Кулак мужчины с такой силой ударил ее в лицо, что голова откинулась назад. Эбби покачнулась и упала на землю. Ее захлестнул страх, сердце бешено застучало в груди. Ничего не понимая, она уставилась на незнакомца, оперлась на руку, пытаясь встать, и дорожный гравий больно впился в ладонь. Проведя рукой по лицу, Эбби почувствовала, что из носа течет кровь, и натужно сглотнула. Отползла в сторону и, встав на колени, с надеждой посмотрела на дорогу в поисках хоть кого-то, кто мог бы ей помочь. Потом потянулась к дверце машины, чтобы подняться на ноги. Мужчина тут же схватил ее за волосы и резко дернул назад. Эбби услышала крики. Бет, подумала она. Господи, Бет! Мужчина рывком поставил ее на ноги. Одной рукой он продолжал держать Эбби за волосы, а второй скрутил спинку ее джемпера в тугой узел и потянул назад.

Она видела Бет в своей машине, личико ее было спокойным и безмятежным.

И только тогда Эбби поняла, что это были ее собственные крики.

Эбби резко обернулась, вцепилась в лицо мужчины ногтями и, оттолкнув его, попыталась вырваться. Она как бы со стороны слышала собственный голос — какофонию криков, зовущих Бет и умоляющих отпустить ее. Со стороны водителя из фургона появился второй мужчина; лицо его было скрыто козырьком надвинутой на лоб бейсболки. Он подошел к ним, все время оглядываясь по сторонам, что-то сказал напарнику, и тот в ответ кивнул в сторону машины Эбби.

— Оставьте ее в покое! — крикнула Эбби, видя, что водитель заглянул внутрь и смотрит на Бет.

Он обернулся к ним и крикнул что-то на непонятном языке — похоже, на русском.

Первый мужчина швырнул Эбби на землю и, продолжая препираться с напарником, открыл заднюю дверцу фургона. Извиваясь всем телом, Эбби отползла от него, надеясь встать на ноги и сбежать. Но его нога ударила ей в спину, и она уткнулась лицом в землю.

Водитель нагнулся и, ухватив Эбби за запястья, поставил ее на ноги. Она изворачивалась, целясь локтями ему в лицо. Он закричал, вывернул ее руки за спину и поднял вверх, заставив ее вскрикнуть от боли. Первый мужчина наконец поднялся в фургон. Водитель приподнял Эбби и попробовал затолкать ее туда же, но она уперлась ногами в пол и откинулась назад. Мужчина внутри фургона схватил ее за ноги, и она лягнула его, тот выругался. Водитель, удерживая Эбби за руки, залез внутрь и швырнул ее на пол. Она поползла к двери, но была тут же отброшена в угол. Водитель спрыгнул на землю, остановился и что-то сказал напарнику, который навис над Эбби в углу. Похоже, они о чем-то спорили. Эбби хотела проскользнуть в кабину, но, прежде чем она успела двинуться с места, мужчина повернулся и усмехнулся, глядя ей в лицо.

Эбби оглянулась на водителя, который по-прежнему стоял у открытого фургона. Он выглядел не таким уверенным, не таким решительным. Он отвел взгляд от Эбби, оглянулся на ее машину и на Бет, закрыл дверцу, и в наступившем полумраке мир погрузился в тишину. Эбби поняла, что уже не кричит, и все, что она слышит, — это собственное прерывистое дыхание. Она почти ничего не видела внутри фургона. Послышался шум двигателя, и стоявший рядом с ней мужчина покачнулся, когда машина тронулась. Несколько секунд он молча смотрел на нее.

— Что вам нужно? — спросила Эбби. — У меня есть деньги, можете их забрать. Пожалуйста, возьмите все, что хотите, только отпустите меня! Я нужна моему ребенку. Я нужна ей!

Мужчина продолжал смотреть на нее. Похоже, слова Эбби его ничуть не тронули. Она даже не знала, понял ли он что-нибудь.

— Прошу вас… — попросила Эбби и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы.

Глаза понемногу привыкали к темноте, и она попыталась рассмотреть его, стараясь не думать о том, почему этот человек не надел маску, чтобы позже его нельзя было узнать.

Он наклонился. Теперь лицо его находилось в нескольких дюймах от Эбби, которая тихонько заскулила от страха. Она смотрела в глаза незнакомцу и старалась хорошо запомнить его. Кожа его была покрыта оспинами, и Эбби невольно вспомнила, как в детстве болела ветрянкой и мама советовала ей не расчесывать сыпь, чтобы не осталось следов. Но воспоминание это быстро улетучилось, и, когда он наклонился еще ниже, Эбби, вздрогнув, сжалась и постаралась отодвинуться подальше от этого зловонного дыхания и пустых черных глаз.

Человек отстранился, встал, слегка согнувшись в невысоком фургоне, что-то пнул ногой и, наклонившись, поднял грязную дерюгу. Потом повернулся к Эбби и что-то сказал. Она внимательно смотрела на мужчину, как будто могла понять значение незнакомых слов только по выражению его лица. Он указал на то место, откуда снял простыню. Эбби перевела туда взгляд и наконец поняла, что он хочет. Тело ее содрогнулось, стало трудно дышать. На полу возле стенки фургона лежал матрас — потрепанный от длительного пользования, испачканный, порванный в нескольких местах. Мужчина снова указал на матрас, голос его звучал настойчиво. Эбби почувствовала, как к горлу поступает обжигающая тошнота. Она попыталась еще глубже забиться в угол, исчезнуть в нем. Мужчина шагнул к Эбби, схватил ее за руку и потянул к себе.

— Нет, — простонала она, сопротивляясь. — Нет, нет, нет…

Тогда мужчина схватил ее обеими руками и потащил по холодному металлическому полу. Эбби, отбиваясь свободной рукой, закричала. Он бросил ее на этот отвратительный матрас, но она отползла в сторону, пытаясь ускользнуть от него. Мужчина замахнулся, и Эбби едва успела закрыть лицо руками, как он ударил ее кулаком в голову. Она кричала, а он наносил удары снова и снова. Эбби сжалась в клубок, обхватив голову руками и продолжая кричать в грязную ткань матраса. Слушая тяжелое, прерывистое дыхание мужчины, она молила Бога, чтобы все это быстрее закончилось. От вонючего матраса ее едва не стошнило, в ушах начало звенеть, и тут Эбби поняла, что он остановился. Мужчина громко и тяжело дышал, и, когда он наклонился пониже, она почувствовала исходивший от него резкий, как от зверя, запах пота. Он сплюнул на пол рядом с ее головой.

— Хорошая девочка, — сказал он.

Эбби чуть повернула голову, чтобы видеть его. Заметив, что он начал расстегивать змейку на джинсах, она снова закричала и попробовала отползти в сторону. Мужчина схватил ее за руки и, с силой сдавив, закинул их Эбби за голову, пригвоздив ее к матрасу. Лежа на ней, он поворочался, раздвигая своим весом ей бедра и прижимая так, что она уже не могла пошевелить ногами.

— Хорошая девочка, — повторил он и, высвободив одну руку, скользнул по телу Эбби к пуговицам на ее брюках.

Эбби задышала очень часто, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. А когда он еще покрутился, устраиваясь поудобнее, и стал снимать с нее штаны, начала молиться, чтобы так и произошло.

Эбби покачивалась в такт движению фургона. В ушах звучал голос матери, баюкающий ее. Она не была уверена, что мама когда-нибудь пела ей колыбельную, но это ничего не меняло. Она чувствовала запах рвоты откуда-то из глубины фургона. В волосах было что-то мокрое. Голые ноги ощущали холодный ветерок, прорывавшийся в щели дверцы. Может быть, она уже дома?