Пришедшее вскоре новое время, как пожар распространившееся незадолго до его рождения вместе с изобретением аккумуляционной магии, уже не оставило для юноши другого выбора, кроме как идти в политику. Но даже несмотря на такие скорые изменения, в душе Мальком всегда продолжал быть настоящим патриотом, одним из тех, о ком так часто говорил с экрана магических кристаллов их стареющий Король. И втайне ото всех новоявленный чиновник по-настоящему гордился этим, с почётом нося на лацкане своего рабочего костюма тот маленький значок с гербом их страны, который должен был выделять его положение среди остальных почтенных граждан Миренкиана. Хотя, по правде сказать, до сколько-нибудь важных дел в управлении городом его пока ещё допускали очень редко.

И всё же Мальком не отчаивался. Перебирая целые кипы бумаг в своём крошечном кабинете, он день за днём надеялся на то, что вскоре от всех этих горестных обращений граждан по поводу очередного прорыва водопровода в одной части города или задержки пособий в другой попросту не останется и следа. А их область, да и вся страна в целом, наконец-то вступят в эру социального благополучия, в которую уже давно вступили государства Великого Гилия на западе, или хотя бы создадут такую же независимую экономику, как колонии Ванкарата за океаном.

Именно поэтому, просыпаясь каждый день и вставая с кровати, молодой чиновник без особых сожалений отпускал свой пленительный сон и с завидным энтузиазмом вступал в новое утро, где его ждало множество серьёзных обязанностей и очередных спорных задач и решений.

— Мальком, ты проснулся? — поинтересовалась через какое-то время из-за двери его сердобольная бабушка Роанс, когда тот уже одевался в домашнее. На самом деле в последние годы ему до горючего стыда претило подобное обращение к себе, ведь он был уже не ребёнок, но поделать с этим молодой Мальком, увы, ничего не мог, да и не хотел.

— Да, я встал, — как всегда, без особой радости в голосе пробурчал ей в ответ внук, который совсем скоро собирался и сам спуститься к завтраку, и у стоявшей по ту сторону двери старухи тотчас же отлегло от сердца, хотя она отлично знала, что уже много лет он вставал в одно и то же время по сигналу своего заклинания. Но, к сожалению, будучи леди весьма преклонного возраста, она ничего не могла поделать со своей сентиментальностью, и лишь только её ненаглядное чадо ответило на необходимый вопрос, которым старая глава семейства начинала практически каждый его день, неуёмная в своей заботе Роанс продолжила засыпать внука новыми темами для разговора:

— Не забудь: сегодня у тебя важное совещание, дорогой. А ещё после обеда ко мне обещал заглянуть твой достопочтимый дядя Волдес. Так что я рассчитываю на тебя.

Нарочито вздохнув, Мальком натянул на лицо лёгкую улыбку и открыл злополучную дверь.

— Конечно, я постараюсь вернуться до его отъезда, — доброжелательно проговорил ей молодой чиновник, встретившись с бабушкой лицом к лицу, и протянул вперёд свою руку, чтобы предложить ей спуститься по лестнице.

Не ожидая ничего другого от своего культурного отпрыска, старуха с готовностью приняла его помощь. И подобрав подол своего платья, довольно уверено зашагала вниз, сопровождаемая юным Малькомом до самой гостиной.

Возможно, антураж их дома и не слишком отвечал духу нового времени, но, как ни старались обустроить его внутреннее убранство все те поколения предков Малькольма, что жили в нём до рождения юного лорда и его сестры — в последние годы каждый из их семьи активно трудился над тем, чтобы сохранить этот интерьер в своём первозданном виде. Здесь было всё, что так ценилось в современном обществе: дорогие ковры, обои и светокристаллы, но особым шиком их родового гнезда, как и всегда, оставалось бесчисленное количество живописных картин и экспонатов древности. А также целых две комнаты с добытыми на охоте животными, чьи головы как нельзя лучше показывали гостям социальный статус хозяев. Впрочем, жившая снаружи усадьбы прислуга, возможно, так и не считала, особенно когда ей приходилось целыми днями напролёт вычищать из зубов этих ужасных монстров любившую оседать на них пыль. Сам же Мальком не очень любил охоту, хотя, как и каждый уважающий себя дворянин, никогда не отказывал остальным членам своего охотничьего клуба (в котором раньше состоял и его отец до своего отъезда в Ванкарат) присоединиться к очередному совместному сафари, взяв для этого небольшой отпуск на работе или просто отменив все свои дела на выходные.

Сегодня внутри гостиного зала усадьбы было уж очень светло и просторно. Как всегда, заблаговременно готовясь к приезду его дяди Волдеса, нарочито суровая экономка мисс Лакрей заставила большую часть прислуги сдвинуть столы и стулья в один угол, чтобы ни одна пылинка не ускользнула от её поломоек. Но для Малькома такая суета уже давно стала привычной, и он лишь кивком поприветствовал её, когда спустился вместе с бабушкой с лестницы и мимоходом огляделся в поисках своей утренней газеты.

— Всё уже здесь, лорд Артен, — раздался вдруг мягкий голос их дворецкого Севио: тот стоял у раскрытых дверей обеденного зала, раскланиваясь перед молодым господином. — Желаете что-то ещё?

— Нет, Севио, благодарю Вас, — пролепетал ему Мальком и поспешил быстрее занять своё место за накрытым к завтраку столом, пока усердная в своих начинаниях мисс Лакрей не добралась и туда. Но всё же, оставаясь при своих манерах, молодой чиновник не посмел обогнать престарелую бабушку, на что та, заметив его нетерпение, лишь скромно произнесла:

— О, ты вполне можешь начать сегодня свой завтрак и без меня, дорогой мальчик.

Учтиво поклонившись в ответ, юноша без лишних слов прибавил шагу, проследовав к левому крылу зала, где уже виднелся сервированный приборами стол и большой, разукрашенный резными узорами, стул.

Сегодняшний завтрак лорда Малькома, как и предполагалась по вторникам, состоял в основном из вяленых хлебцев и перемолотых в пасту овощей, а также нескольких соусов и подлив к главному блюду — запеченному филе кальстогского лосося, поданному вместе с десертными финиками. Но молодой чиновник не очень-то любовался сим завидным для всякого простолюдина угощением — и вместо этого просто резво орудовал серебряной вилкой, методично отправляя еду в рот, одновременно выискивая нужную ему информацию в газете.

Когда он покончил с завтраком, то тут же распорядился подать свой рабочий костюм в примерочную, откуда уже минут пять или шесть доносился лёгкий хохот его сестры, как всегда, затеявшей там со своими горничными предприёмную примерку всего своего гардероба.

— …Эвис, позволь мне уже войти, — настойчиво пробурчал Мальком, когда увидел, что примерочная была закрыта на магический «ключ», а явившийся с его брючным костюмом камердинер вот уже какое-то время стоял там с ним на руках и, смиренно топчась у двери, сверлил потупленным взглядом пол.

— Эвис… Эвис!

— Ну что-о, Малько-ом?! — отозвалась, наконец, из-за двери нудным тоном его сестра, когда прекратила хихикать.

— Я опаздываю на работу, — тактично, но всё же довольно холодно объявил ей старший брат. Однако молодая девушка уже поджидала его за дверью — и, как только он это сказал, решила не мешкать: провела своей волшебной палочкой по замку, отчего обе створки двери распахнулись настежь, явив перед ним коварный облик его сестры, одетой в какой-то ужасно вычурный и претенциозный наряд с бахромой, рюшами и витиеватой полуизогнутой шляпкой, утыканной искусственными перьями бакамбийского страуса.