— От кого? — живо поинтересовалась Анита.

— Не знаю. Нашел в гостиничном номере, на тумбочке возле своей кровати. Портье и горничные клялись, что никто посторонний в комнату не заходил.

— И что вы сделали?

— То же, что и вы: оставил записку до поры при себе. — Мсье Гаше извлек из кармашка для часов плотно сжатый бумажный треугольник. — Хотите сравнить?

Анита убедилась, что записка, попавшая в руки их нового знакомого, идентична той, которую они выловили из моря.

— Один в один, — констатировал Максимов. — Видно, кто-то всерьез занялся одурачиванием населения. Не пойму только, какая от этого выгода?

— В том-то и дело! Человек прилагает усилия, несет определенные расходы — и что он получает? Меня как коммерсанта занимает этот вопрос, но объяснения я так и не придумал.

— А если все куда серьезнее и дело не в выгоде? — предположила Анита.

Максимов снисходительно усмехнулся.

— Нелли! Не думаешь же ты, что бред какого-то сумасшедшего в состоянии повлиять на судьбу? Это антинаучно…

Едва он договорил, как со скалы, располагавшейся метрах в ста и вдававшейся в море, донесся громкий хлопок, сопровождаемый треском, как при электрическом разряде. Все трое одновременно вскинули головы и посмотрели туда. На плоской площадке, венчавшей скалу, виднелось нечто необыкновенное, похожее на уродливое существо, стоявшее на растопыренных негнущихся ногах и свесившее вниз черные обмякшие крылья. Разглядеть его в деталях мешала не слишком удобная позиция — смотреть приходилось снизу вверх, а сбоку светило заходящее солнце, из-за чего каменные уступы отбрасывали длинные причудливые тени.

— Что это? — встревожилась Анита.

— О, не беспокойтесь! — улыбнулся наконец мсье Гаше, продемонстрировав полоску безупречно белых зубов. — Это еще один мой спутник — Эмиль. Он страстный фотограф, вечно таскает с собой аппарат и делает снимки везде, где бывает.

Максимов, сощурившись, смотрел на скалу.

— Но я его не вижу! Там только тренога с фотокамерой…

— Да? — Мсье Гаше помахал рукой и зычно выкрикнул: — Эмиль! Ты где?

Загорланили вспугнутые чайки, но Эмиль не отзывался. Анита заволновалась:

— Пойдемте посмотрим, все ли с ним в порядке. Кажется, вон там подняться проще всего…

С северной стороны скала была во многих местах выщерблена, и по этим природным ступенькам они без труда взобрались на верхнюю плоскую грань. Отсюда открывался великолепный вид как на деревню, так и на морскую гладь, на которой сверкали яркие блики. Истинный фотохудожник без сомнения радовался, отыскав столь удачную точку для съемки. Но где он сам? На краю скалы, ближе к морю, стоял треножник с громоздким ящиком, а то, что Анита приняла за крылья, оказалось непрозрачным покрывалом, которое фотографы набрасывают на голову, готовясь к экспонированию. Теперь оно висело на аппарате и покачивалось от ветра.

— Камера австрийская, — определил хорошо разбиравшийся в технике Алекс. — Фирма «Фохтлендер», объектив со светосилой три и шесть, механическое реле времени, магниевый блиц… Мечта!

— Вы правы, но где Эмиль? — Господин Гаше растерянно обвел взглядом окрестности. — Не мог же он бросить аппарат и убежать!

— Смотрите! — Анита вытащила забившийся под треногу клочок бумаги. — Обрывок… А вот еще один!

Фрагменты разорванного на мелкие части листка ветер разнес по всей площадке. Анита подобрала те из них, что не сдуло в море, сложила воедино и узрела знакомые закорючки, а над ними все то же: «Перепиши… перерисуй… умрешь…»

— Выходит, Эмиль получил такую же записку?

— Да… я же вам недосказал. — Мсье Гаше вытянул из-за обшлага шелковый платочек и промокнул лоб. — Сегодня днем, когда мы приехали сюда, возле деревенского трактира к нам подковылял старик в отрепьях и протянул Эмилю бумажку. Мы не сразу поняли, что это, она была туго свернута и перевязана ниткой. Эмиль подумал, что старик просит милостыню в обмен на какой-нибудь билетик с пожеланиями — знаете, такие достают из шапки попугаи на ярмарках. Пустячок, но поднимает настроение.

— Куда делся этот старик?

— Понятия не имею. Пока мы разворачивали бумажку, он словно испарился. Эмиль по характеру вспыльчив, он был вне себя, когда понял, что именно ему подсунули. Хотел тут же порвать, но посовестился засорять землю возле трактира и сказал, что избавится от этой писанины при первой же возможности.

— Похоже, он собирался развеять ее над морем, — ухмыльнулся Максимов и тотчас посерьезнел, ибо ситуация не располагала к веселью. — А что это там внизу?

Мсье Гаше мгновенно спустился и принес серую накидку, прорезиненную по методу Макинтоша.

— Дождевик Эмиля! Застрял между камнями…

— Такое могло случиться, если ваш Эмиль упал со скалы, — высказал догадку Алекс. — Накидка слетела с него, и ее отнесло на берег, а сам он рухнул в воду. Как считаешь, Нелли?

— Да… вполне, — обронила Анита, погруженная в раздумья. — Умел он плавать?

Господин Гаше пожал плечами.

— Насколько я знаю, не очень. Но проверять не доводилось… По-вашему, он утонул?

Максимов окинул взором неспокойное море.

— Я никого не вижу. А течение здесь быстрое, и рифов немало… Если он при падении приложился о них головой, то я ему не завидую.

— Еще одна смерть? Ну это уж слишком! — всплеснул руками коммерсант из Перпиньяна. — Не хочу в это верить… Давайте поищем внизу. Возможно, он упал на песок… или попросту разыгрывает нас. За ним водятся подобные шуточки.

Они обшарили пляж вокруг скалы, имевшей довольно своеобразную форму. Анита обратила внимание, что на стороне, выходящей к морю, есть небольшое, в полтора человеческих роста, углубление. Того, кто встанет там, невозможно увидеть не только из деревни, но и с берега. Однако никаких следов Эмиля не нашлось. Он как в воду канул. А может, и впрямь канул? Максимов склонялся к выводу, что злополучный фотограф, упав, расшиб себе голову или, оглушенный, потерял сознание и его унесло в пучину.

— Но как он мог упасть? — недоумевал мсье Гаше. — Что за помрачение на него нашло?

Алекс тронул отшлифованную водой скальную стену.

— Скользко… Возился с фотографическим аппаратом, увлекся, нога поехала, и вот…

— Это произошло после того, как он порвал записку? Опять совпадение?

— Так или иначе, необходимо поставить в известность жандармерию, — подвела Анита итог неутешительных розысков и бесплодных гипотез. — Они обязаны принять меры.

Мсье Гаше нанял извозчика на скверной лошаденке и отправился в жандармский участок, располагавшийся в соседнем городке, а Анита уговорила Алекса зайти в трактир, возле которого произошел инцидент со стариком. К сожалению, по приметам, названным господином Гаше, никто не опознал пожилого оборванца. Скорее всего, он был пришлым и, передав записку, убрался восвояси.

Между тем слухи о зловещих посланиях и таинственных смертях уже поползли по деревне. Сплетникам не надо было особо