К периоду Джармо почти все найденные кости животных – более 90 процентов – принадлежали домашним или поддающимся одомашниванию животным, таким как домашний козел (отличающийся от своего дикого горного собрата формой рогов), овца, свинья, лошадь, крупный рогатый скот. Было выдвинуто предположение, что, поскольку к этому времени люди уже начали обрабатывать землю, в Джармо вполне могли использовать быков для пахоты. Против этого предположения говорит то, что на одной из самых ранних цилиндрических печатей, датированной двумя тысячелетиями позже, изображен человек, тянущий примитивный плуг. По крайней мере два вида пшеницы (представленные карбонизированными зернами однозернянки и двузернянки) использовались в Джармо, а также какой-то вид гороха. Использование зерновых культур подтверждается также наличием ручных мельниц, ступ и примитивных веялок. Ячмень, очень важная культура для Месопотамии, в Джармо не обнаружен. Вероятно, его начали выращивать позже, а еще позже – овес и рожь. Зерновые культуры в Джармо поджаривали в печи, растирали и ели в виде кашицы или замешивали тесто, из которого пекли пресный хлеб. Из забродившей кашицы готовили пиво.

То, что в Джармо была настоящая постоянная деревня, не вызывает сомнений. Там обнаружена последовательность из восьми уровней полов, означающая, что в ней жило по крайней мере восемь поколений. Другая неолитическая стоянка в Ираке – Мулаффат, расположенная между Мосулом и Эрбилем, примитивнее, чем Джармо, и, вероятно, возникла чуть раньше. Тем не менее это полностью сформированная полноценная деревня. Гирд-Али-Ага, стоянка, расположенная севернее Эрбиля, относится к более позднему периоду, но еще не обнаруживает отчетливых связей с первой из строго очерченных культур – хассунской.

Между стадиями человеческого развития, представленными Джармо и сравнительно продвинутыми цивилизациями, сегодня датируемыми началом 3-го тысячелетия до н. э., обнаруживается существенный прогресс в нескольких сферах деятельности. Некоторые археологи, считая, что столь экстенсивное развитие не может быть втиснуто в рамки каких-то двух тысячелетий, утверждают, что, хотя данные анализа радиоактивным углеродом, определившие возраст Джармо, не подвергаются сомнению, само поселение было лишь заводью в общем потоке развития. Оно представляет собой культурную стадию, которая в других местах была заменена тысячелетием раньше. Против этой позиции говорит присутствие в Джармо обсидиана. Ближайший источник этого камня находится в Анатолии, то есть на расстоянии нескольких сотен километров, так что в Джармо, вероятно, существовали торговые отношения с внешним миром. Поэтому вряд ли есть основания полагать, что поселение находилось в некой культурной изоляции в остальных отношениях. И мы приходим к выводу, что культурное развитие после этого периода, вероятнее всего, шло намного быстрее, чем предполагалось ранее.

Самая ранняя культура в доисторическом Ираке – хассунская. Она получила свое название по названию поселения, расположенного к западу от Тигра, немного южнее Мосула. Кроме поселения, давшего название культуре, принадлежащие к ней же поселения были найдены в Матарре (южнее Киркука), Ниневии и других местах.

В хассунской культуре можно выделить несколько фаз. Первое поселение в самой Хассуне развилось уже после самых ранних стадий производства продуктов питания, что доказывает присутствие мельниц, каменных инструментов, предположительно являющихся мотыгами, и гончарных изделий, включая сосуды для хранения зерновых. Однако оно было типично неолитическим в том смысле, что, если не считать ввоза обсидиана, оставалось замкнутой независимой экономической единицей. Более того, оно было не просто неолитическим, а ранним неолитическим, потому что присутствие глиняных «пуль» для пращи (или рогатки?) означает, что охота все еще играла важную роль в обеспечении людей продовольствием. Инструменты предполагают, что там практиковалось мотыжное земледелие. Известно, что оно довольно быстро истощало почву, и потому примитивные общины время от времени были вынуждены перебираться на другое место. Можно сказать, что ранние неолитические общины хассунской культуры оставались в какой-то степени кочевыми.

После первой стадии временного заселения хассунских стоянок последовал длительный период их продолжительного заселения, предполагающий, что начали внедряться более эффективные сельскохозяйственные методы (в первую очередь вспахивание), предотвращающие быстрое уничтожение плодородного слоя почвы. Появились типичные восточные дома. Они состояли из нескольких комнат, сгруппированных вокруг центрального внутреннего двора. Подобные дома до сих пор строятся в Ираке. В хассунский период появились камни с гнездами, на которых могла двигаться дверь. Найдены глиняные печи для выпечки хлеба, а для сбора урожая зерновых – серпы, состоящие из кремневой пластины, закрепленной на деревянном основании с помощью смолы. Металл пока не использовался.

Украшенные гончарные изделия, важные не только для эстетического восприятия, но и являющиеся признаком культуры, с которой они ассоциируются, появились также в хассунский период. Изделия, идентичные хассунским, были найдены даже в Амуке (Сирия) и Мерсине (Киликия). Это подтверждает предположение, что хассунские поселения с самого начала были частью обширной культурной группы. Обсуждается и их связь с Ираном. В этот период получила развитие торговля и, кроме обсидиана, стали ввозиться и другие полудрагоценные камни, такие как бирюза и малахит. Они использовались для изготовления бус и амулетов. Наверняка перевозились и другие товары, только они были скоропортящимися и не оставили следов своего присутствия археологам.

Религиозные идеи хассунского периода нашли свое отражение в существовании глиняных статуэток богини-матери и погребении детей в сосудах под полами домов. Присутствие сосудов, ассоциирующихся с погребениями и, возможно, содержащих пищу и воду, намекает на веру в жизнь после смерти.

Для более поздней части хассунской культуры характерны гончарные изделия с украшениями из геометрических фигур и стилизованных изображений животных. Это самаррская керамика, получившая свое название от известного поселения в среднем течении Тигра, где она была впервые обнаружена в 1911 г. Она была также найдена при раскопках других поселений в среднем течении Евфрата и на севере, включая Ниневию. Пока нет твердой уверенности в ее точной хронологической позиции в последовательности культур. Взгляды археологов расходятся даже на то, что именно должно включаться в понятие «самаррская керамика». Р.Дж. Брэйдвуд считает, что самаррская керамика представляет не «культуру» (слово, которое ему в таком контексте не нравится) и даже не «скопление» (этому слову он явно отдает предпочтение). Для Брэйдвуда, слово которого имеет вес, самаррская керамика – это лишь нечто чуть большее, чем стиль украшенных гончарных изделий. Учитывая эти ограничения, можно упомянуть, что есть археологи, которые видят связь между культурой, ассоциирующейся с самаррской керамикой, и современной иранской цивилизацией. Во-первых, есть много общего между дизайном самаррской керамики и керамики с других иранских раскопок. Кроме того, хотя свидетельств, связанных с погребальными обрядами, немного, те, которые есть, поддерживают теорию о связи между Ираном и людьми, ассоциирующимися с самаррской керамикой. Последние хоронили своих умерших лежащими на спине. В таком же положении хоронили своих покойников представители обейдской (убейдской) культуры, которые, по общепризнанному мнению, имеют иранские корни. Можно привести аргумент против последнего утверждения. Существует убедительное доказательство (см. далее в этой главе), разъединяющее две упомянутые выше культуры. Ни одна конструкция самаррского периода (строители которого использовали крупные необожженные кирпичи) еще не была раскопана таким образом, чтобы можно было сравнить архитектуру этого периода с архитектурой других доисторических культур. Что касается религии самаррских людей, учитывая крайнюю скудность свидетельств, можно сказать только одно: религия по большей части являлась культами плодородия, ассоциирующимися с богиней-матерью, и вовсю использовала магию.