Будто у меня, кроме сарафана, других дел нет.

– Что за платье? – равнодушно, исключительно из вежливости, поинтересовалась я.

– Miu-Miu! – доложила сестра. – Зеленый, как травка у нас на газоне, бретельки из ромашек и на подоле – ромашки. Причем лепестки не пришиты, а на отлете. То есть сквозь цветы видно все тело. Сексуально, жуть! Будешь как нимфа! В Дохе всех сразишь наповал!

И тут меня настиг столбняк.

Как же я забыла? Вот что значит гореть на работе! Послезавтра, именно в среду, мы дружно летим в Катар. На неделю. А оттуда на Мальдивы. Решение это было принято давно, еще до поездки в Монако… Меня уговорил Галкин супруг – Ильдар, чтобы составить компанию Юльке. Типа, с ними, стариками, любимому чаду будет скучно. На самом же деле… что я, не понимаю? Это такой ловкий ход, дабы обезопасить себя от капризов ненаглядной кровиночки и обеспечить максимальную свободу действий. А так, со мной, и Юлька под присмотром, и вроде отдых вполне семейный.

Семья же для меня – святое. Как откажешь?

Так. Что же делать? Плюнуть на Sotheby's и поехать в Доху? В стозвездочный «Four Seasons»? Самый богатый и фешенебельный отель мира? Ильдар так специально подгадал, чтоб совместить приятное с полезным. У «Four Seasons» – юбилей. Два года со дня открытия. А хозяин отеля – Ильдаров партнер. Не то по нефти, не то по металлу. Короче, какой-то мультимиллиардер. Шейх. Или эмир. В монархических династиях Востока и Азии я пока соображала не очень, не то что в европейских. В тех-то после Монако для меня никаких тайн не осталось!

В Доху мне очень хотелось. В конце концов, после бешеной рабочей гонки последнего полугодия я вполне заслужила право на качественный отдых!

Но Sotheby's? Первый канал? Пожалуй, если я годик посвечусь на телеэкране, да еще в такой рейтинговой программе, «Four Seasons» сам меня будет зазывать на все свои мероприятия! И потом, если серьезно подходить к этому вопросу, то надо просто определиться, что для меня важнее: неделя на жарком бестолковом пляже или поездка в Лондон и своя программа на телевидении. То есть развлечения или карьера?

Может, для кого-то это стало бы дилеммой, но не для меня. Все-таки профессионализм – штука выгодная! Главное, правильно поставить вопрос, тогда и ответ сам найдется. Как сейчас.

Итак, естественно, Sotheby's.

Да, для семьи это станет ударом. Поэтому я должна поехать к Галке прямо сейчас и все ей объяснить. А чтобы она не сильно расстраивалась, примерю сарафанчик. Он мне на Мальдивах очень сгодится. Ведь на Мальдивы-то я успею? Конечно! Как сказал шеф, в воскресенье меня запишут сразу на десять программ, то есть на полтора месяца вперед. И – свобода! Подумаешь, пропущу юбилей «Four Seasons»! Зато нагоню своих на островах. То есть не совсем я их брошу! Уж как-нибудь потерпят единственную наследницу одну неделю! А если все сложится совсем благополучно, то я, пожалуй, смогу залететь к ним в Доху. Ровно на три дня. А оттуда уж вместе на Мальдивы.

Представьте, да? Сам расклад: Лондон, запись на телевидении, три дня в Катаре, отдых на Мальдивах. Просто расписание жизни звезды! Вот бы мне кто про это сказал полгода назад. Убила бы за изощренное издевательство, честное слово!

План, выстроившийся в моей голове, мне очень нравился. Логичный, четкий и главное – никто не останется обиженным. Ни семья, ни моя газета, ни телезрители.

* * *

В родственных апартаментах царило оживление. На полу в гостиной пылала радуга многоцветного тряпья, по всему ковру, словно пропуска в мир богатства и роскоши, разметались уже срезанные с одежды этикетки. Юлька, племяшка, гарцевала по дивану в умопомрачительных кружевных шортиках и блескучей маечке, сотканной из шелковых колокольчиков, Галка дефилировала в ослепительно белом платье с открытой спиной и косой плиссированной оборкой, открывавшей справа бедро чуть ли не до талии, а слева целомудренно спускающейся до самой щиколотки.

– Как, Даш? – тревожно спросила сестрица. – Я в нем собираюсь на торжественный прием.

– Куда?

– Как куда? В «Four Seasons»!

– Круто! – одобрила я. – Только там исламская страна, тело обнажать не положено.

– Так я поэтому и взяла такое. Спину-то, поди, можно? Это же не грудь.

– Ага. И ногу до пупа. С Ильдаром проконсультируйся, чтобы супруга ненароком не опозорить перед собратьями по вере.

– И ты туда же! – Галка загрустила.

– А кто еще?

– Да вот, Элька, – показала она на выплывающую из ванной подругу, жену известного банкира. – Тоже говорит – нельзя. А мне так нравится!

– Нравится – носи, – равнодушно пожала плечами я. – Ну, разведется с тобой Ильдар. Подумаешь! Зато разок покрасуешься.

– Злая ты, Даша, – пожаловалась сестра. – Вот в кого?

– Будешь тут злой! – сообщила я и тут же, громко шмыгнув носом, пустила длинную слезу.

К этому моменту я тщательно готовилась всю поездку. Даже булавку из дома прихватила, чтобы торкнуть себя в нужный момент. Как проще всего решить вопрос с наилучшим для себя результатом? Правильно, вызвать горячую жалость и сочувствие. И желание помочь. Моя сверхзадача: родственники сами уговорят меня слетать в Лондон. Ведь путешествие в Доху – билеты, отель, экскурсии, гид – все уже оплачено в расчете и на меня тоже. А это вам не три копейки.

– Дашка, – взволновалась Галка, – ты чего?

– Ничего! – еще раз громко всхлипнула я. Булавкой я саданулась на совесть. Даже притворяться не пришлось.

– Даш, ты плачешь, что ли? – соскочила с дивана добросердечная племяшка. – Если кто обидел, ты папе скажи! Или Максу! Да они за тебя любого порвут!

– Конечно, – прогундосила я. – И шефа моего, и весь первый канал, и лорда Полтимора.

– Ну-ка, ну-ка. – Сестра щедро набулькала в стакан корвалола, как я успела отследить, чуть ли не весь пузырек, плеснула туда же с расстройства коньяка из графина и протянула мне: – Выпей, успокойся. А лорд Полтимор – это кто?

– Давай отрави меня до кучи! – приняла я зелье из доброй родственной руки. – Чего уж теперь? А лорда Полтимора не знать – стыдно. Это – владелец аукционного дома Sotheby's.

– Ой, я обожаю аукционы, – влезла Элька. – Стринги – это такой драйв, лучше, чем с тарзанки прыгать!

– Теть Эль, а на аукционах что, трусами торгуют? – поинтересовалась Юлька. – Неужели вы чьи-то старые трусы на себя наденете? Хотя, конечно, если в них Мадонна выступала. Я читала, что ее бюстик, ну тот, черный, сатиновый, с острыми такими сосками, который ей Жан-Поль Готье пошил, на аукционе поклонник за двадцать тысяч баксов купил! Неужели теперь и трусы продают?

Мы, все трое, с недоверием уставились на банкиршу.

– Наивняк! – презрительно отмахнулась та. – Аукционный стринг – это целевой день торгов. Стринги бывают мебельные, ювелирные, книжные – короче, всякие. На последнем серебряном в «Гелеосе» я своему крокодилу такой портсигар купила! Великого князя Михаила! С орлом, вензелечками, бирюзой!