— Да, но это было здорово, хоть и недолго. Шеф-повара — они такие. Знают, как пользоваться руками. А все потому, что они все время что-нибудь режут или отбивают. От этого их пальцы становятся проворнее.

— Гм-м, — мечтательно хмыкнула Лаура — Вынуждена признать, что проворность внесла бы некоторое разнообразие.

— Тогда, cara, прежде чем согласиться на свидание, ты должна убедиться, что твой избранник умеет готовить, — решительно заявила Карлотта. Потом понизила голос и добавила: — А про Филиппо я тебе вот еще что скажу. Когда он готовит, он любит все пробовать, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Лаура рассмеялась. У нее был удивительно непристойный смех, который заполнил собой все помещение бара Дженнаро и заставил молодых людей оторваться от их cornetti.

— А еще, я полагаю, у этого шеф-повара было поразительное чувство времени?

— Точно. И он умел этим пользоваться. Ты ведь знаешь, как мы, итальянцы, любим поесть — по дюжине разных блюд.

— Но все очень маленькими порциями, — поддела Лаура.

— Да. Но поверь мне, потом не можешь в себя впихнуть ни крошки.

Лаура продолжала подшучивать над Карлоттой, но в глубине души чувствовала, что по сути подруга права. Творческий человек с безукоризненным вкусом, который знает, как нужно смешивать ингредиенты, чтобы достичь чувственного удовольствия… Вот бы встретить такого, пока она здесь, в Италии.

— Итак, вернемся к нашей теме, — говорила между тем Карлотта — Это будет не сложно. Ресторанов в Риме — хоть пруд пруди. Из этого мы можем сделать вывод, что и шеф-поваров тоже полно.

— Наверно, — согласилась Лаура.

— Слушай, знаешь, что еще делал Филиппо…

К концу разговора Лаура, наполовину в шутку, наполовину всерьез, пообещала своей подруге, что отныне будет ходить на свидания только с теми мужчинами, которые знают, чем беарнез отличается от бешамель.

Томмазо подумал и решил, что подойдет и заговорит с этой американкой. Разве можно устоять, когда так смеются? По словам Винсента, он, Томмазо, потрясающе действует на туристок: при виде его симпатичного лица с крупными чертами и вьющихся волос они просто тают. И дело вовсе не в том, что римлянки не тают. Просто у тех, как правило, возникает желание познакомить его с родителями. А с иностранками все гораздо проще.

Томмазо ждал подходящего момента. Американка все разговаривала по телефону, время от времени отпивая глоточек macchiato (понятно, почему она просила подать его горячим), а потом Томмазо с сожалением обнаружил, что ему пора ехать, потому что он и так уже опаздывает в свой ресторан. Он положил на стойку несколько монет и на прощание помахал Дженнаро. Его motorino был припаркован у входа, рядом со столиком, за которым сидела девушка. Отстегивая цепочку от колеса, Томмазо бросил прощальный взгляд на загорелые икры стройных ног, лежавших на стуле.

— Все, больше никаких итальянцев. Только если они умеют готовить, — говорила американка — С этой минуты не буду встречаться ни с кем, если его нет в «Кулинарном путеводителе».

Томмазо навострил уши.

Девушка выпила остатки молочной пены, провела пальцем внутри чашки и облизала его.

— Боже мой, этот кофе — просто сказка. Подожди-ка… Да?

Не в силах удержаться, Томмазо тронул ее за плечо.

— Извините, что прерываю вашу беседу, — начал он на пределе своего английского — Я только хотел вам сказать, что ваша красота разбила мое сердце.

Девушка улыбнулась доброжелательно, хоть и чуть настороженно. Во всяком случае, она старалась казаться вежливой, когда ответила: «Vatte a fa' 'u giro, a fessa 'е mammata». Этой фразе ее научил первый итальянец, с которым она встречалась. Он уверял, что именно так нужно отвечать на комплименты. Томмазо переменился в лице.

— О'кей, о'кей, — затараторил он, отступая и перекидывая ногу через сиденье мотороллера.

Лаура посмотрела ему вслед, потом вернулась к разговору с Карлоттой.

— Кто это был? — поинтересовалась подруга.

— Какой-то парень.

— Лаура, — осторожно уточнила Карлотта, — ты хоть знаешь, что ты ему сказала?

— Выяснилось, что Лаура на блестящем римском диалекте, причем в изящной идиоматической форме порекомендовала парню проваливать в то самое отверстие на теле его матери, из которого он появился на свет.

— О Боже! — воскликнула Лаура — Стыд и позор. А он был так мил. Впрочем, неважно. Правда? Ведь с этой минуты я буду иметь дело только с теми, кто умеет готовить.

Итальянская трапеза — это череда ощущений, в которой хрустящее сменяется мягким и нежным, острое — диетическим, сложное — простым…

Марчелла Азан. Основные блюда классической итальянской кухни

Прошла неделя, прежде чем Томмазо снова увидел ту девушку. В тот день он поехал в «Гильеми» — огромный продовольственный магазин возле пьяцца Венеция, — чтобы закупить кое-что для ресторана. Перед этим ему позвонили и сказали, что один из охотников, снабжавших «Гильеми», рано утром приехал в город и его «фиат» полон свежайших lepre — маленьких зайчат, первых в этом сезоне. Томмазо посоветовали не мешкать, поэтому он тут же отправился на склад магазина, взял у Адриано большой ящик и взвалил его на плечо, задержавшись лишь для того, чтобы в двух словах обсудить семью Адриано, женитьбу его дядюшки, работу двоюродного брата и новую подружку родного брата. После чего Томмазо поспешил к выходу, но по дороге боковым зрением увидел нечто, обратившее на себя его внимание. Это была девушка. Она тянулась к верхней полке за пакетом макарон, демонстрируя полоску упругого живота. Томмазо разглядел маленькую лунку пупка, замысловатую и аккуратную, как узелок на воздушном шарике. Будучи тонким ценителем женской красоты, он пробормотал: «Fosse 'a Madonna!» — и поставил на пол ящик с зайчатами.

— Momento[4], — окликнул он девушку Он подошел к ней, достал макароны с верхней полки и, улыбаясь, вручил ей пакет — Prego.

И тут Томмазо понял, что уже видел ее раньше.

Она улыбнулась.

— Grazie, faccia di culo. — Спасибо, кретин.

Да, теперь он вспомнил. Это же та девушка из бара Дженнаро. А еще он вспомнил, как она говорила, что теперь будет спать — ну, встречаться, для американок это одно и то же — только с теми, кто умеет готовить. А раз она покупает макароны, значит, еще не нашла подходящую кандидатуру. И это замечательно, потому что, как справедливо заметила ее подруга, Рим битком набит поварами, а светловолосые американки здесь большая редкость.

Судьба дала ему шанс, и он немедленно им воспользовался.

— Spaghetti, — сказал Томмазо, глядя на пакет в ее руке. — Как мило — Даже для него самого эта фраза прозвучала глуповато.