– Но теперь я хочу, чтобы ты попробовала кое-что посложней. Закрой глаза.

Люси выполнила просьбу. Агент Пейдж рассказала ей больше деталей:

– После того, как он убил Тильду Стин, он закопал её в неглубокой могиле. Можешь описать мне, как это было?

Как и во время упражнения, Люси попыталась проскользнуть в голову убийце.

– Он оставил её тело лежать на кровати, затем вышел за дверь комнаты мотеля, – вслух сказала Люси. – Он тщательно осмотрелся, но никого не увидел. Поэтому он подтащил тело к машине и положил на заднее сиденье. Потом он поехал в лес. В какое-то место, которое он хорошо знал, но которое достаточно далеко от места преступления.

– Продолжай, – сказала агент Пейдж.

Люси чувствовала холодную методичность убийцы, она не открывала глаз.

– Он остановил машину в таком месте, где её непросто было бы заметить. Потом достал из кузова лопату.

На мгновение Люси заколебалась.

Была ночь, но как убийца видел тропу?

Было бы не просто тащить фонарик, лопату и труп.

– Ночь была лунная? – спросила Люси.

– Да, – подтвердила агент Пейдж.

Люси приободрилась.

– Он взял в одну руку лопату и повесил тело на плечо, придерживая второй рукой. Он зашёл в лес. Он шёл и шёл, пока не оказался достаточно далеко, в таком месте, куда, как он мог быть уверен, никто никогда не заходил.

– Далёкое место? – переспросил агент Пейдж, перебивая задумчивость Люси.

– Определённо, – сказала Люси.

– Открой глаза.

Люси открыла. Агент Пейдж закрывала свой портфель, собираясь уходить.

– На самом деле, убийца закопал тело в лесу буквально через дорогу от мотеля. Он занёс тело Тильды всего на несколько метров в чащу. Оттуда он спокойно видел фары машин на шоссе и, вероятно, закапывал Тильду в свете уличного фонаря. Кроме того, закапывал он её очень небрежно, больше засыпав камнями, нежели землёй. Проезжающий мимо велосипедист услышал запах спустя несколько дней и вызвал полицейских. Тело было легко найти.

От удивления у Люси отпала челюсть.

– Почему он не позаботился о том, чтобы скрыть факт убийства? – спросила она. – Я не понимаю!

Закрывая чемодан, агент Пейдж с сожалением сдвинула брови.

– И я не понимаю, – сказала она. – Никто не понимает.

Агент Пейдж взяла свой портфель и вышла из аудитории.

Глядя на то, как уходит наставник, Люси заметила в её походке тень горечи и разочарования.

Было ясно, что, несмотря на внешнюю отрешённость, нераскрытое дело всё ещё её тревожит.

Тем вечером за ужином Райли Пейдж никак не могла выкинуть из головы «Спичечного убийцу». Она использовала этот висяк в качестве примера для своего урока, потому что знала, что скоро снова услышит о нём.

Райли пыталась сосредоточиться на поедании вкуснейшего гватемальского жаркого, которое для них приготовила Габриэлла. Их экономка и помощница по дому, которая жила с ними, отлично готовила. Райли надеялась, что Габриэлла не заметит, что ей не удаётся целиком погрузиться в вечерний приём пищи, но от девочек, конечно, было невозможно что-то скрыть.

– В чём дело, мам? – спросила Эприл, пятнадцатилетняя дочь Райли.

– Что-то не так? – спросила Джилли, тринадцатилетняя девочка, которую Райли собиралась удочерить.

Со своего места по ту сторону стола Габриэлла тоже озабоченно посмотрела на Райли.

Райли не знала, что ответить. Дело же было в том, что она знала, что завтра получит свежее напоминание о «Спичечном убийце» – телефонный звонок, который раздавался у неё каждый год. Не было смысла пытаться забыть об этом до тех пор.

Но ей не нравилось смешивать работу и семью. Иногда, несмотря на все свои усилия, она даже вовлекала своих родных и близких в ужасную опасность.

– Ничего, – сказала она.

Несколько минут все четверо ели в тишине.

Наконец, Эприл произнесла:

– Дело в папе, да? Тебя тревожит, что сегодня вечером он снова не дома?

Вопрос застал Райли врасплох. То, что её бывший муж последнее время никак не участвует в жизни семьи, её тревожило. Они с Райаном приложили немало усилий для того, чтобы помириться после болезненного развода. Теперь казалось, что прогресс пошёл прахом, и Райан всё больше времени проводил в своём собственном доме.

Но сейчас её мысли занимал вовсе не Райан.

Что это говорит о ней?

Ей плевать на разрушающиеся отношения?

Сдалась?

Три её собеседницы за сегодняшним ужином всё ещё смотрели на неё, ожидая, что она что-нибудь скажет.

– У меня есть одно дело, – сказала Райли. – Оно вечно не даёт мне покоя в это время года.

От любопытства у Джилли широко раскрылись глаза.

– Расскажи нам о нём! – попросила она.

Интересно, что она может рассказать детям? Ей не хотелось говорить в семье о подробностях убийства.

– Это висяк, – сказала она. – Серия убийств, которые не смогли раскрыть ни местная полиция, ни ФБР. Я много лет пыталась раскрыть его.

Джилли не могла сидеть спокойно.

– И как ты собираешься это сделать?

Вопрос слегка уколол Райли.

Конечно, Джилли не хотела причинить ей боль, ровно наоборот. Девочка гордилась тем, что её родитель – агент правоохранительных органов. И она до сих пор думала, что Райли – это кто-то вроде супергероя, который никогда не промахивается.

Райли сдержала вздох.

«Может быть, пришло время сказать ей, что мне не всегда удаётся ловить злодеев», – подумала она.

– Я не знаю, – ответила она.

Это была простая и честная правда.

Но Райли знала кое-что ещё: завтра была годовщина, двадцать пять лет со смерти Тильды Стин, а значит пока у неё нет шансов выбросить это дело из головы.

К облегчению Райли беседа за столом перетекла к вкуснейшему обеду Габриэллы. Полненькая гватемалка и девочки начали говорить на испанском, и Райли почти перестала понимать, о чём речь.

Но это было нормально: и Эприл, и Джилли изучали испанский, и Эприл уже могла довольно бегло общаться на нём. Джилли всё ещё не могла освоить его окончательно, но Габриэлла и Эприл помогали ей.

Райли улыбалась, наблюдая за ними.

«Джилли отлично справляется», – подумала она.

Она по-прежнему была темнокожей, тощей девочкой, но теперь в ней с трудом можно было узнать ту отчаявшуюся беспризорницу, которую Райли спасла с улиц Феникса несколько месяцев назад. Теперь это была крепкая и здоровая девочка, которая прекрасно адаптировалась к своей новой жизни с Райли с её семьёй.