с радостью в глазах сказала Вера и сразу же села есть.

— Вкусно?

— Молодец! Ника, вот ты умница! Хороший из тебя повар получился бы. Вот готовишь ты супер, у тебя все вкусно.

Ника смотрела на свою старшую сестру, уплетающую блины за обе щеки, и не могла отвести глаз. Даже после сна, нерасчесанная, с размазанной тушью под глазами она была прекрасна. У Веры были густые золотисто-рыжие волосы, спадающие волнами на плечи и спину такие же, как и у матери. Тонкие черты лица, зеленые миндалевидные глаза, пушистые ресницы, слегка вздернутый нос. Пухлые четко очерченные губы придавали владелице женственности и изящества. Ника любила сестру, но завидовала ее красоте и стройному телу. Она восхищалась и ненавидела ее одновременно. Казалось, что Господь Бог отдал ей все самое лучшее. Внешностью Ника больше походила на отца, унаследовав от него темно-каштановые с рыжиной прямые, похожие на паклю волосы, круглые карие глаза, нос картошкой и склонность к полноте.

— Чем собираешься заняться в свой выходной? — нарушив молчание, сказала Ника.

— Вечером встречаюсь с Тимуром. Погуляем в парке, сходим в кино.

— По-моему, ваши отношения с Тимуром затянулись. Непохоже на тебя. Он даже не управляющий рестораном, всего лишь администратор зала. Ты ведь, красавица наша, можешь вскружить голову любому. Сестренка, ты не влюбилась? — улыбаясь и заглядывая в глаза, спросила Ника.

— Не знаю, — задумчиво проговорила Вера. — С ним легко и интересно. Мне нравится проводить с ним время вне ресторана наедине. Он принимает меня такую, какая я есть. Он серьезный, надежный, перспективный, не урод. А самое главное, он не видит во мне красивую куклу, которую можно брать собой везде, чтоб выпендриться перед своими друзьями.

— Да, он хороший парень и симпатичный. Замуж за него пойдешь?

— А что! Позовет — пойду, — игриво ответила Вера.

И девчонки рассмеялись в голос.

— Этой ночью ты с ним зажигала? Сильно от матери влетело? — продолжила разговор Ника.

— Ага, с Тимуром. Да ну ее. Достала. Все хочет контролировать, что не по ее, так в штыки воспринимает. У нее выходной, или она ушла в больницу?

— Ушла на сутки.

— Вот и отлично, не будет по ушам ездить.

— А ты чем сегодня займешься? — спросила Вера.

— У меня на вечер запланированы две капельницы в разных концах города, — убирая со стола, выговорила Ника.

— И охота тебе кататься к пациентам на дом, тратить время и силы?

— Меня устраивает. Работы я не боюсь, у меня хорошо получается. На дому больше платят, а деньги лишними никогда не бывают.

— Понятно. Но все же ты подумай, насчет повара. Такой талант пропадает, — вставая из-за стола, сказала Вера.

— Давай уже собираться. Опоздаем. Кому-то на свидание, а кому-то на работу, — посмеиваясь, сказала Ника.

— Ничего, сестренка, будет праздник и на твоей улице.

С самого детства сестры были дружны и не помнили себя друг без друга. Разница между ними составляла меньше полутора лет. Марго, их мать, была женщиной заботливой, но холодной и неласковой. Ее главная материнская роль заключалась в том, чтобы дети были сыты, прилично и чисто одеты, находились в тепле и комфорте. В ее сердце редко находилось место проявлению чувств и для бесед по душам. А после смерти мужа Маргарита стала более требовательной и строгой по отношению к уже взрослым дочерям. Старшая, за счет своего сильного волевого характера, могла противостоять нападкам матери, не воспринимала замечаний и делала все по-своему. Младшая, более покладистая, ранимая натура, старалась не конфликтовать, а чаще стремилась добиться расположения мамы в надежде на получение симпатии и одобрения. В желании угодить ей даже в выборе профессии Ника пошла у нее на поводу и отучилась на медсестру, осуществив давнюю мечту матери, чтоб кто-то из детей пошел по ее стопам. Помимо основной работы в онкологической клинике, она занималась частной практикой, выезжала на дом проводить различные процедуры, ставить уколы и капельницы, обрабатывать послеоперационные раны и швы. Больше всего тактильных и душевных эмоций не хватало именно Нике. Потеря отца сказалась на ней тяжелее всех остальных членов семьи. Она обожала его, души в нем не чаяла. Она скучала по тем временам, когда в обнимку с ним могла пролежать на кровати за просмотром кино, вдыхая запах его тела, запах родного, любимого человека. А после они часами дискутировали и обсуждали увиденный фильм. От папы она получала нежность и теплоту, похвалу, поддержку. Все то, чего не давала мать. Поэтому после смерти отца, учитывая неоднозначные отношения с токсичной матерью, девочки все больше сближались между собой.

3. Cherchez la femme

Капитан Денис Колесников стоял перед моргом, собираясь духом, прежде чем зайти. Ощущалось легкое головокружение и тошнота. Самой тяжелой обязанностью его работы являлось необходимость присутствовать на вскрытии трупа, что ассоциировалось с кровью и своеобразными неприятными запахами.

В пятницу седьмого июня стояла жаркая погода. После уличной духоты в морге было особенно прохладно. Денис надел одноразовый хирургический халат, натянул перчатки, медицинскую шапочку, бахилы. Он не раз был свидетелем, как со стола на пол падает всякая гадость в виде крови или обрывков тканей. Соответственно, все это может попасть на обувь. Приносить биологические частицы домой на подошве из морга совсем не хотелось. Колесников на миг застыл перед дверью в морг, чтоб взять себя в руки. Сделал глубокий вдох, приготовился к неприятному испытанию и вошел в секционный зал.

Судмедэксперт доктор Геворкян вместе с санитаром морга готовились к вскрытию. Накрытый простыней труп лежал на столе, по другую сторону стола, напротив Дениса, стоял майор Медведев, не показывающий явных признаков дискомфорта.

— Все собрались, харашшо. Я начинаю внутренний асмотр, — сказал доктор Геворкян и сдернул простыню с трупа.

Кровь уже смыли с тела, кожа отдавала цветом серо-голубого мрамора. Рана на шее жертвы зияла пурпурными прорехами и была так глубока, что обнажала гортанный хрящ. Санитар подкатил тележку с инструментами к столу.

— Итак, Мария Образцова. Я уже взял протокол вскрытия похожего случая, Соколовой Натальи, — продолжал судмедэксперт. — На тот случай, если вам надо будет перечитать его.

— Есть какие-нибудь улики? — спросил Максим.

— Перед тем как труп был обмыт, мы обнаружили волос, прилипший к краю рраны.

Максим оживился:

— Волос жертвы?

— Жертва светло-ррусая, волос черный и не короткий, — поверх очков сказал доктор Геворкян.

— Запроси образцы волос всех, кто соприкасался с телом, — обратился Макс к Денису, который стоял бледный как стена, а на лбу выступали капли пота.

— Итак, господа, — доктор привлек внимание к ране на шее. — Невооруженным глазом видно, что смертельным ударом явилось ррассечение горла от левого уха с пересечением