– Иди ты… Смотри, как висят. Силиконовые так не висят.

– А ты их видел, силиконовые?

– В натуре не видел, а по видику – сколько угодно.

– Силиконовые так не усечешь. Вот когда на спину ляжет, они вверх торчат, а настоящие должны на две стороны разваливаться, – поучительно сказал Сергей.

Зотов выпучил глаза:

– Откуда знаешь?

– Памелу Андерсон имел однажды… Шучу. Ладно, что там с дедом?

– Что и всегда: вскроют деда, пульку достанут… Облазили там все, как ризеншнауиеры…

– Как кто? – не понял Сергей.

– Ризеншнауцеры… Собаки такие. Кусты, траву, у берега аквалангист понырял… Удочку вторую достали, пустая, сволочь.

– Ничего не нашли?

– Я ж говорю – пустая. А клевал кто-то. Наживку съели…

– Я не про удочку!

– А-а… Нет, ничего. Следов никаких особенных, окурков тоже… Гильзу и ту не нашли. Или с собой забрал, или, к примеру, в речку закинул подальше. Там глубоко, на середине метров семь: воронки, во время войны бомбили. Короче, потенциальный висяк. Но кое-что все-таки есть.

Отвлекшийся было на журналы Сергей развернулся в кресле.

– Что?!

– А-а, завело! – захихикал Зотов. – То-то я на самый конец приберег. Прямо возле дедушки, на глиняной проплешине, веточкой было нацарапано… Сейчас, я на бумажку переписал специально.

Зотов покопался в кармане пиджака и достал сложенный в несколько раз листок в клеточку. Развернул и прочел:

– Коерасурм.

– Чего-о? – вытаращил глаза Сергей.

– Коерасурм, – с гордым видом повторил Зотов. – Написано не нашими буквами, английскими. Вот, смотри.

Сергей посмотрел, пожал плечами:

– Бессмыслица какая-то. Коерасурм… Это не английский. И не немецкий. Хотя черт его знает… Сними мне копию, а листик покажи нашим умникам, может, чего выведают. Эксперт надпись скопировал?

– Обижаешь. Загипсовал в лучшем виде. Слушай. – Зотов понизил голос. – Старичок-то контрразведчик, может, его спецслужбы кокнули?

– Контрразведчиком он был, положим, энное количество лет назад, а с тех пор – обыкновенный советский пенсионер. Ну, заберут дело гэбисты, – развел руками Сергей. – Нам-то что? Только жить будет легче, а им – головная боль. Но думаю я, брат Зотов, что возиться нам с этим покойничком не перевозиться… А посему пойдем-ка грохнем пивка, все равно наш в Москве, а Тутушину до нас дела никакого нет. Согласен?

В пивбаре «Золотая рыбка» их знали хорошо. Официантка Даша вытерла мокрый стол и сказала приветливо:

– Сегодня свежее «Нахимовское», только что открыли.

– Четыре «Нахимовских», радость моя, – игриво сказал Зотов – И рыбки.

– Тарань сыровата, – предупредила Даша. – Тогда гренки, только посоли побольше, – распорядился Зотов

В ожидании заказа они закурили. В подвальном помещении «Рыбки» витал тяжкий пивной дух, в углу работал телевизор, крутили какие-то клипы, под которые танцевали медленный танец толстый очкастый мужик и потасканная бабенка лет тридцати с гаком. Поодаль пил пиво прапорщик Казачок из ППС.

– Эй, Казачок, ты засланный? – избито пошутил Зотов. Прапорщик покачал большой головой:

– Все шутите, товарищ старший лейтенант? Вон в СОБРе новый замкомандира вообще Убиймуха по фамилии… Из Подольска переведен. И ничего!

– Что у вас нового в патрульно-постовой?

– А что у нас нового. – Прапорщик ухватил свой бокал и по-свойски подсел за стол. – Ходим, бродим. Сержанта Карамышева мотоциклист задавил.

– Насмерть?

– Ногу отдавил. Байкера ловили, Карамышев руки растопырил, думал, не поедет, а он прямо на него.

– Поймали?

– Удрал, сволочь.

– Ваша служба и опасна, и трудна, – заметил до сих пор молчавший Сергей. Прапорщик обиженно фыркнул и залпом выпил оставшееся пиво.

– А у вас, слыхал, убийство очередное?

– Земля слухом полнится, – вздохнул Сергей.

– Пивком угостите, товарищи офицеры?

– Бог подаст, – сказал жестокий Зотов. – Иди работай.

– У меня отгул.

– Значит, отгуливай. Нам с капитаном поговорить надо.

Казачок снова обиженно фыркнул и удалился. Тут же принесли пиво и гренки в большой фаянсовой тарелище с надписью «Общепит», и жить стало легче.

– Постой, постой, – встрепенулся Сергей, сделав первый глоток. – Казачок у нас где раньше служил?

– В ППС и служил. Куда ж ему еще.

– Нет, до нас. До нашего города я имею в виду.

– В этом… Как его?.. В Таллине, а что?

– Ну-ка, верни его скорей!

Зотов выскочил из-за стола и, едва не сбив с ног танцующую парочку, загрохотал вверх по лестнице. Через минуту он появился, увлекая за собой осоловелого прапорщика.

– Садись, Казачок. Пива хочешь?

– Не хочу, – сердито сказал прапорщик. – Что случилось? Только на лавочку присел…

– Дай-ка ему листок, – велел Зотову Сергей. Прапорщик развернул бумажку, посмотрел на нее, хмыкнул:

– Ну и что?

– Чего написано? По-каковски?

– По-эстонски. Про собаку вроде…

– Собаку?

– Ну. А вообще непонятно. Но про собаку, точно.

– Ага. Ну ладно, иди.

– А пиво?

– Ты ж не хотел. Будь последователен в желаниях. – Зотов похлопал прапорщика по плечу, и тот, кряхтя, убрел прочь.

– Вот так, брат Зотов. Собака какая-то появилась… Так что давай-ка под пиво еще по соточке «Женьшеневой» по этому поводу, – задумчиво сказал Сергей и сдул пену с бокала.

Даша принесла маленький графинчик с «Женьшеневой», стопочки. Зотов разлил.

– Не рано начинаем? – спросил он.

– Начинать никогда не рано. Кончать надо вовремя, – философски сказал Сергей. – Ну, за собаку?

– За собаку, – кивнул Зотов. – И за «кончать вовремя».

Лишь слегка порезался, оказалось – наповал.

Егор Летов

Когда колеса «Жигулей» в очередной раз бессильно заелозили по льду, разбрызгивая вокруг воду и ошметки талого снега, Хейти удрученно уткнулся лбом в дугу руля. Никакой форсированный движок не был способен вытащить автомобиль из ловушки, в которую превратилась загородная дорога. Тем более что водитель допустил досадную и, можно сказать, непростительную оплошность для человека с его опытом вождения. В результате чего «жигуленок» развернуло поперек дороги и намертво заклинило в двух оплывших ямках, бывших некогда колеями. Ямки были наполнены, как говорилось выше, коварным весенним коктейлем из воды, снега со льдом и, естественно, начисто отказывались выпускать из плена автомобиль Хейти.