— Огромное спасибо за дельные советы, — холодным тоном ответила она. — Пожалуй, вы правы. Я могла бы быть посмешнее и… о чем это вы еще говорили? — Шеннон вопросительно посмотрела на Блейка. — Ах да! Более воз-буж-даю-щей! — Она по слогам произнесла это слово и с издевкой в голосе продолжила: — Я просто в себя не могу прийти оттого, что вам так быстро удалось заметить столь вопиющие недостатки. И вообще, странно, что меня еще до сих пор выпускают в эфир!

В раздражении Шеннон сделала шаг в сторону и резким тоном добавила:

— Я понятия не имею, кто вы и что вы. Вам кажется, что вы знаете о радиовещании. Вам следовало бы научиться элементарным правилам приличия.

— Великолепное шоу, Шеннон!

Девушка обернулась и увидела продюсера, мчавшегося к ней, как обычно, на всех парах.

— Я вижу, ты уже успела познакомиться с Блейком Рамзи! Блейк, я должен устроить тебе экскурсию. Только она не должна занять много времени. Мне нужно успеть вернуться домой до того, как моя подружка сменит дверной замок!

Стив выпалил все это на одном дыхании, словно каждая секунда стоила ему жизни. Затем он схватил Блейка за локоть и потащил в монтажную.

Шеннон смотрела, как в глубине коридора радиостанции исчезали эти два разных человека: один — эдакий генератор энергии в человеческом обличье, а другой — самый высокомерный, но вместе с тем самый сексуальный мужчина, которого она когда-либо встречала. Прежде чем исчезнуть за дверью, Блейк Рамзи подмигнул Шеннон и помахал рукой.

— Какая наглость! — тихо проговорила она и отвернулась.

Шеннон вышла на улицу и окунулась в жаркую летнюю ночь. На ходу она придумывала самые уничтожающие аргументы, мысленно обрушивая их на голову этого наглого выскочки. Да кто он, собственно, такой?

Сквозь незавешенное окно спальни проникали солнечные лучи, возвещая о начале прекрасного летнего дня.

Шеннон томно потянулась и слабо улыбнулась. Она любила субботу, а субботнее утро просто обожала. Выходные дни означали солнце, море, пляж и все другие не менее приятные вещи, связанные с этим.

Шеннон сама выбрала эту крохотную квартирку с огромными окнами, выходящими на бесконечный пляж. Здесь она чувствовала себя уединенно, что при ее работе было очень важно. Прекрасный вид из окна помогал ей восстанавливаться после напряженной трудовой недели.

Субботнее утро обычно начиналось с того, что Шеннон мысленно прокручивала в памяти пятничное ток-шоу, давала ему оценку и прикидывала, что можно было бы изменить, чтобы сделать программу лучше. Но сегодня размышления о личном оттеснили на задний план все, что касалось работы. Шеннон окончательно проснулась при мысли о Блейке и уже не могла думать ни о чем другом. Снова и снова она представляла, как он целует ее, с каждым разом все страстнее и страстнее. Шеннон даже слегка застонала, настолько реальным казался ей его поцелуй.

Шеннон тряхнула головой, пытаясь прогнать от себя наваждение. Что ж, это было еще одним аргументом решения порвать с Греггом. За полтора года с ним Шеннон никогда не испытывала ничего подобного. Их отношения закончились, и теперь оказывается, она, Шеннон, совсем не фригидная женщина, просто ей нужен другой мужчина. Блейк или кто другой, это было вопросом времени.

А что он вообще делал на радиостанции, сегодня ей вряд ли удастся узнать. Сейчас ей хотелось на пляж! Накинув мягкий белый махровый халат, Шеннон прошла в залитую солнцем кухню. Пляж начали заполнять любители позагорать. Повсюду бегали дети, гоняясь за чайками, которые были насколько грациозны в полете.

Еще раз сладко потянувшись и зевнув, Шеннон засыпала в кофеварку кофе, предвкушая тот момент, когда густой теплый аромат даст знать о его готовности, и нажала на кнопку автоответчика.

— Шеннон, это мама.

Как будто у нее могли быть какие-то сомнения по этому поводу.

— Я слышала отрывок твоего ток-шоу вчера вечером. У нас как раз ужинали Килрой.

Слушать это было просто невыносимо. У матери была дурная привычка навязывать гостям прослушивание радиопередачи, которую Шеннон вела по пятницам. Странно, что эти люди в дальнейшем вообще принимали приглашение прийти в гости.

— Их сын Эндрю собирается приехать на следующей неделе.

Шеннон вздохнула, а голос матери трещал дальше:

— Я им сказала, что ты, несомненно, хотела бы поговорить с ним.

Наступила короткая пауза, и, воспользовавшись ею, Шеннон (хоть это был явно запрещенный прием) успела вставить:

— Я слышала, у него наконец-то исчезли проблемы с кожей?

Один — ноль в мою пользу, дорогая мамочка!

— До свидания, милая.

Шеннон удивлялась, как это мать еще не успела напечатать в газетной рубрике «Желаю познакомиться» ее не занесенный в справочник номер телефона. Эта женщина не успокоится, пока не выдаст замуж свою единственную дочь.

Шеннон налила себе чашечку кофе, затем добавила сливки, сахар и продолжила прослушивание. После гудка раздался незнакомый мужской голос. Он должен был принадлежать Эндрю, о котором только что говорила мать, но это явно был не он. В послании прозвучало совсем не то, что Шеннон собиралась услышать:

— Я знаю, что сейчас тебя нет дома. Ты ведешь свою передачу. Я просто хотел ощутить, каково это — дозвониться до тебя таким образом. Я послал свое настоящее сообщение в письме. Ты уже просматривала почту от поклонников? Я — твой самый страстный поклонник.

Затем раздались гудки.

Шеннон поспешно подошла к кофейному столику, на котором бросила вчера ночью нераспечатанную почту. Торопливо вскрывая одно письмо за другим, она быстро просматривала их, пока не нашла то, что искала. Это были восемь строк на бумаге для компьютера и подпись: «Твой самый страстный поклонник». Стихи напоминали поэму или слова из песни, но Шеннон точно не помнила какой. На ее взгляд, они были просто банальными до пошлости. Шеннон перечитала их несколько раз, пытаясь вспомнить, откуда это.

Я знаю: вот она любовь!

Иди, потрогай, прикоснись!

Она плодит своих рабов,

В блаженстве падающих вниз.

Я ждал всю жизнь тебя, и только!

А впрочем, ты ведь не поймешь…

Коснись меня, почувствуй… Колко?

И вскрикни: «Это правда? Ложь?»

Они могут быть вообще не из английской литературы. Шеннон прокрутила сообщение еще раз, пытаясь узнать голос. Запись была нечеткая, и это мешало определить, кому принадлежал голос. Если это был человек, который когда-нибудь с ней общался, она должна была узнать его, потому что обладала абсолютным слухом. И как он вообще смог узнать ее номер телефона, которого не было в справочнике? Это заставило Шеннон слегка насторожиться.

Она пыталась успокоить себя, мысленно говоря, что никто не посягает на ее частную жизнь и что это было обычное сообщение на автоответчике, с запиской в придачу.