Здесь можно было не только жить, но и заниматься весьма специфической работой, поскольку, кроме раскладного дивана, холодильника и шкафа с предметами первой необходимости, во второй комнате находился достаточно мощный профессиональный компьютер, звукозаписывающий агрегат, аппаратура для прослушивания телефонных разговоров и еще какие-то приборы, назначение которых мог определить только профессионал.

Кроме всех этих неодушевленных предметов, здесь находился еще один обитатель — кудлатая беспородная собачонка, которая с радостным визгом бросилась навстречу хозяину.

— Здравствуй, здравствуй, Маточка! — Мужчина наклонился и потрепал дворняжку по загривку. Он назвал свою собаку Мата Хари в честь знаменитой шпионки, но все время коверкал это благородное имя разнообразными простонародными уменьшительными суффиксами.

— Ну что, Харя беспородная, соскучилась? Ну, следующий раз я тебя обязательно возьму на прогулку! Обнюхаешь все столбы и заборы! Потерпи еще часок, у меня работа!

Он положил в никелированную миску приличную порцию шавермы, которую ему отдал знакомый таджик, умиленно понаблюдал, как Мата Хари с аппетитом уплетает немудреное лакомство, и только после этого уселся за компьютер.

Открыв рекламную газету на семьдесят четвертой странице, он быстро пробежал глазами помещенные там частные объявления и отыскал нужное.

«Антиквар дорого купит старинный пистолет времен англо-бурской войны… телефон 25–10–120…»

Набрав этот номер на клавиатуре компьютера, он запустил поисковую программу, и через минуту на экране перед ним было полное досье — имя, отчество, фамилия, адрес, номер паспорта и, конечно же, фотография.

С экрана на него смотрел хмурый мужчина с густым ежиком тронутых сединой волос.

* * *

— Господи, какой отвратительный человек! — вскричала Лола со слезами в голосе. — Властный, самолюбивый, злопамятный и неблагодарный! Кроме того, махровый эгоист и самодур!

Никто ей не ответил, потому что разговаривала она сама с собой в пустой кухне. Был ранний воскресный вечер, за окном стеной лил серый нудный, холодный дождь, что совершенно неудивительно в городе Санкт-Петербурге в середине октября.

Лолино детство прошло в большом южном городе у теплого ласкового моря, она никак не могла привыкнуть к отвратительной петербургской осени. Зиму она тоже терпеть не могла, но до зимы было еще далеко. Как только листья с деревьев облетали и в небе над городом раздавалось немузыкальное курлыканье пролетающих журавлей, Лола испытывала необъяснимую нервозность, была слишком возбуждена, часто плакала и капризничала напропалую.

Как известно, капризничать наедине с собой совершенно неинтересно, да и смысла нет. Нужен человек, который удовлетворял бы капризы — хоть изредка, хотя бы через раз. У многих такой человек есть — не муж, не любовник, не старший брат и не друг семьи, который тысячу лет назад забежал как-то на огонек, да так и прикипел душой к чужому семейному счастью. Мать семейства использует его на мелких хозяйственных работах — прибить отвалившуюся полочку, отвести ребенка к зубному врачу; глава семейства жалуется ему на заевший быт и на жену, который год не пускающую его на зимнюю рыбалку; дети норовят запрячь вместо лошади и прокатиться по квартире — и он ползает, прыгает, бегает иноходью, таскает тяжести, вешает люстру, утешает мужа и никак не наберется смелости разорвать этот заколдованный круг и зажить наконец собственной жизнью.

У Лолы все обстояло совсем не так. У Лолы был Леня Маркиз — верный друг, соратник по общему делу, компаньон и равноправный партнер. Жили они уже больше двух лет в одной квартире и зарабатывали деньги весьма своеобразным способом.

Собственно, способ был старый как мир, ибо, несомненно, еще в палеолите у древнего человека под низким лбом мозги шевелились в направлении, как бы обмануть своего соплеменника с выгодой для себя. Никто не разубедит меня, что не было среди неандертальцев шустрых, сообразительных личностей, которые наносили полоски на шкуру доисторического суслика, чтобы выдать ее за мех саблезубого тигра, или на голубом глазу уверяли покупателя, что странно пахнущее мясо вовсе не тухлятина, которую пещерный медведь припрятал про запас, да так давно, что уж и сам забыл, когда и где это было, а страшно дорогой деликатес — мясо гигантского ленивца, которое сам продавец достал по случаю и уступит недорого доверчивому соплеменнику исключительно из хорошего к нему отношения.

Итак, Леня Марков по кличке Маркиз был профессиональным мошенником. У обывателя при этих словах, разумеется, встает перед глазами несимпатичная, плохо выбритая личность в слегка потертом костюме с подозрительно бегающими глазками. Все это ни в коей мере к Маркизу нельзя было применить. Леня относился к своей профессии с большим уважением, он считал ее безусловно творческой, высокоинтеллектуальной и хотя малость криминальной, но зато совершенно бескровной, что тоже являлось немаловажным, поскольку Леня Маркиз, человек далеко не трусливый, физически развитый и способный за себя постоять, терпеть не мог насилия в любых его формах — будь то кровавая разборка бандитских группировок либо же драка уличных котов возле помойки.

В свое время, кстати, Леня вытащил из такой драки своего домашнего любимца, кота по кличке Аскольд. После мытья и недельного откорма кот оказался угольно-черным красавцем с белой манишкой, сверхпушистым и очень умным.

Кот, несомненно, занимал в сердце Маркиза самое главное место, однако Леня старался этого не афишировать, потому что его деловая партнерша и славная боевая подруга Лола очень обижалась, как все женщины, она претендовала на все самое главное и лучшее. С Маркизом Лола познакомилась совершенно случайно и с тех пор не уставала напоминать своему партнеру, как ему повезло. В известной мере это было так, потому что Лола по своей первоначальной профессии была актрисой, а следовательно, умела перевоплощаться как никто другой. В их работе это было важное качество.

Они неплохо ладили друг с другом оттого, утверждал Леня, что отношения у них чисто деловые, безо всякой любовной чепухи. На словах Лола признавала его правоту, а всю нерастраченную нежность вложила в крошечного песика древней мексиканской породы чихуа-хуа. Песика звали Пу И, как последнего китайского императора, и Лола избаловала его до невозможности.

Третьим питомцем был крупный разноцветный попугай по кличке Перришон, который позапрошлой зимой случайно влетел в открытую форточку да так и прижился. Попугай умел говорить, по мнению Маркиза — даже слишком много, однако со временем все жители квартиры притерлись друг к другу, и Перришон влился в квартирное сообщество как равноправный член.

В обычной жизни Лола была невредная и неплохо к Лене относилась. Она умела признавать некоторые его достоинства, в работе подчинялась Маркизу беспрекословно, когда нужно — проявляла здоровую творческую инициативу, когда нужно — выполняла конкретные приказы. Маркиз боевую подругу очень ценил, заботился о ней и баловал в разумных пределах.

Но поздней осенью на Лолку находила жуткая хандра, она ныла и жаловалась или беспричинно набрасывалась на домашних. Маркиз понемногу притерпелся к ее сезонным вывертам, но иногда это бывало трудновато, ему требовалось мобилизовать все свое терпение. В этот раз осень выдалась на редкость дождливой и холодной, так что Лола стала совершенно невозможной. Леня мечтал отправить ее куда-нибудь в теплые края хоть ненадолго, а он бы здесь немного передохнул. Однако, когда он неосторожно намекнул об этом боевой подруге, Лолка, ставшая в последнее время необычайно подозрительной и упрямой, наотрез отказалась уезжать. Леня пожал плечами и решил ко всему относиться философски.