Сегодня на ней был белый топ с завязками на шее. Бруно пригляделся и заметил у нее на плечах, под белокурыми локонами, мелкие рыжие веснушки, похожие на брызги соуса чили. Он даже представил себе, какова на вкус ее гладкая медовая кожа… «Я должен заговорить с ней — подумал Бруно — Подарю ей аспарагус, а себе куплю еще».

Приняв это решение, он направился к девушке, но немного опоздал. Она повернулась и ушла.

Бруно смотрел ей вслед. На противоположной стороне рынка было множество маленьких магазинчиков — скобяная лавка, аптека, ларек, торгующий исключительно оливковым маслом, и множество других, занимавших ярдов десять. Девушка немного постояла перед магазинчиком женского белья, потом толкнула дверь и вошла.

Бруно замер. Что ты делаешь, идиот? — осадил он самого себя. У нее же есть парень. Более того, любовник. Иначе зачем ей покупать белье? И почему, собственно, ты решил, что такая девушка может быть одинока? Он повернулся и, расстроенный, побрел покупать то, что еще не купил.

Лаура любила прогуливаться по Трастевере, району, в котором она жила. Согласно путеводителю, это было убогое место, анклав рабочего класса в самом сердце Вечного города. Лауре нравился шум булыжных мостовых, достаточно широких, чтобы по ним могли проехать миниатюрные римские машины. Магазин, торгующий дисками с музыкой рэгги, стоял плечом к плечу с магазином электротоваров, а киоск с вычурным названием «Институт благоприятного шиацу» был зажат между аптекой и киоском с лотерейными билетами. Мастерская по ремонту мебели соседствовала с церквушками, апельсиновые деревья сражались с ресторанной террасой за каждый квадратный дюйм солнечного света, и травянистый запах марихуаны смешивался с ароматом свежего кофе и пиццы. На площади и тротуарах были беспорядочно припаркованы побитые машины, и казалось, что водители бросили их и пошли пешком. Во всех окнах алели яркие гвоздики.

Однажды, вскоре после приезда в Рим, Лаура проходила мимо небольшого магазинчика. Витрина у него была совсем маленькая, но в ней было выставлено несколько гарнитуров нижнего белья, какого Лаура никогда в жизни не видела. Тесемочки напоминали ожерелья из драгоценных камней. Ночные сорочки были украшены букетиками цветов и оттого напоминали свадебные платья. Нижние юбки, черные пояса для чулок, баски из кремового шелка… В тот раз Лаура так и не зашла в этот магазин, но сегодня, готовясь к свиданию, пришла сюда снова. Она все время вспоминала слова Карлотты: «Поверь мне, он думает, что ты собираешься с ним переспать».

Исполненная безрассудства, Лаура перешагнула порог магазина.

Внутри оказалось так тесно, что не было ни полок, ни витрин. На стуле за прилавком сидела изысканно одетая итальянка лет тридцати с небольшим и читала «Мессаджеро». Когда открылась дверь, она отложила журнал и окинула Лауру взглядом опытного продавца.

— Momento, — решительно произнесла женщина и скрылась в небольшой кладовке. Когда она вернулась, у нее в руках оказались четыре небольшие коробки, которые были по очереди открыты на прилавке. Внутри, упакованные в тончайшую бумагу, лежали вещи еще роскошнее тех, которые Лаура видела на витрине. Ценников не было, и Лаура очень скоро поняла почему: когда она выбрала красную кружевную баску, сумма на кассовом аппарате оказалась больше, чем Лаура могла себе позволить потратить за неделю.

— Сейчас я научу тебя резать, — сообщил Бруно, поворачиваясь к Томмазо. — Когда она придет, все будет выглядеть так, будто ты как раз готовишь.

— Отлично, — уверенно кивнул Томмазо. Бруно взял яблоко и положил его на разделочную доску. Потом открыл свою сумку с ножами.

— Испортишь мои ножи — убью, — предупредил он.

— Не испорчу — Томмазо взял самый большой нож, стальной «Вустхоф» — Господи, какой тяжелый!

Бруно осторожно забрал нож у своего друга.

— Да… Для тебя великоват. Нужно начать с того, который поменьше — Он протянул Томмазо другой нож. — Этот японский. Сделан из ванадиевой стали — Бруно капнул немного оливкового масла на точильный камень — Сначала научу тебя точить ножи.

Через пять минут, в течение которых Бруно точил нож, Томмазо заскучал.

— Наверно, хватит…

— Почти.

Удовлетворившись результатом, Бруно достал стальную пластину.

— Теперь мы его отполируем.

Еще через несколько минут Бруно был готов заняться яблоком.

— Лезвие ножа используется для резки, а острие — для более мелкой работы, — поучал Бруно — Яблоко нужно резать под углом, вот так. И не жди, когда первый кусочек упадет на стол, отрезай следующий. Кончики пальцев держи подальше. Это лезвие справляется со свиными копытцами, а уж отрезать твои для него вообще не работа.

Пока Томмазо практиковался в резке, Бруно занялся выпечкой. В отличие от большинства поваров, он не чурался этого занятия. Да, он любил готовить мясо и овощи, но работать с мукой и сахаром — особое удовольствие, даже испечь самое обычное печенье.

Сладкое после такого сытного ужина должно быть незамысловатым — рикотта с медом и корицей, стакан vinsanto, сладкого белого вина, в котором плавает немного tozzetti, домашнего орехового печенья. Бруно как раз ставил в духовку противень с печеньем, когда к нему подошел Томмазо.

— Вот, — сказал Томмазо, доставая из кармана джинсов маленький пакетик. — Специальные травы для tozzetti.

— В tozzetti не кладут травы, — начал было Бруно, но увидел, что в пакетике всего пара щепоток какого-то порошка.

— Поверь мне, — подмигнул Томмазо — так будет гораздо вкуснее.

— Нет, — твердо возразил Бруно, отталкивая руку Томмазо, — Это отобьет вкус фундука. К тому же после такой еды уже не понадобится никаких других стимуляторов. Каким образом тебе удастся продемонстрировать девушке свои таланты, если она будет находиться в спальне, а ты на балконе?

Бруно решил подать аспарагус с теплым соусом zabaione; не таким, как он готовил в ресторане, по сложному рецепту, а попроще — с чувственной смесью взбитого яичного желтка и белого вина. Он еще не сказал Томмазо, что заканчивать приготовление этого соуса нужно непосредственно перед подачей на стол. Научиться пользоваться ножом — самое легкое из того, что предстояло Томмазо. К концу дня ему придется освоить и более сложные вещи.

В «Пансионе Магдалины», где жили студенты-американцы, Лаура терзалась сомнениями насчет новой баски. Да, она безусловно хороша, но есть в ней что-то фетишистское, не говоря уже о ее непрактичности — десятках малюсеньких крючочков и завязочек.

— Как она тебе? — спросила Лаура свою соседку Юдифь. — Не слишком ли сложно?

Юдифь окинула баску взглядом опытной женщины.

— Надевай. Вот и посмотришь, откуда у него руки растут.

— Думаю, с руками у него все в порядке, — сказала Лаура и покраснела.

— Если он сможет это с тебя снять, значит, в порядке. Пожалуй, тебя ожидает бурная ночка.