом и подняла трубку стационарного телефона.

— Алло? Миранда? Да, ты можешь сообщить Шоне и Грегу, что Брут не сможет спеть песню в девять часов? — Я качаю головой Мин, пока Миранда отрывает мне ее по телефону. — Ну, у него случился анафилактический шок по дороге в студию, и я отвезла его в медицинский корпус, чтобы… — я отвожу телефонную трубку подальше от уха, пока Миранда кричит на меня.

— Какого черта? — снова спрашивает Мин.

Я произношу одними губами: «арахисовое масло», вытаскивая из клатча бутерброд с арахисовым маслом и размахивая им.

— Да, спасибо, Миранда. И изви… — Она вешает трубку, поэтому я просто кладу свою на место. — Я на самом деле увольняюсь, — говорю я, глядя в улыбающееся лицо Мин. — Что? Почему ты улыбаешься? Я чуть не убила рок-звезду!

Мин изо всех сил пытается справиться со своей улыбкой:

— Он выживет?

— Да, но он чертовски зол. Он фактически обвинил меня в том, что я сделала это нарочно!

— Ох, — говорит Мин, закатывая глаза, — этому придурку нужно взять себя в руки.

Я достаю свой мобильный телефон и начинаю писать сообщение.

— Элли, прекрати писать сообщения этому мужику. Вы с ним даже ни разу не ходили на свидание.

Я хмуро смотрю на свою подругу:

— Его отец отправил его в Китай. Он даже не попрощался. Еще бы чуть-чуть и мы пошли бы на свидание. У нас были планы на ланч на следующий день. И затем — пуф, и он исчез в Китае. Однажды он вернет назад свой телефон, а потом позвонит мне, и мы начнем с того места, где остановились.

Мин медленно моргает.

— Серьезно?

— Серьезно?

Я встаю и иду в ванную комнату, которую мы с ней делим на двоих. Мы с ней единственные девушки здесь, в ангаре, так что у нас одна комната, без кабинок. Я закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней, в то время как мои пальцы летают по клавиатуре.

Элли: Боже, мой день — отстой. Надеюсь, что твой — получше. Я чуть не убила рок-звезду своим бутербродом с арахисовым маслом. Знаю-знаю. Это — непростительно. Но я никак не могу сконцентрироваться. Сегодня я оставлю уведомление об увольнении. Когда ты вернешься домой, не будет совершенно никакого конфликта интересов. Мы великолепно проведем время, правда?

После этого я чувствую себя лучше. Открываю Пинтерест и просматриваю свои доски, пока не нахожу ту, которая называется «Дом мечты». Боже, он — идеален. Он совсем не похож на мой кондоминиум здесь, в Техническом Центре, ультрасовременный — здесь все ультрасовременное и устремляющееся вверх. Потому что, земля могла быть дешевой двадцать лет назад, когда Стоунволл-старший купил свои 60,7 гектаров, сегодня — она стоит очень дорого. Так что сейчас, строят элитные высоченные многоквартирные дома. Я живу в своей квартире уже почти шесть лет. С тех пор как окончила колледж и устроилась работать няней для знаменитостей на полный рабочий день.

Нет, мой дом мечты совсем не похож на квартиры в Техническом Центре. Он мягкий и кокетливый, как моя блузка, которую я надела сегодня. В нем белая кухня и техника из нержавеющей стали, самый великолепный молдинг, который вы только можете себе представить, и развевающиеся прозрачные белые шторы, закрывающие окна от пола до потолка. Полы из твердой древесины ручной работы, темные, контрастирующие со светлыми стенами и кухней. Диваны удобные, а детские комнаты идеальные. Я вставляю ссылку на доску «Дом мечты» в сообщение и набираю:

Элли: Посмотри, ты видел этот дом? Он всего лишь в пятнадцати минутах езды от Технического центра. И никаких пробок. Мы могли бы каждый день ездить на работу по проселочным дорогам. Дом идеальный, правда?

Ответ мне не пришел. Никогда не приходит.

Хитклифф Стоунволл — да, самый молодой потомок мужского рода Стоунволла-старшего — владельца этого кампуса. Его отправили в Китай два месяца назад, чтобы заняться… чем-то. Понятия не имею чем. Они никогда мне ничего не говорят. Внутренняя система обмена сообщениями на телефонах компании с тех пор не работает. Поэтому он никогда не видит моих сообщений. Но на какой срок его отец может сослать его в Китай? Возможно, еще на несколько недель? На несколько месяцев? Конечно же, он вернется, как только проект будет завершен. И тогда мы сможем начать с того, на чем остановились.

Глупо писать ему сообщения, когда он их даже не видит, но мне все равно. Они заставляют меня лучше себя чувствовать. Помогают мне прожить еще один день. И хотя мы едва начали чуть более лично общаться, когда его выслали, я ждала настоящего свидания с ним целых семь лет.

Семь. Лет.

Я не позволю такой мелочи, как Китай, помешать мне вступить в брак с Мистером Совершенство. Я нахожу еще одну доску под названием «Наши домашние животные». Сначала я собираюсь завести староанглийскую овчарку, затем целую кучу котят и несколько рыбок. Аквариум с морской водой. Дом довольно большой, его окружает много земли, туда так и просятся большие собаки, которые будут по ней разгуливать. Я могла бы даже лошадей завести. Там есть сарай и прелестный белый забор, окружающий всю собственность.

Я вздыхаю и вставляю ссылку в сообщение. Загружается фотография от местного заводчика собак, на ней запечатлен самый новый помет щенков. Я бы уже сейчас завела себе одного из них, если бы в моей квартире разрешалось иметь домашних животных.

Стук в дверь вырывает меня из моей идеальной мечты.

— Элли! Ты ждешь еще какую-то большую шишку? Только что приземлился самолет.

Я открываю дверь.

— Что? Кто? Еще целый час