О, вот борьбу он, пожалуй, осилил, как никто другой из сверстников… Правда, не очень-то она помогла, когда явились ободриты. Они пришли под утро, приплыли на больших кораблях. Пользуясь численным преимуществом и внутренними распрями рода, они сокрушили всех – убили мужчин, захватили в рабство детей и женщин, а Добронегу, юную сестру Рыси, изнасиловал на его глазах сам вождь ободритов Тварр, а затем, натешившись, отдал своим воинам. Так она и погибла, Добронега. Не осталось в живых ни отца, ни матери, а сам поклявшийся отомстить Рысь был продан в рабство.

Он оказался в Лугдунской Галлии, на одной из вилл. Смышленый мальчишка быстро выучил латынь, но вскоре бежал, был пойман, наказан и продан в гладиаторскую школу Ротомагуса, города в землях галльского племени секванов. А затем попал в Рим, где стал популярнейшим бойцом, известным под именем Рысь из Трех Галлий. Теперь его звали Ант Юний Рысь: Ант – по названию племени, к которому его причисляли римляне, Юний – по названию месяца июня, когда он появился на галльской вилле, ну а прежнее имя Рысь стало прозвищем. Красивейшие женщины, деньги, уважение ланисты и, как высшая награда, рудис – деревянный меч, полученный из рук императора Александра. Символ свободы…

Как оказалось, что делать с этой свободой, Рысь не знал. Зачем и как жить? Неожиданно именно эти вопросы стали главными для Юния – может быть, потому, что он слишком быстро повзрослел? Ради чего жить? Вернуться в свой род? Так не к кому было возвращаться – весь род вырезали ободриты. Отомстить им и их вождю Тварру? Рысь попытался было его разыскать, правда, неудачно, еще будучи в Галлии. А в Риме… В Риме стало не до того. Сам император взял Юния в свою охрану, а Гай Феликс, префект, сделал доверенным лицом. Правда, от этого доверия произошли лишь одни неприятности – как выяснилось, Феликс попытался устроить переворот. Однако боги не явили своей благосклонности к этому умному и циничному авантюристу, и Феликс вынужден был покончить жизнь самоубийством, красиво бросившись с моста в Тибр. В это самоубийство Рысь не очень-то поверил – слишком уж картинно, да и труп в реке не нашли…

Впрочем, некогда было заниматься выяснением судьбы Гая Феликса – выжить бы самому. Юнию пришлось бежать из Рима в самую дальнюю провинцию – Верхнюю Британию, где он оказался в шестом легионе, несущем службу на валу Адриана. А там… А там снова не стало спокойной жизни! Во время строевого смотра внезапно пропала Клавдия, приемная дочь наместника Нижней Британии Клавдия Апеллина, – и тот, наслышанный о римских успехах Юния, поручил ему найти и вернуть пропавшую девушку. Что Рысь и выполнил, заодно отыскав сокровища Боудикки – древней королевы бриттов.

Клавдия… Эта красивая девчонка привязалась к своему молодому спасителю, вытеснив из его сердца прежнюю любовь – Флавию Сильвестру, с которой Рысь познакомился еще в Галлии. Однако Флавия вместе со своей семьей переехала в Рим, где тут же переняла все привычки столичной золотой молодежи и вышла замуж за одного из богатейших аристократов, Гнея Клавдия Роста – желчного кривоногого старика. Эх, Флавия, Флавия… Впрочем, может быть, она и была права. Красота – тот же товар, который нужно суметь выгодно продать. Флавия сумела… Кто ее будет осуждать за это? Что касается Клавдии – та, наверное, была слишком юна и наивна, да и Юний вовсе не собирался оставаться в Британии. Едва выпала возможность, он вернулся в Рим, к радости друзей и любимых женщин.

Вот только привезенные из Британии деньги быстро закончились, нужно было на что-то жить, а поступать на императорскую службу Рысь больше не хотел – не желал ни от кого зависеть. Император Александр Север, несомненно, был неплохим человеком – образованным, умным, порядочным, вот только слишком доверял советам матери, прожженной интриганки Юлии Маммеи. Да и других интриганов при дворе хватало, взять хотя бы того же Максимина Фракийца, трибуна четвертого легиона. Как умный и начитанный человек, Рысь хорошо понимал, что карьера при дворе ему не светит, а поэтому выбрал юриспруденцию и теперь зависел сам от себя, вернее, от своих гонораров, для провинции неплохих, прямо скажем.

Идея уехать из Рима в провинцию возникла у него не сразу и не вдруг, а после долгих размышлений. Да, конечно, Юний не потерялся бы и в Риме, но ему все меньше и меньше нравился этот город, пухнувший от богатства и крови провинций. Свободные жители Рима – граждане – не работали, вообще презирали любой наемный труд. Даже представители свободных профессий – художники, архитекторы, юристы – получали не заработную плату по найму, а почетное вознаграждение – гонорар. Есть разница.

Жиреющий и развратный Рим все больше производил впечатление обреченного города, который ненавидели все провинциалы. Ненавидели – и стремились к нему, ибо Рим был сосредоточием денег, а деньги правили миром. Римским миром.

Однако чем дальше, тем все больше денег оставалось в провинциях. Именно там бурлила настоящая жизнь – на виноградниках Галлии и Испании, на пшеничных полях Египта, в германских рудниках, в кузницах Британии, в стекольных мастерских Колонии Агриппина и Августы Треверов. Провинции были сильны производством, предприимчивыми людьми, меценатами – а в Риме оставались лишь паразиты-ростовщики да тупая военная сила. Да и в войсках все больше места занимали варвары. Римляне, пресыщенные и развращенные, еще по привычке считали свой город центром мироздания, но времена менялись, и довольно быстро. Все больше людей в провинциях задумывалось над вопросом: а зачем им кормить этот распухший развратный город? Не лучше ли послать подальше и жить без него? Своим трудом, своим умом, своими деньгами. Подобные настроения все больше овладевали провинциальной знатью, и в недалеком будущем им предстояло стать одной из причин падения великой империи.

Уехав из Рима, Рысь вдруг почувствовал молодую силу дряхлеющей державы, перетекшей из столицы в провинции. В Германиях, Лугдунской Галлии, Белгике, Норике или Реции не было заметно римской спеси и римского безделья, зато очень хорошо просматривалась римская предприимчивость, римская хватка, римский здоровый цинизм. Свежая кровь бурлила в провинциях, скрепленных в единое целое силой легионов и едиными для всех законами. И законы, пожалуй, играли даже большую роль.

Августу Треверов Рысь выбрал по совету старых знакомых, достигнувших известности в армии, – легата Гая Валерия Прокла-младшего и Квинта Луция, командовавшего когортой преторианской гвардии.

– Понимаешь, Юний, – потягивая дорогое фалернское вино, убеждал Валерий. – Ты бы мог поехать, скажем, в Александрию или поближе, в Массилию, но подумай о будущем. Германцы – это, знаешь ли, те еще люди! Они давят, давят на имперские земли со всех сторон, и, клянусь богами, это очень скоро к чему-нибудь приведет!

– Ты советуешь мне выбрать местечко поопаснее?! – улыбнулся Рысь.

Легат засмеялся:

– Я знаю, ты не трус. А где ничего не происходит – там застой, болото, из которого весьма непросто выбраться. В Германиях же постоянно что-то случается. О, сигамбры, херуски, квады – это тебе не замиренные бритты! Там явно что-то назревает. Умный человек – а ты, дружище, несомненно, умен, поверь, это не лесть. Так вот, умный человек там многого сможет добиться!