высшей степени подозрительной, сотрудники больницы обязаны сообщать информацию полиции. Мать мальчика была в истерике и показала только, что прибежала в комнату к сыну на его крик. Мальчик ранен, повреждена нога, разорваны мышцы, было сильное кровотечение. Удача, что мать сразу вызвала скорую помощь, а до приезда врачей перетянула рану. После первичного осмотра врачи предположили, что ребёнок пострадал от укуса животного. Мальчику наложили швы, он в реанимации, но прогнозы обнадёживают.

– Но если вы не держите собаку, то кто мог повредить ребёнку? – озадаченно спросил полицейский.

Стас в ответ только ошарашенно качал головой и пожимал плечами.

– Скажите, у вашей супруги нет неврологических проблем, она наблюдается у психиатра?

– Вы хотите сказать, что Нина могла повредить собственному сыну? Да он для неё важнее и ценнее воздуха, которым она дышит! – возмущённо вытаращился Стас.

– Мы должны отрабатывать все версии! Возможно, придётся подключать службы соцопеки! Вдруг ваша жена опасна для ребёнка! Кто ещё был в квартире, когда вы вернулись?

– Мы втроём живём, я никого не видел.

– Вы просто его не заметили, – раздался вдруг совсем рядом чуть сиплый голос.

Стас поднял гудящую голову и оглянулся. В дверях, ведущих на лестничную клетку запасного хода, стоял очень высокий, плотный мужчина в очках. Короткая борода и усы. Тёмно-серый костюм-тройка, короткое дорогое пальто. Незнакомец вытер синим платком стёкла очков от подтаявших снежинок и договорил:

– Скорее всего, оно ещё в вашем доме.

– Твою ж разэтак!.. – тихо выругался себе под нос дознаватель и сердито обернулся к мужчине. – Полянский! Тебе-то тут что нужно? У людей горе! Мы работаем! Вали-ка отсюда по-быстрому!

Толстяк презрительно фыркнул в ответ и шагнул к Стасу, протягивая ему визитку металлического оттенка с мелкими буквами.

– Если вернётесь домой, и вам что-то померещится или покажется, знайте, вам не показалось! Покиньте квартиру как можно скорее! И позвоните… – не глянув на полицейского, мужчина повернулся и вышел на лестницу.

– Кто это? – после паузы недоумённо спросил Стас.

– Так, клоун один! Давно его знаю. Не вздумайте связываться с этим мошенником! – с досадой поморщился собеседник. – Езжайте домой, Данилов, отдохните. Если что вспомните или найдёте, позвоните, вот мой номер. Тут пока ваша тёща рулит, – не без сочувствия добавил полицейский.

Стас вернулся в пустую и холодную квартиру. Он понял, что в тот ужасный момент сквозняки для Нины были уже не страшны, и она не закрыла балкон в их спальне. Окно на кухне тоже было распахнуто. Но стоило открыть дверь детской комнаты и остановиться на пороге, как ему перестало хватать воздуха. Тошнотворный металлический запах и жуткие чёрно-бурые пятна крови, засохшие на полу и на детской кровати с бельём в зелёных динозавриках.

И рисунки на домике-раскраске. Они опять изменились. Теперь нарисованные брёвна в стене были растрескавшимися и проломленными. А из картонной темноты наружу тянулись длинные лапы, покрытые волосками-иголками и с загнутыми когтями. И Стасу показалось, что они двигаются! И сам домик дёрнулся с места. Нечто изнутри царапало дрогнувший картон.

«Шкрр, шкрр, шрр!»

Отшатнувшись в панике, он ударился о стеллаж в коридоре, и, бросившись вон из квартиры, слышал за спиной этот скребущий звук. Трясущимися руками Стас запер дверь, путаясь с ключами, и, чуть отдышавшись, прислушался, прислонившись к железному полотну. В доме было тихо. Но тут в дверь изнутри с рыком и скрежетом грохнуло что-то тяжёлое. Стас отскочил назад, споткнулся и упал на светлый пол лестничной площадки. В квартире снова всё стихло.

Накатила тошнота, в голове стучало. Едва дыша, он сполз по мозаичной стене около лифта. Захотелось закурить. И вместе с помятой пачкой сигарет Стас дрожащей рукой достал серую матовую визитку: «Тимофей Полянский. Детектив-медиум. Защита и помощь»…

4.

Он на секунду замешкался с ключами. Потом сообразил, что сегодня четверг, значит, Белякова работает, поэтому верхний замок не заперт. Тимофей шагнул в квартиру, и его взгляд сразу упёрся в широкий, обтянутый джинсами зад домработницы. Ярослава обычно протирала полы вручную, только если располагала временем. Это был её вариант медитации. Она аккуратно собрала и свернула большую тряпку и обернулась, уперев в крепкие бока руки в жёлтых резиновых перчатках.

– Ну, что, Ведьмак, дошлёндрался? – прищурилась она.

– Типа того, – хмыкнул Полянский, вешая на крючки пальто и связку ключей. – Как сама?

– Нормально. Видишь, каникулы в разгаре!

– Яся! Я же говорил, что в начале января можно не выходить, – закатил он глаза.

– Не, не, не! У меня после десятого настолько всё плотно! Так что лучше я сегодня пройдусь тут у тебя, а то потом через неделю выдохну только! Завтракать будешь?

– Можно. Накормишь?

– Легко! Иди, освежись, от тебя псиной воняет!

– Работа собачья, Яся, – вздохнул Тимофей.

Пахнущий холодно-пряным мужским шампунем и с чуть влажными волосами, он вышел на маленькую кухню в чистой рубашке. Широкие подтяжки были необходимым предметом гардероба, сложно было подобрать ремень для необъятной талии.

Белякова уже накрыла стол. Налила большую кружку чая и следила за пышным омлетом, поднимающимся под стеклянной крышкой в глубокой сковороде. Масло и свежий мини-багет из пекарни на углу были приготовлены для бутербродов. Спохватившись, Ярослава поставила рядом с тарелкой блюдце с небольшим шоколадным кексом в сахарных снежинках и с зажжённой полосатой свечечкой.

– Тима! Вот! С Новым годом!

– И тебя с наступившим! – как всегда, он был тронут её вниманием. – Премию в подарок?

– Давай! Никогда не помешает!

Домработница аккуратно положила на шестиугольную белую тарелку румяный уголок омлета, чуть посыпала рубленой зеленью. Отошла к окну и через полминуты внезапно ахнула и всплеснула руками.

– Что? – замер с вилкой Полянский.

– Ой! Да совсем забыла, из головы прям вылетело! – Ярослава обернулась и прижала пальцы к щеке, горестно качая головой. – Это ж надо, совсем никакой памяти не стало!

– Да что забыла-то? – негромко переспросил он и глотнул крепкого сладкого чая.

– Да зараза я такая! Любовницу мужа-то и не поздравила! Надо было с утра Белякову хоть рафаэлку в трусы положить для его мадам! Новый год всё-таки, жаль бедолагу…

Полянский наклонил голову, пристально разглядывая помощницу по хозяйству.

– Вот сколько тебя знаю, Яся, никогда не мог отличить, когда ты смеёшься, а когда говоришь серьёзно! – он вздохнул и невозмутимо принялся за омлет.

– Грань между смешным и серьёзным настолько иллюзорна, что говорить о ней