— Было хорошо, — поправила Эрика. — Ведь я могла измениться.

— А ты изменилась?

Она с улыбкой покачала головой:

— Не думаю. Я все такая же непостоянная, сумасбродная…

— …чуткая, дружелюбная, — продолжил Мартин. — Мы достаточно тесно общались с тобой в Румынии, и между нами не возникало никаких недоразумений.

— Ты прав, — улыбнулась Эрика, вспоминая их спартанское житье-бытье в Румынии. — Ты бывал там с тех пор?

Он покачал головой:

— А ты?

— Я ездила туда в прошлое Рождество, чтобы забрать кое-какие вещи.

Пытливо всматриваясь в его лицо, Эрика спросила как можно мягче:

— Что ты собираешься теперь делать?

— Не знаю. — Натянуто улыбнувшись, он добавил: — Я пойду. Вам пора закрываться.

— Ничего. Можешь посидеть еще, если тебе так легче.

— Спасибо. Все это как-то странно: приходится оценивать знакомых женщин, как кандидаток на роль возможной матери. — Мартин встал из-за стола.

— Ты остаешься теперь в Англии? — спросила Эрика.

— Пока не могу. Мой контракт истекает лишь в феврале. Я постараюсь все уладить, но… Увидимся через шесть недель.

Через шесть недель Эрика оказалась в больнице с мозговой травмой после автомобильной аварии. А ресторан, оставшись без повара, на время закрылся.

А еще через шесть недель стало известно, что ресторан закрылся навсегда. Роберт продал его и исчез в неизвестном направлении, а с ним вместе улетучилась кипучая жизнерадостность Эрики. Теперь ей негде было работать, негде жить и некого любить…

Девушка ожидала в отеле приезда Мартина.

Эрика была в шапочке, чтобы скрыть свои коротко остриженные волосы. Она стала очень худой и нервной, в ней почти невозможно было узнать прежнюю Эрику с ее блестящими глазами и озорной улыбкой.

Наконец она увидела того единственного мужчину, которого она еще могла интересовать. Он зарегистрировался у стойки и направился к лифту. Девушка встала со своего места и подошла к нему.

— Тебе все еще нужна жена? — тихо спросила она.

Ну, давай же, давай, мысленно подгоняла себя Эрика, лихорадочно вставляя ключ в замок входной двери. Войдя наконец в дом, она бросилась к звонившему телефону.

— Патрик? — выдохнула она.

— Нет, не Патрик. Это Мартин! — послышался в трубке низкий голос. — Где ты ходишь? Я уже два часа пытаюсь до тебя дозвониться. Ты привела ее?

— Привела? Кого? — удивилась Эрика.

— Шарлотту!

— Шарлотту?

— Ну, что ты все повторяешь? Ты привела ребенка? — нетерпеливо перебил ее Мартин.

— Конечно, нет. С чего это…

— Нет? — взревел он. — Какого черта, Эрика!

— Постой, постой, — прервала его Эрика. — Я…

— Мне некогда. Разве миссис Сейвидж не звонила тебе?

— Миссис Сейвидж?

— Да, бабушка Шарлотты.

— Нет. Никто мне не звонил, — начала беспокоиться Эрика.

— О, Господи! Слушай внимательно. Ты сейчас далеко от школы?

— Ты имеешь в виду начальную школу?

— Ну да, да. Извини, я очень волнуюсь. Так как, Эрика?

— В десяти минутах ходьбы, — уже спокойнее ответила Эрика.

— Тогда немедленно мчись туда.

— Но…

— Пожалуйста, не возражай. Сделай, как я прошу. Отправляйся прямо сейчас, — повторил Мартин. В его голосе послышались угрожающие нотки — признак того, что он еле сдерживает свой гнев. — Забери Шарлотту. Я перезвоню через тридцать минут и проверю. Ну, беги.

— Хорошо… — слабым голосом согласилась Эрика.

Она положила на рычаг телефонную трубку и взглянула на Дядю Чарли, черного лохматого и добродушного пса, который наблюдал за ней, склонив набок голову.

— Я ненадолго, — сказала она псу, отцепляя ошейник с поводком, и, бросив их на стул в прихожей, поспешила в школу за девочкой. Ей передалась нервозность Мартина.

Откуда такая спешка? Эрика однажды виделась с Шарлоттой, но совершенно не знала ее характера и привычек. Они должны были поселиться вместе лишь через месяц.

Эрика временно жила в небольшом коттедже Патрика, брата своей приятельницы. Она должна была присматривать за домом, пока его хозяин был в отъезде. Уже близился срок возвращения Патрика, но Эрика еще не нашла себе новое жилье и рисковала остаться на улице, если к тому времени не вернется Мартин.

Нечего теперь говорить, что она не знала, на что шла. Она сама во всем виновата. Мартин поселил ее в отеле до своего возвращения из Штатов, но ей не хотелось отсиживаться там без дела и жалеть себя. Она должна была хоть чем-то заняться. Эрика жалела также и о том, что решилась на брак с мало знакомым человеком. Но в тот период она находилась в отчаянии, была больна и оказалась без крыши над головой. Роберт, ее арендатор, бросил ее и исчез в неизвестном направлении, пока она лежала в больнице после автоаварии. Эрика, таким образом, лишилась своего ресторана и квартиры при нем. Она была в растерянности и не знала, как ей жить дальше.

Мартин оказался тогда ее спасательным кругом. Все произошло слишком неожиданно. Сразу после суда по опеке над девочкой ее «муж» срочно уехал на работу в Штаты, поселив Эрику в отеле. Ох, не надо ей было покидать этот вполне комфортный отель… Тем более что там все-таки были люди. Вместо этого она обрекла себя на одиночество в пустом коттедже, надеясь таким образом все спокойно обдумать и решить, как жить дальше. Но ничего из этого не вышло. Вскоре она стала горько сожалеть о своем поступке.

Конечно, совсем уж одинокой она не была. Эрика завела собаку. Это получилось неожиданно для нее самой. Однажды она согласилась присмотреть за большим черным псом, пока его хозяева были в отпуске. Но те так и не вернулись за ним, и Дядя Чарли остался у нее. К тому же Эрика подрабатывала в благотворительном магазине, где бедным людям отпускали товары под заклад. И еще она шефствовала над одной старушкой, покупая для нее продукты. Теперь вот ко всему добавились заботы о девочке, пока ее дядя находился на другом конце Атлантики. Интересно, долго ли он собирается там пробыть? И где они все станут жить после его возвращения?

Эрика буквально ворвалась в школу. От спешки у нее покалывало в боку, глаза слезились от ледяного ветра, шерстяная шапочка была глубоко натянута на уши.

С бьющимся сердцем она подбежала к привратнику и перевела дыхание, прежде чем заговорить с ним.

— Маленькая девочка. Шарлотта. Мне надо ее встретить, — отрывисто выговорила она.

Привратник проворчал:

— Наконец-то, черт возьми.