— А ты чего ржешь, Зубач? — обозлился молодой. — Да и ты бы, Виталя, придержал язык за зубами, а то…

— А то что? — перебил старший и пристально воззрился на него. Взгляд у него был недобрый. — Ты за базаром-то следи, Антоха, — посоветовал он, — не забывай, кто тут рулит.

— Ладно, будет вам, — миролюбиво бросил низкорослый Зубач. — Уставились, понимаешь, друг на дружку, как незалежная на Кацапию… Пошли, что ли?

Они снова взвалили на спину рюкзаки и двинулись дальше. Позади остался галечный пляж под нависающей скалой, дальше полоска намывного пляжа сузилась до предела. Приходилось перебираться через камни, карабкаться по плитам. Борьба с препятствиями не затянулась — через пару минут люди подошли к приметной скале, напоминающей голову какого-то плешивого уродца. У «левого уха» находилась расщелина, куда могли поместиться все три рюкзака. Передавали по цепочке — сильный Зубач тужился, переправляя их в «схрон». О характере груза он, видимо, знал — обращался, как с хрустальными изделиями.

— Все, Виталя, готово… — просипел он, переводя дыхание. — Лежат, родные, как яйца в гнездышке…

— Маскируйте, — проворчал Виталий Шестов, назначенный руководить очередной группой «крымских патриотов». Тайник был выбран местным агентом, работающим в пансионате «Береговое», а живущим в поселке Новый Свет, расположенном в полутора верстах на запад. Поселок отсюда не просматривался, но хорошо виднелись две бочкообразные скалы в глубине береговой полосы. По уверению агента, это было единственное подходящее место в округе. Во-первых, четкий ориентир, во-вторых, местечко малопосещаемое, и можно через скалы напрямую выйти к дороге на пансионат. Дальше — глупо, себе же создавать трудности, а ближе — опасно, там постоянно трутся отдыхающие. Залезет в «схрон» любопытствующий ребенок — и пропадет хорошая вещь ценой в тысячи долларов, не говоря уж о проваленном задании. Виталий исподлобья смотрел по сторонам. Место идеальное. Никто не полезет, да и продержаться тайнику нужно от силы пару дней. А потом начнется… Он не был посвящен в детали операции, но догадывался, что отдыхающим в пансионате не поздоровится. Черт с ними — не жалко. Повсюду враги — куда ни плюнь. Женщины, дети… какая разница? Сидели бы у себя в России, остались бы целы. Знали, куда ехали. Это не их земля! Пусть катят в обрат, проклятые ублюдки, и больше никогда сюда не приезжают! Его бы воля — он бы всех в резервацию отправил. А вынужден существовать рядом с ними, ходить на работу каждый день, словно он тут, типа, рядовой российский гражданин… Виталий третий год состоял в радикальной правоэкстремистской группировке, особо не афишируя свои пристрастия, чем и привлек симпатии работников СБУ, подбирающих кадры для выполнения важных заданий на оккупированных территориях. У него был дом в пригороде Симферополя, где он жил с отцом-инвалидом. Батя тот еще бандера, хотя давно на пенсии, отошел от дел, но полностью в курсе происходящего. Все будет хорошо, главное, поменьше болтать и почаще озираться…

— Все ништяк, Виталя? — буркнул Зубач, спрыгивая с плиты. — ФСБ еще не «пасет?»

— Боишься москаляк, Валера? — скривился Шестов.

— А чего же не бояться? — пожал плечами Зубач. — Конечно, боюсь, я же не мозгами отмороженный. И ты боишься, и вон — Антоха боится… — Он подвинулся, поддержал спрыгнувшего Снегиря. — Только идиот не боится… Да ты не очкуй, мы своих не предаем, до конца пойдем, пока всю эту нечисть из Тавриды не изгоним…

— Шо говорить-то, если «спалят»? — поинтересовался возбужденный Снегирь.

— А шо хочешь, — злобно хохотнул Шестов. — На японскую разведку работаем. Или на дьявола. Да все понятно, они же не тупые. Я не понял, хлопцы, — насторожился он, — вы что, уже за решетку собрались? Лично я туда не собираюсь, у меня граната есть, я лучше подорву себя, лишь бы этим тварям не достаться, да парочку с собой захвачу…

Сообщники с опаской покосились на старшего и как-то ненароком отодвинулись. Море под ногами продолжало бурлить. Шестов извлек из глубин штормовки спутниковый телефон со складной антенной. Абонент подключился быстро — вызов ожидали.

— Густав, Густав, это Алекс… — забубнил Шестов.

— Докладывай, Алекс, — произнес спокойный голос. — Задание выполнили?

— Все отлично, — не без гордости сообщил Шестов. — Груз укрыт на объекте «Гоблин»… М-м… вы понимаете, о чем речь?

— Да, понимаю, — отозвался собеседник. — У нас имеются фотоснимки этого места. Уточните — это прибрежная полоса недалеко от поселка Новый Свет, примерно в трехстах метрах от объекта «Береговое»…

— Так точно, Густав, — по-военному отрапортовал Шестов. — В трех метрах от моря. Груз укрыт надежно, посторонних нет.

— Отлично, Алекс, счастливого возвращения на дно. Постарайтесь не «засветиться» на обратном пути, — пожелал собеседник и отключился.

— Кач знает это место? — на всякий случай поинтересовался Снегирь. — А то далековато мы что-то забрались от объекта.

— Знает, — буркнул Шестов. — Эта дыра и есть инициатива Кача. Уходим, хлопцы, тем же путем, проторенной дорожкой. Смотрим в оба.

Без груза идти было намного веселее. Шли спортивным шагом, не обращая внимания на беснующиеся волны. Моря они, что ли, никогда не видели? Все «патриоты» родились и выросли в Крыму, он намертво в их сознании сросся с украинской землей. Говорили по-русски, и что с того? Хоть на суахили! Ни в каких скрижалях не сказано, что истинные патриоты независимой многонациональной Украины, стремящейся в Европу, обязаны гутарить по мове! Русский — универсален, в том числе при выполнении особо ответственных заданий…

Они шли, разгребая воду. Шестов возглавлял процессию. Вдруг он остановился, навострил уши, принял хищную позу. Остальные уперлись в него и тоже встали. Взгляд старшего перемещался со скалы на скалу. Темнота, не видно ни черта. Что ему почудилось, помимо ветра, плеска волн и кряхтенья подельников за спиной? Камень упал? Так это дело рядовое, камни ведь не намертво приклеены. Померещилось, никого тут нет. Да и кто может быть во втором часу ночи, когда обстановка — ну очень неуютная?

— Что-то не так, Виталя? — спросил Зубач, выдыхая застарелый перегар с «добавками» чеснока.

— Не считая тебя, все так, — поморщился Шестов. — Почудилось что-то. Ничего не слышали?

— Да нет… — пожал тот плечами и тоже завертел головой.

— Нет тут никого, пошли, хлопцы, — заныл Снегирь.

— Ха, смотри, как к Оксанке торопится, — не упустил шанс поглумиться Зубач. — Слушай, извини, Антоха, не мое, конечно, дело, но что ты в ней нашел? Душа, что ли, широкая?

— Широка она, моя родная, — гоготнул Шестов. — Видели мы эту душу — ни в один бюстгальтер не влазит. Горячая, поди, но это нормально, лишь бы вовремя отключалась.

— И как у нее природа еще прощения не просит, — подмигнул ему Зубач.

— Не твое дело, Зубач! — начал снова заводиться Снегирь. — На свою жену посмотри — страшна, как смертный грех! Боишься ведь ее, да? Помнишь, как она кочергу о тебя сломала? Весь город об этом судачил. Сила-то у бабы какая — кочергу об мужика сломать. Ты чем ее довел?..