и не отворачиваясь перед прохожими, пытающимися украдкой рассмотреть её. Равнодушные и блёклые глаза направлены только вперёд.

Вышагивая изящной походкой, сделав большой круг по окрестностям, подходила она к своему микрорайону, монотонно стуча шпилькой, и ничего в ней не изменилось за время прогулки, не проронила ни одного слова, не бросила косого взгляда. Только вперёд смотрели её глаза.

Вывернув из-за угла, показалась вдали и дверь подъезда, в который и планировалось зайти. В этот самый момент в одной из арок, что выходила из глубокого глухого двора, показался мусоровоз, медленно пытающийся протиснуться в узком пространстве стен.

Так же медленно прогулочным шагом он поравнялся с Соней, которая в одно мгновение, скинув рюкзак с плеча и даже не целясь, ловким движением швырнула через металлический кузов его в жерло мусоровоза.

Сделав резкий поворот направо, оказавшись перед дверью своего подъезда, не задумываясь ни секунды, уверенным жестом отодвинула тугую и ленивую преграду.

Оказавшись дома, закрыла входную дверь и скинула неудобные и нелюбимые ей шпильки, ненавистно откинув в сторону. Подошла к открытому окну и, мигом взглянув на небо, тут же закрыла его и даже для надёжности подергала ручку.

Словно солдат, развернувшийся по команде «кругом», сделала три шага вперёд и завалилась на кровать лицом вниз.

Полная тишина окружила, наверно, не только комнату и квартал, возможно, целый город.

Ещё через час по стеклу негромко забарабанил дождь, постепенно превращающийся в ливень, и только он мог замаскировать то, что на самом деле происходило в полнейшей тишине до него.

Начиная с негромких всхлипов, тяжело вздыхая, плакала Соня, а дождь, подыгрывая ведьме, только усиливался с каждой минутой, делаясь громче.

Дождь, не останавливаясь, шёл три дня.